Татьяна Гутиеррес - Без памяти

– В городской больнице Мадрида, Ля Паз. Флоренс, тебя что-то беспокоит? – Врач снова нахмурил брови, и, несмотря на странность ситуации, ей захотелось расхохотаться в голос.

– Флоренс? Да Боже ж ты мой? Какая я Флоренс? И что с моими чертовыми волосами? Что с моей одеждой? Сколько я тут провалялась? И кто сошел с ума – я или вы?

– Успокойся. Это нормально. Ты пережила сильнейший стресс. Но поверь, выглядишь действительно потрясающе. Великолепно. И волосы тоже. Длинные, красивые, черные волосы. А провела ты тут где-то около двух часов, – он глянул себе на запястье, и добавил: – с половиной.

–В том-то и дело. Они черные. Не пегие.

– Э…ну, вернешься, сделаешь прическу, какую пожелаешь. Такое бывает – после сильнейшего стресса люди обычно хотят что-то поменять. Это только на пользу. У меня же есть несколько вопросов. Стандартная процедура.

Варя издала страшный стон. Неужели он не слышит, что она говорит…

– Но если хочешь отдохнуть, я зайду позже.

Врач быстренько свернул свои бумажки и направился к выходу.

– Я, пожалуй, пришлю психолога. И сделаем КТ на всякий случай. Я могу предположить травму головы. Хотя, не похоже. Тошноты нет, сознание ты не теряла. Несмотря на то, что на твоих глазах страшной смертью гибли люди. – Он почесал затылок и вяло произнес: – Флоренс, я к тебе зайду через пару часов. И если все в порядке, мы держать тебя не будем здесь. Надо будет еще поговорить с представительством авиакомпании, они запишут данные. Что-то по поводу компенсаций, – врач говорил невнятно, и постоянно заикался, явно смущенный вопросами Вари.

Он, судя по всему, решил, что она всего лишь капризная девка, не довольна своим видом после авиакатастрофы.

Врач открыл дверь, но Варя вскочила и перегородила проем.

– Зеркало. Мне нужно зеркало. Со мной что-то не так, – прошептала она. – Это совсем-совсем не я. – Варя с отвращением откинула длинные черные пряди, которые словно паучьи лапы липли к ней, заставляя все ее тело дрожать от ужаса. Она опустила взгляд на тонкие руки, украшенные золотыми кольцами, на изящные пальцы, так не похожие на ее коротенькие пальцы-сосиски. – Если бы ты меня видел, то понял бы. Я такая маленькая, чуть пухленькая, хотя раньше была совсем толстая. – Лицо врача застыло, и Варя отчаянно опустила руки и заплакала. – Вы не видели меня? Я жива? Что со мной? Где я…Может, я в коме, как в том фильме, а?

– Я…Я принесу зеркало. Но, правда, ты зря волнуешься по поводу внешности. Зря.

Через несколько минут врач вернулся с маленькой пудреницей, явно позаимствованной у одной из медсестер. Он протянул ее Варе и жестом предложил ей посмотреться.

Тонкой рукой Варя неуверенно открыла ее, и, едва поймав отражение, тут же потеряла сознание.

Еще никогда в жизни Варя так не жаждала увидеть свое круглое лицо с маленьким курносым носом, усыпанным мелкими веснушками. Но привычное отражение куда-то пропало, и вместо него из зеркала на нее смотрела совсем другая женщина. Та, что летела рядом с ней. Это была она – в этом Варя не сомневалась.

– Это не я, – устало в сотый раз сказала Варя мед сестре, которая несколько минут назад нашатырем привела ее в сознание. – Это не мое лицо, не мои волосы, не мое тело, понимаете? Я сошла с ума, это возможно? Может, у меня мозг поврежден. Давайте проверим? Врач говорил что-то по поводу КТ.

Медсестра уставилась на Варю, и только спустя несколько минут заговорила:

– Послушайте, у вас могла возникнуть проблема собственной идентификации. Возможно, вы отождествляете себя с кем-то, кто для вас очень важен? Дайте себе время, отдохните. И все придет в норму. Кстати, у меня отличные новости: ваш брат вылетел из Буэнос Айреса. – Она улыбнулась, в надежде увидеть облегчение на лице Вари. Но напрасно.

Варя издана протяжный стон.

– У меня нет брата. И если бы он был, то уж точно жил бы не в Буэнос Айресе. А где-нибудь в Балашихе. –Варя аж прихрюкнула от собственной шутки. Она сама не могла понять, как до сих пор не впала в шок от нелепой, странной, непостижимой уму ситуации, не могла понять, как ей удавалось шутить и сохрянять относительную трезвость ума. Она была во сне, в пелене нереальности, но никак не могла проснуться.

– Я, пожалуй, попрошу наших психологов заглянуть к вам. К сожалению, они все заняты работой с родственниками погибших…Но кто-нибудь к вам зайдет уже в ближайшее время. – И она вышла с натянутой улыбкой. Варе даже показалось, что она сбежала, пока умалишенная не запустила в нее пультом от телевизора.

А Варя снова взяла зеркало и взглянула на уже знакомое, но абсолютно чужое лицо.

Идеальная кожа…Огромные бирюзово-зеленые глаза смотрели сами на себя…Зеленые? Варя была почти уверенна, что красотка обладала черными глазами. Да, именно черными. Они так завораживали ее во время полета, что Варя пыталась лишний раз в них заглянуть. Помотав головой, отгоняя никчемные, бесполезные мысли, она провела ладонью по щеке. И ощутила собственное прикосновение. Ее передернуло от жуткого ощущения реальности происходящего. Неужели она сошла с ума…Какой дурной сон. И он никак не хочет заканчиваться.

– Привет, меня зовут Флоренс. – Ничего.

«Я Варя. И я не знаю, где я и что со мной. Но все встанет на свои места, как только я найду себя. Мы поговорим, и поймем, что случилось. Как в той книге…»

Медленно отворив дверь, Варя, словно вор, прошмыгнула в коридор и быстрым шагом направилась к стойке регистрации.

– Варвара Сладковская. Она в какой палате?

– А вы кто?

– Я ее родственница.

– Родственница? – толстая тетя в голубой медицинской шапочке уставилась на Варю и подняла брови.

– Да, я… Я жена ее брата.

Тетя пролистала какие-то бумажки, и, вытащив одну, снова уставилась на Варю.

«Ага!» – Варя радовалась про себя. – «Варвара Сладковская – не вымысел моего больного разума. Это я! Я есть… Я…»

–О, Господи, – женщина побелела и уставилась на Варю. – У меня очень плохие новости… Варвара не выжила. Простите…

– Нет. Это ошибка. Не может быть, – рассмеялась Варя. – Во всех фильмах, если дух ходит по земле в поисках собственного тела, значит, оно еще дышит. А я здесь! И мне нужно…

– Простите. Я не понимаю, о чем вы? Ваш муж может забрать тело, заполнив необходимые бумаги и предъявив документы. Мне очень жаль, – прошептала она. Похоже, она уже замучилась произносить эти слова за целый день. – К сожаению, я больше ничем не могу помочь…

– Где я? То есть… Где она? – Это явно был жуткий сон. Варю начало трясти, в голове у нее была только одна мысль: как бы проснуться? Как бы вернуться? Домой, в Москву, к друзьям, к потертому дивану со столиком, который отец сам смастерил. Сидеть перед телевизором и, уплетая бутерброды с вареньем, мечтать о том, чтобы увидеть Испанию. Как отмотать время назад?