Андрей Бархударов - Сансара, тормози!

В понедельник к полудню мы приехали к дому Натальи Полтергейстовны, как я ее для себя обозначил в телефонной книге. Квартира у нее была в центре, но дом был новый. Кто бывал в Самаре, тот видел центр города, который кажется не изменился с дореволюционных времен. Старые покосившиеся одно- и двухэтажные домишки, чередуются высотными новоделами, где архитекторами, на мой взгляд, выступали какие-то лентяи-недоучки. Есть, конечно, и несколько относительно красивых современных зданий, но это с собаками искать надо. В основном все похоже на накачанные стероидами хрущевки, возведенные пьяными шабашниками. Такова данность Самары и болезни её роста. Когда-нибудь, я уверен, и это пройдет. Именно в таком доме жила наша клиентка.

Наталья ждала у открытой двери. Квартира была трехкомнатной, отделана со вкусом и все дышало уютом. На первый взгляд. Мои, далеко не самые тонкие, духовные рецепторы здорово напряглись и я понял, нет тут ни уюта, ни мира, ни спокойствия. Но последнее слово в этих делах всегда за нашей Глашей. Я присел в просторном холле и дал Глафире обследовать квартиру. Хозяйка, чтобы скрыть волнение, постоянно что-то говорила. О квартире, о своем понимании источника полтергейста и о своих страхах.

– Наталья! Помолчите! – попросил я.

Она резко затихла и встала у дверного проёма. Глафира минут десять походила по комнатам и сказала:

– Один крупный и буйный обитает в спальне. Второй помельче прижился в кабинете, ну и несколько мелких бродят без своего места.

– Понял! – ответил я. – Больше ничего не нашла!?!

Глаша задумалась и сказала:

– Давай, разберись с этими, а остальное потом. Тут надо будет с Натальей решать.

Я призвал всю нечисть, обитающую в этой квартире, под свою руку. Скажем так, откликнулись не все. Некоторые были не согласны со мной категорически. Пришлось пригласить ангелов, чтобы двух особенно упорных заставить подчинится. Но я знал, что их непослушание не связано с недостатком власти Имени Христова. Они были в своем праве. Хозяйка квартиры, наша Наталья Полтергейстовна, грубо говоря, сама пригласила их в свой дом. Не то, чтобы она этого хотела, но невольно поддаваясь своим эмоциям и страстям, открыла для них двери, как бы говоря: заходите, гости дорогие, живите у меня и портите мою и так унылую жизнь. А бесов в таких случаях два раза просить не надо. Вот вцепившись в свое право, хоть и полученное обманом, эта нечисть отказывалась покидать свое жилище.

Безусловно я мог бы и сам их отправить в небытие, но зачем напрягаться и терять силы? Для этого есть ангелы. Они, как опытные адвокаты, и объяснят бесам, в чем был обман, и укажут пункты Закона, которые были нарушены, и разъяснят их права. А после, под белы рученьки, а точнее под лохматые лапки, выведут подселенцев и отправят их в места столь далекие, что ни на каком Коньке-Горбунке туда не доскакать и за всю жизнь.

Итак, когда с бесами было покончено, мы сели пить чай на кухне. Я вкратце рассказал Наталье, что у нее обитало в доме.

– Наталья! Один бес, который прижился в вашем кабинете, и, собственно, гремел мебелью и двигал предметы, появился в вашем доме из-за постоянных скандалов. Сначала вы с кем-то склочничали, кричали, обвиняли, а после того, как эти ваши крики изрешетили духовные стены вашего дома, бес вошел в него и получил право жить здесь на правах приглашенного гостя. Собственно, с этого времени все склоки были инициированы именно им. С кем Вы постоянно ссорились в Вашем кабинете?

– Со своим бывшим мужем. Это был его кабинет, – ответила она.

– Понятно! – протянул я. – Потом он ушел? Не выдержал постоянных склок?

– Да! – грустно подтвердила она. И тут же встрепенувшись добавила, оправдывая себя, – Но если бы вы знали…

– Давайте не будем!? – попросил я. – Это нас не касается.

Она грустно опустила глаза и как-то сникла. Видно, дошло.

– Второй! Самый здоровый, который жил в Вашей спальне, не является бесом как таковым. Это энергетическая сущность, порожденная Вашими эротическими воспоминаниями и фантазиями на почве одиночества. Остальная мелочь к квартире отношения не имеет. Это скорее прохожие, которые гуляют по Вашей квартире, поскольку стены дырявые да и дверей, как таковых, нет. Это о духовном облике Вашей квартиры. Я, конечно, все восстановил и теперь только от Вас зависит, насколько долго это все просуществует в целостном виде.

Ей было стыдно, она что-то хотела сказать, но поскольку слов не нашла, тяжело вздохнула. Глаша, поставила чашку, отложила надкушенную печеньку и, глядя ей в глаза, спросила:

– Наталья! А как давно к Вам по ночам ходят гости? И как часто это случается?

– Какие гости! – выпучив глаза, проговорила срывающимся голосом Наталья! – У меня никаких гостей ночью не бывает. Мама, подруги приходят и уходят. Никто на ночь не остается.

– Как скажете! – сказала Глаша. – но это разрушает вас и ваше здоровье. А, главное, выхолащивает душу. Ну, дело сделано. Мы пойдем, пожалуй.

Глаша встала и я, сделав быстрый глоток чаю и запихнув в рот наскоро печеньку, пошел за ней в коридор. Наталья сидела не шелохнувшись, полностью погрузившись в свои думы. Потом встрепенулась и как бы очнувшись, с трудом выдавила:

– Постойте! Я все расскажу. Только, если можно, пусть Павел посидит в холле. Я бы хотела поговорить только с Глафирой.

– Это в смысле про инкуба 2, который к Вам приходит уже несколько лет, три-четыре раза в неделю? – спросил я.

Было ощущение, что ее ударили по лицу. Оно исказилось болью и Наталья отшатнулась.

– Наташа! Меня стесняться не надо. Я половину своей жизни посвятил борьбе с бесами и знаю точно, что всякий бес, как бы он не назывался приходит только на страстях или страхе. Так что видел я такое, что не в сказке сказать ни у Тинто Брасса 3снять.

Она как бы вся сжалась и рассказала, что примерно через год после развода ночью проснулась от того, что почувствовала, что с ней кто-то совокупляется. Эротические сны довольно яркие ей снились и раньше, но это были совершенно другие ощущения. Она находилась в пограничном состоянии, как бы между сном и явью. Ощущения проникновения были настолько реальными, что она готова была закричать от испуга, но тело было парализовано. Наталья не могла не пошевелиться, не открыть глаза, не вымолвить слово. Она физически ощущала на себе крепкого мужчину, который совершал свое дело весьма неторопливо и очень искусно. После того, как он закончил, что она почувствовала весьма явно и ее тело отозвалось столь забытыми яркими взрывами, она заснула. С того времени эти ночные свидания стали достаточно регулярными. Она одновременно и боялась этих встреч и жаждала их. Истомившееся от одиночества тело, требовало продолжения, а разум бастовал и боялся. Вот так она между молотом и наковальней прожила последние годы.