Хан сын Никого - 18 рук Фархада. Восточный миф

– Паук? – Фархад понял, что совершил глупость, сказав это вслух, и, проклиная себя, начал нервно дышать.

– Джяяя… Ха-ха-ха-ха-ха-а-а… Чье-ло-век-па-ук, – старческим голосом отозвалось существо, пытаясь выговорить каждую букву правильно. – Я дь-я-в-но те-бь-я и-щу, – игриво прошептал обитатель леса, пытаясь двигаться быстрее.

От дикого страха затерянный юноша начал чувствовать дрожь в ногах, которая, собираясь с конечностей его тела переходила в грудь и давила на неё холодным шаром.

– Ха-а-а-а-а-а-а-а, – глубоко и громко выдыхал Фархад, сосредотачиваясь на движениях живота.

С каждым выдохом звук его дыхания становился громче. На очередном вдохе Фархад стал слышать, что он дышит вместе с ветром, голос которого доносился издалека, словно из другого измерения. И не случайно созвучие его дыхания с ветром, звучавшая одновременно в двух разных мирах, была похожа на голос. Он понял, что он спит. Слишком много расплывчатых образов протекало вокруг него, от которых он не мог отойти ни на шаг, так как отсутствие управления движениями и смена потоков восприятия во сне становятся неподвластными. Голос ветра становился всё отчётливее с каждым вдохом, с каждым мгновением невыносимой жажды вырваться из этого проклятого места. Дыхание Фархада превращалось в дикий рёв в унисон с ветром. Смутные силуэты леса хаотично преломлялись и покрывались пеленой. Мир вокруг начал дрожать и искажаться. Юноша чувствовал себя единым в потоке звуков ветра и его дыхания.

– Фа-арха-ад… – приглушённо послышался глубокий бас Пира.

Он звал так, будто находился в другом мире, на самом его краю, соприкасавшимся с темнотой этого леса, и в поле его зрения не было всего того, что видит его спящий ученик. Новый вдох Фархада заставлял магическим способом сворачиваться лес с невидимых краёв темноты к центральной части его тела, вбирая в поток ветряного столба всё, что попадалось под край его спирали. Пространство рассыпалось, как песок в открытой ладони.

Из темноты леса змеиным броском в плечо юноши вцепилась разодранная рука с торчащими из неё сухожилиями, как бы обнимая его своей силой.

– Пир! – осознание этой мысли вспыхнуло у Фархада в груди, вместе с вдохом.

– Выдыха-а-ай! – громом раздался голос старика. – Осознанный выдох – это выход.

Фархад перестал сопротивляться и сделал выдох. Почувствовав лишь долю мгновения стремительной тяги в сторону схватившей его руки, он оказался в полной тишине, без сил, с закрытыми глазами от ужаса, который ему пришлось пережить.

– Ха-ха-ха-ха-ха, – теперь уже ясный смех Пира, позволил юноше безбоязненно открыть глаза.

Фархад точно знал, что он находится в безопасности.

– Пир… Я…. Здесь…

– Всё нормально. Получилось, – одобрил старик.

– Что получилось? Выжить? – еле выговорил юноша.

– И это тоже. Главное, получилось преломить иллюзии, в которых ты жил. Получилось преломить шумы и управлять ими, а это, как ты теперь знаешь – и есть движущая сила.

– Да… хорошо… Теперь я в безопасности, – слегка обиженно произнёс Фархад, догадавшись, что всё это устроил Пир, не предупредив его.

– Не обольщайся! Абсолютной безопасности не бывает. – Сказав это, старик устремил свой взгляд в пустоту облачного горизонта. – Пока можешь отдохнуть, – промолвил он. – Потом потолкуем.

Обессилев от нежданного путешествия, Фархад спокойно уснул.

Во сне он очутился в каком-то древнеиндийском мире внутри большой пирамиды. В её нижнем основании находилась большая площадь, к которой выходило множество лестничных дорог. На площади было много людей в набедренных повязках с крагами на руках. В центре площади, не касаясь земли, то вверх, то кренясь вниз, игриво извивался вокруг своей оси странный необузданный зверь, похожий на кошку с пластикой китайского дракона. Казалось, что её неповторимая пластика больше подходит тем животным, которые обитают в воде, но происходило всё над землёй. Её большие раскосые глаза были вратами в мир смертельной красоты. Это существо с иссиня-чёрной пышной шерстью было переполнено готовностью к нападению. Неожиданно для самого себя Фархад начал перемещаться по этажам этой пирамиды медленными прыжками. Вмиг перед его глазами всё растворилось, и внимание юноши приковало бегство неизвестного ему человека через прыжок в колодец от вооружённых индейцев.

«Выход из этого мира», – Фархад понял это интуитивно, чувствуя, что колодец затягивает его тело своей силой, как древний портал.

С диким свистом одна из стрел жадно впилась ему в плечо, и он бросился вслед за незнакомцем, в спасающую темноту…

Свободный ветер Пустыни облетал свои бескрайние владения. Цветной изумрудный сон, который сейчас видел Фархад, переносил его в состояние пробуждения, и именно в этом состоянии открывается просвет между мирами. Поймав себя в этом потоке сна, Фархад услышал звуки костра, аккомпанирующие ветру. Приоткрыв глаза, он увидел невообразимое чудо, будто Пир становился одним целым с пламенем костра, медленно перетекая в него, превращаясь в тягучую, невесомую спираль. Но как только Фархад стёр пелену сна руками и полностью открыл глаза, старик уже сидел возле костра в обычном человеческом виде, созерцая танцующие, горячие языки пламени холодным, неподвижным взглядом.

– Что, не как не свыкнешься с формами нового мира? – медленный бас Пира намеренно погружал Фархада в диалог. – По-твоему, то, что может быть тебе доступно, ужасает тебя?

– Фу-у-у, – тяжело выдохнул Фархад. – Не понимаю, как ты живёшь в этом мире ужасов?

– Я в нём не живу.

– То есть? – удивлённо спросил юноша. – Но я же тебя вижу…

– А что ты видел, когда был на грани пробуждения ото сна?

– Не возьмусь объяснять. – Фархад понял, что в прошлый раз его речевой поток был необходимым условием для перехода в тот проклятый лес, а путешествовать по лабиринтам незнакомых ему миров совсем не хотелось.

– Хм, – скупо ухмыльнулся старик. – Я не буду тратить время на объяснение тех потоковых знаков пространственного поля, с которыми ты уже знаком, лишь напомню: шумы, которые ты постоянно слышишь, даже когда тебе кажется, что их нет совсем, переполняют твой мир и являются его неотъемлемой частью. Для иных миров я сам становлюсь шумом.

– Как это?

– Ты же обратил внимание, что всё свободное время я смотрю в пустоту?

– Ну да, – закивал головой Фархад.

– Так вот, я постоянно должен наблюдать за изменениями очертаний пространственных полей, так как мне доступны все миры, и в каждом мире я становлюсь его видоизменённой частью. Миры меняются, и я вместе с ними. Я не найду покоя под Небом, но пытаюсь вновь и вновь обрести хотя бы равновесие, меняя формы существования.