Амин Ахмедов - Сингулярность тьмы

И в этот момент он оцепенел. Его лицо покрылось потом, широко раскрытые глаза покраснели. Не молодой мужчина с пышными усами медленно встал из-за стола и поднялся в свою комнату. Трактирщик рассказал, что этого мужчину зовут Агейл и он уже несколько дней снимает ночлег в трактире. Мне нужно было все обдумать. Я отправился в свою комнату.

Следопыт задумчиво поднялся в свою комнату. Будучи крайне осторожным и даже в какой-то степени параноиком, Аркул наглухо запер дверь и подложил стул. Кровать он подвинул к темному углу, подальше от бледного свечения полной луны. Желая быть всегда готовым, этот бывалый следопыт, не раздеваясь, в сапогах, устало провалился в кровать, лицом к двери, снял шляпу и достал один из своих кремниевых пистолетов, незаметно направив в сторону вымышленного противника. Аркул погрузился в свой мир, мрачный и вязкий как болото. Почему именно так? Мысли о прошлом затягивали, а история Агейла заставила его задуматься. Почему же никто не бежал из деревни, как сам Агейл? Что за болезнь уничтожила деревню? Где находится Одебург и почему он в руинах? Эти вопросы нарушали все его логические цепочки и даже вызывали некоторое смущение, возможно страх.

Пока Аркул погружался в вязкую трясину своих мыслей, густой и тяжелый туман ворвался в вечно дремлющий лес, на мгновение, нарушив его покой. Бледный свет безмолвной и печальной луны обливал своим свечением сквозь туман. Звери замолкли, свет таверны погас. На месте пронзительной тишины вдруг возник тихий гул. Следопыт узнал его. Как же давно он его не слышал. Этот гул – секрет, ответ на который искали многие ученые. Некоторые считают, что гул возникает от движения воздушных масс сквозь тесные стволы деревьев. Другие предполагают, что под лесами находится огромная система пещер, из которых на поверхность вырываются разного рода шумы. Пещеры и вправду есть, но гул совсем не от этого. У него есть одна интересная способность, если долго вслушиваться, то человек может просто уйти в лес, будто во сне, или под гипнозом. Те немногие, что вернулись, были в недоумении, они утверждали, что никуда не уходили и все время отсутствия занимались своими делами. Аркул слышал этот гул раньше и боялся, что в молодости с ним могло случиться то же самое.

Лес все глубже тонул в густом тумане, гул прекратился, настала полная тишина, абсолютная. Аркул не мог заснуть в такой тишине, тишина его раздражала, но в итоге усталость взяла вверх. Веки тяжело упали на засохшие глаза, а рука его крепко держала пистолет.

Проснувшись рано утром, я в первую очередь поинтересовался Агейлом, оставившим вчера множество вопросов. Трактирщик, не выдавая своего волнения, сказал, что тот посреди ночи ушел в лес, в сторону оленьей тропы. Я не мог упустить его, ибо он, возможно, был единственным, кто хоть что-то знает про Одебург. К счастью следы его хорошо отпечатались на грязной земле. Я запряг лошадь, купил в трактире все необходимое и свернул с основной дороги на так называемую оленью тропу.

Двигаясь глубже в лес, следы становились все более неразличимыми. Крупные деревья сменились на мелкие и искривленные, широкие тропы становились все уже, теперь даже на лошади становилось сложно передвигаться. Со всех сторон окружали густорастущие деревья, будто ставившие заслоны. В какой-то момент следы Агейла пропали в опавшей листве, поставив меня в полное замешательство. Я спустился с лошади и начал тщательно осматривать последние следы, пытаясь найти их продолжение. Но ни следов, ни даже каких-либо зацепок вокруг я не нашел, мне оставалось лишь надеяться на то, что Агейл не свернул с этой узкой тропинки.

Ближе к вечеру я смог выйти из тесной древесной чащи в более просторную лесную полосу. Следов по-прежнему не было, но тропинка все еще вела в неведомые дали темного леса. Ночью двигаться было опасно, ибо именно ночью активизируются местные хищники, вдобавок, в кромешной темноте легко сбиться с пути, в этом случае дни мои будут сочтены. Но оставалась одна проблема: если я смогу переночевать на массивных ветвях вековых деревьев, то куда мне девать лошадь? Привязав ее, она будет обречена, но развязав, она убежит при виде хищника. Выбирать пришлось меньшее из двух зол. Я развязал лошадь и оставил ее на произвол судьбы. Возможно, ночью ничего не произойдет, а может быть так, что лошадь убежит, но вернется утром, во всяком случае, я уже готовил себя к долгому пешему пути.

Всю ночь я не мог сомкнуть глаз, то и дело, вслушиваясь в шаги неизвестных мне животных. Лошадь моя уже давно ускакала в обратном направлении, оставив меня наедине с жутким воем волков и рысканьем рогатых кабанов. Больше всего я опасался медведей, которые могли с легкостью вскарабкаться ко мне на дерево, хотя делают они так достаточно редко. Но главной опасностью в этих лесах являются когтеклыки. Эти ужасные, но в то же время изящные и внушающие уважение животные представляют собой нечто среднее между медведем и саблезубым тигром. Когтеклыки огромны, быстры и крайне опасны. Они никогда не оставляют свою жертву в живых, преследуя ее до самого конца. Густая шерсть имеет серую окраску с черными пятнами или вовсе без них. К счастью, живут эти звери в горах, да и рождаются они редко, раз в несколько лет, но иногда могут спускаться в леса, если добычи в горах мало. Есть даже легенда, гласящая об обезумевшем от голода когтеклыке, который уничтожил, целую деревню. Звали этого когтеклыка Балокбаал [1] С драконьего языка Балок – голод, баал – разрушать. . История закончилась тем, что около пяти десятков людей устроили безжалостную охоту на кровавого зверя. Погоня за Балокбаалом длилась несколько дней, в итоге, с огромной отрубленной головой ужасного хищника вернулось лишь пять человек. Восточная окраина богата на древние предания и легенды, а я полон надежды сомкнуть глаза хотя бы на пару часов и выспаться.

Двигаясь пешком, я оставался уязвимым для крупных зверей, но иного выхода не было. На всякий случай я зарядил оба крупнокалиберных пистолета. От пары разрывных пуль в голову даже пещерный гигант не выживет. Я все больше углублялся в Богом забытый лес по уже еле различимым тропам. Провизии хватало еще на пару дней пути, хотя я, конечно, мог бы найти себе пропитание и в лесу. Но проблемой было то, что я уже сильно сомневался в целях моего поиска. Я зашел так далеко, куда не пошел бы ни один человек в здравом и больном рассудке. Даже по меркам Восточной окраины я находился в непроглядной глуши, где не было и намека на людей. Возможно, я уже заблудился и по-прежнему думаю, что иду в одном направлении. Конечно, я мог бы вернуться обратно по моим же следам и отметкам, что оставлял, но, если начнется сильный дождь, все следы смоет. Других ориентиров я не мог найти. С самого моего прихода в эту провинцию плотный слой серых облаков закрывал небо, по звездам я не могу вернуться. А ориентироваться по этим монотонным деревьям нет смысла. Во всяком случае, сейчас я должен решить, идти дальше или вернуться на дорогу, пока не поздно.