Array Коллектив авторов - Фобология

– Чертовщина какая-то, – буркнул Феликс и обернулся.

На топчане, обняв колени бледными руками, сидела Шелли. Её голова была склонена к плечу, серебристые русалочьи волосы струились по мраморному телу.

– Зачем ты?.. – только и смог вымолвить Феликс, когда проворные пальцы принялись освобождать его от одежды. Юная женщина прижалась к его груди, и когда встретились их губы, а её хрустальные глаза затуманились, он понял, что подсознательно ждал этого.

Потом он уснул, утомлённый и обласканный. Шелли нежно смотрела на его смягчившееся смуглое лицо. Она давно мечтала о встрече с таким мужчиной: сильным, бесшабашным и умеющим любить так, что его не смог бы остановить даже мир, рушащийся вокруг.

Шелли достала ножницы и состригла прядь чёрных волос за ухом спящего. Её не смущали ни странные обстоятельства их встречи, ни поздний час. Изведав мужчину, она решила привязать его к себе узами колдовства.

Быстро одевшись, Шелли взяла фонарь (свеча предназначалась для соблазнения) и поспешила к последнему домику на холме. В деревне не было собак, поэтому тишина, ничем не нарушаемая, казалась осязаемой и плотной.

Внезапно Шелли вздрогнула: с крыши дома, в который она собиралась войти, сорвалась сова и мелькнула в луче света. На пороге стояла сама хозяйка, миссис Хендж, женщина столь же древняя, как эта деревушка и приютивший её холм. Умные зелёные глаза оживляли лицо, растрескавшееся от ветра и солнца, как старая керамика.

– Чего ты хочешь, Шелли? – спросила женщина, и юной гостье стало жутковато. Она достала прядь волос и протянула старухе.

– Его имя – Феликс.

– Войди, – коротко приказала колдунья.

– Миссис Хендж… – начала было Шелли, но та прервала:

– Амалия. Это моё земное имя. Знаешь, что будет платой за мою работу?

Шелли покачала головой.

– Расскажи мне, что несёт с собой человек, которому ты хочешь подарить сокровище своей жизни.

Под корявыми пальцами старухи рождалась восковая фигурка мужчины. Чёрные волосы на голове, на груди тонкой иглой выцарапано имя: Феликс. Амалия протянула девушке иглу и куклу.

– Иди на кладбище, сядь между могилами девочек с одинаковыми именами и, уколов безымянный палец левой руки, дай капле крови упасть на фигурку. Этот Феликс будет страстен и неутомим в любви, и нужна ему будешь только ты.

– Он принёс с собой чёрный ящик, Амалия. Там что-то спелёнатое, словно мумия, чёрное и твёрдое. Большего я не разглядела, – торопливо произнесла Шелли, прижимая к груди куклу.

– Ты подглядывала за ним? – лукаво усмехнулась старуха.

– Я не спускала с него глаз с того момента, как он появился на крыльце моего дома, – призналась Шелли и включила фонарь. Ей предстояло обогнуть холм и проникнуть на детское кладбище.

Ночной холод становился всё ощутимее, Шелли дрожала. Она не знала, что вызывает больший озноб: холод или страх.

Часовенка, облезлая и серая, как всё вокруг, служила воротами на кладбище. Шелли перекрестилась бы, но что-то удерживало её: она понимала, что сейчас обратилась к силам, далёким от божественных.

Шорох собственных шагов заставлял в ужасе сжиматься сердце Шелли. Она искала одинаковые имена на могильных плитах. Вот! Джина Рэндолл, три года, и Джина Ли, пять лет. «Помогите мне, маленькие Джины!» – мысленно взмолилась Шелли, опускаясь на колени между надгробьями.

Упоённая страстью, она не почувствовала боли от укола в палец. Капля крови скользнула по восковой фигурке, и Шелли показалось, что у неё на голове зашевелились волосы.

Внезапно грубые руки схватили девушку за плечи и, приподняв над землёй, развернули. Шелли оказалась лицом к лицу с высоким мужчиной лет сорока. Пронизывающие изжелта-карие глаза, нос с горбинкой, жёсткие губы – хищное лицо человека, привыкшего карать. Рядом вырисовывались силуэты двух его спутников.

– А ничего малышка! – Уголок рта мужчины дёрнулся вверх, блеск зубов показался Шелли невыносимо ярким. – Что ты делаешь ночью на кладбище, отвечай, ведьма!

– Я… – Шелли не находила слов, чтобы оправдаться. Ночные незнакомцы не знали жалости, и она поняла, что просить пощады бесполезно.

Как горько было ей, недавно ощущавшей трепетную нежность Феликса, испытывать грязные ласки чужаков! Шелли закрыла глаза и сжала в ладони восковую фигурку. Распятая на земле между могилами, девушка молила небо о спасении и пламя ада – о мщении.

Когда главарь взгромоздился на неё, Шелли вспомнила об иголке, которую до сих пор держала в судорожно сжатых пальцах. Собрав остаток сил, она вонзила иглу в бедро мужчины. Рыжий издал пронзительный вой:

– Ведьма! Ты знаешь, что делают с такими, как ты? От тебя останется только пепел!

Шелли потеряла сознание, когда её мучитель выполнил свою угрозу. Пламя быстро пожирало безмолвную добычу. Потихоньку превращалась в комок воска маленькая фигурка Феликса в руке Шелли…

Бенджамин Стоун никого не любил в своей жизни. Изломанная линия его судьбы вела от женщины к женщине. Но однажды и для него засияло солнце среди туч: одна из многочисленных любовниц родила ему девочку, и эта девочка стала для него смыслом жизни.

Во всём похожая на отца, рыжая Джина носила фамилию матери – Рэндолл. Росла она настоящим чертёнком, изобретательным на проказы. Бен отдал ей всё нерастраченное тепло своего сердца. Даже мать Джины почувствовала, как изменился мужчина.

Но злодейка-судьба вновь посмеялась над Стоуном: предыдущая женщина Бена, приревновав его к счастливой сопернице, пошла к какой-то старухе, и та навела порчу на Джину. Девочка истаяла в несколько дней, и ни один врач не взялся лечить её.

Мстительница оказалась глупой: призналась во всём убитой горем матери. Бен убил эту фурию. А ещё он нашёл и обезглавил колдунью. Перед смертью та призналась: девочку можно оживить. Для этого нужно найти предмет, называемый «Душа ребёнка», и приложить к телу Джины.

После убийства Бен захотел посетить последний приют своей дочери. Но мир словно кишел ведьмами! Одна из них, красивая и молодая, сидела прямо на могиле Джины и что-то шептала над восковой куклой. Этого Стоун вынести не смог. Шелли была обречена…

Троица быстро возвращалась в городок. После совершённых казней над колдуньями, старой и молодой, Бен чувствовал непомерную усталость, ему хотелось выпить, и он повёл товарищей в ночную забегаловку на окраине города. Он знал, что его не будет искать полиция: шериф сам передал ему сведения о старой ведьме, а молодая сгорит на кладбище дотла.

Потягивая виски, Бен думал о Джине. Даже сквозь ругань собутыльников ему слышался её серебристый смех. Но постепенно мрак в сознании начал рассеиваться, и Бен прислушался к разговору за соседним столиком.