Ирина Енц - Рябиновая долина: Когда замолчит кукушка

– Свободен… Мы с тобой потом разберемся.

Бедный парень, повесив свою буйную головушку, поплелся вон из палаты. Мне его стало жалко, и я принялась канючить.

– Илья Федорович, сержант не виноват. Не наказывайте парнишку. Это все я, со своим языком. – И я, не иначе, по примеру сержанта, тоже повесила голову, бросая время от времени виноватые взгляды на следователя.

Илья Федорович окинул нас всех суровым взглядом, потом закрыл за собой дверь в палату, и стал высматривать, куда бы ему присесть. Я легкой птахой вспорхнула со стула и устроилась на подоконнике, рядом с Игорем. Степанов пододвинул стул к себе и уселся на него. Потом опять, строго посмотрел на нас и спросил:

– Ну…?

Мне редко приходилось слышать, чтобы в таком коротком вопросе содержалось такое богатое содержание. Я посмотрела сначала на Игоря, потом на Сергеича. Игорь с повышенным вниманием разглядывал пейзаж за окном, а Сергеич, надвинув одеяло до подбородка, прикинулся умирающим. Вздохнув про себя, я начала говорить, осторожно подбирая слова.

– Ну… Мы, собственно, больного товарища пришли навестить. Я вон, пирогов напекла. – Я ткнула пальцем в сверток, лежащий на тумбочке. – Ну, значит, чтобы силы поддержать, и, соответственно, ускорить процесс выздоровления. А тут ваш сержант… Ну, и что прикажете делать? Не пропадать же пирогам, в конце-то концов! – Я начала набирать обороты, внимательно наблюдая за выражением лица следователя.

Потом, спрыгнув с подоконника, развернула сверток, и протянула его Степанову.

– Угощайтесь, здесь много. Думаю, Сергей Сергеич против не будет. – Мужики молчали, как проклятые, и я слегка толкнула кровать Сергеича, и обратилась к болящему:

– Сергеич, ты же не будешь против, если Илья Федорович угостится? – При этом я так посмотрела на прораба, что даже если бы он был категорически против, он, все равно, был бы вынужден согласиться.

Степанов взял осторожно пирожок из свертка, внимательно его разглядел, потом потянул носом, и сурово спросил:

– С ливером…??

Я, слегка опешив от такого вопроса, просто молча кивнула. А Илья Федорович принялся с удовольствием жевать, при этом, будто оправдываясь, проговорил.

– С утра, как Полкан бегаю и тявкаю, даже позавтракать не успел. – Вид он при этом имел весьма довольный.

Я с облегчением выдохнула. Каталажка немедленно нам не грозила. Подождав, пока следователь возьмет еще пирожок, я загадочно проговорила.

– А у нас к вам разговор есть. Но, думаю, лучше всего поговорить где-нибудь в другом месте, чтобы больного не тревожить.

Откусив добрую половину следующего пирожка (как видно, с брусникой), следователь с легкой усмешкой произнес:

– Можем в отделение проехать…

Мы с Игорем, не сговариваясь, замотали головами. А я примирительно добавила:

– Ну, зачем же сразу, в отделение. Можем на улице побеседовать. Глядите, вон и солнышко выглянуло. А вы, наверное, все в кабинете, да в кабинете… – Последнее предложение я произнесла с легким подхалимажем, впрочем, не переходя границы допустимого.

Степанов усмехнулся. Кем, кем, а дураком он точно не был. Сначала обратился к Сергеичу:

– Ну, что, любезный? Порадуете своими воспоминаниями? Или все по-прежнему, ничего не вспомнили?

Сергеич скорчил скорбную мину, и едва слышно, пробурчал:

– Все по-прежнему. Как только что-то вспомню, сразу вашему сотруднику скажу, чтобы вас вызвал.

Илья Федорович тяжело поднялся, и обращаясь к нам, проговорил:

– Ну, что, нарушители закона, пойдемте, расскажете, что там у вас.

Я сделала возмущенное лицо, но мявкать не стала. Нечего судьбу за хвост дергать. Наскоро попрощавшись с Сергеичем и пожелав ему скорейшего выздоровления, а также, успокоив его, что за стройкой мы присмотрим, и мужиков в обиду не дадим, мы гуськом потянулись за следователем из палаты. Когда мы проходили мимо вытянувшегося в струнку и застывшего у дверей сержанта, я не смогла себе оказать в маленькой шалости, подмигнув оторопевшему парню. Думаю, он еще долго будет гадать, кто же мы такие. Ну, теперь ему было, чем на посту заняться.

Выйдя из здания больницы, мы нашли сухую скамейку в больничном скверике и уселись на нее. Я молча протянула следователю черный пакет, который все еще продолжала держать в руках. Он с удивлением посмотрел сначала на пакет, потом на меня, в ожидании объяснений, которые я и поспешила ему дать, все подробно обсказав, начиная от посещения меня водителем КамАЗа, и заканчивая обнаруженным в багажнике недогоревшей машины Сергеича этого самого пакета. Степанов слушал молча, только с каждой минутой все больше и больше хмурясь. Когда я закончила, он стал набирать воздуха в грудь, а я торопливо проговорила.

– Знаю, что умыкнула вещдок с места преступления. Но, оставить его там побоялась. А ну, кто набредет и найдет. А это ж, все же, деньги. – После этого заявления, сложила руки на коленях и скромной мышкой уставилась честными глазами на следователя.

Он выпустил воздух, покачал головой, и пробурчал себе под нос:

– С такими помощниками придется на пенсию раньше времени выходить! – Потом помолчал немного, и спросил, как мне показалось больше себя, чем нас. – Ну, и чего теперь с этим всем прикажете делать?

Я задрала к небу глаза и с умным видом выдала:

– Конечно, решать вам. Но, я бы на вашем месте, вызвала криминалистов и машину обследовала. Мало ли, что там еще можно найти… – Досказать свою мысль я не сумела.

Степанов так на меня глянул, что слова застряли у меня в горле и я сосредоточила свое внимание на плывущих по небу облаках. Илья Федорович тяжело поднялся, еще раз сердито глянул на нас, и тяжело ступая, направился в сторону паркинга, где, судя по всему, его дожидалась машина. Мы проводили его глазами, потом переглянулись. Взгляд Игоря был слегка укоризненным. Я просто пожала плечами. Встав со скамейки, отправились к моей машине. Я решила немного пробежаться по магазинам, раз уж мы выбрались из нашей глуши в цивилизацию. Да, и Игорь тоже хотел пополнить запас продуктов.

Пока носились по магазинам о серьезных вещах не разговаривали. Только, уложив все покупки в багажник, и сев в машину, Игорь завел разговор.

– Что ты по поводу этого всего думаешь?

Я неопределенно пожала плечами, выруливая с паркинга магазина. Потом немного подумала и заявила:

– Бьюсь об заклад, что на пакете с деньгами не обнаружат отпечатков Сергеича.

Игорь с удивлением на меня посмотрел.

– С чего ты так решила?

Я принялась с удовольствием объяснять ход моих мыслей.

– Ну, смотри. Предположим, ты приехал ко мне получать деньги и документы. Я их положила в пакет, и протянула тебе. Что ты делаешь дальше? – Игорь набрал воздуха, собираясь ответить, но я не дала ему такой возможности. – Не напрягайся, вопрос риторический. Но, подумал ты правильно. Ты берешь пакет и идешь к своей машине. Дальше, ты открываешь дверцу и, что…? Правильно. Кидаешь пакет или на переднее сидение, или на заднее. Потому что, ты собираешься ехать к бригаде, чтобы вручить им аванс за работу, а также, показать документацию по котловану. Я правильно определила предполагаемые действия?