Ксения Букина - Каракурт

– И на чем же основана ваша любовь к братьям нашим меньшим?

Настя нахмурилась и удивленно взглянула на Витольда.

– В каком смысле?

– Почему вы любите их? – пояснил он и, откинувшись на спинку, скрестил на груди руки.

Настя пожала плечами.

– Ну… они такие… милые, что ли. Играть с ними весело. Потискать, погладить…

Витольд усмехнулся и язвительно заметил:

– С этим же успехом можно купить плюшевую игрушку.

– А почему вы так животных любите? – полюбопытствовала Настя.

Витольд вздохнул и закрыл глаза. Взъерошил свои волосы, поднялся и сделал пару медленных шагов.

Тихо сказал:

– У меня… в детстве случилась одна ситуация… опустим, какая именно. Суть в том, что она перевернула мои взгляды на людей и животных. Ведь большинство тех, кто имеет наглость звать себя самым разумным существом, по сути лишь алчные сволочи, мерзавцы и преступники. А звери… они никогда не погонятся за деньгами. Никогда не будут грызть друг другу глотки в корыстных целях – только для пропитания. Они… верные, понимающие. Они настоящие.

Настя ошалело глядела на Витольда.

Отчего такой всплеск откровения?! Что случилось с ним такое, что побудило его раскрыться перед Настей?!

– Я благодарен тому случаю в детстве, – заключил Витольд и развернулся к Насте. – За то, что открыл мне глаза. За мирскую обнаженную честность. За… То есть, мне кажется, что именно та ситуация подарила мне этот дар…

Настя тоже поднялась и подошла к нему.

– Какой дар? – прошептала она, склонив набок голову.

Витольд замешкался на секунду. Тревожно оглянулся по сторонам, очевидно, не желая иметь свидетелей.

Свидетелей не было. По крайней мере, из людей.

Витольд вздохнул, отошел на шаг и неожиданно распластал руки, словно готовясь обнять весь мир.

Первые секунды ничего не происходило. Настя уже начала сомневаться в его нормальности, нервно отступая назад.

Как вдруг из близстоящих деревьев раздался шорох. Лес неподалеку словно всколыхнулся. Несколько птах отделились от гнезда и опустились на раскинутые руки Витольда.

Вдруг лес словно взорвался – черная галдящая туча птиц вынырнула из рощи и начала яростно облеплять Витольда. Птицы слетали с деревьев, падали с неба и камнем налетали на него. Блинчик, еще пара собак с ним, кошки, даже насекомые – все словно потеряли контроль и бросались на Витольда, бешено желая дотронуться до него.

Вихрь птиц, животных и насекомых все рос, все чернел и выл, свистел, рычал и махал крыльями.

У Насти захватило дух. Сердце заколотилось, как бешеное. Зрелище ее поражало.

Даже трава и та стала вдруг живой и с любовью начала обвивать ноги Витольда. Впрочем, из-за черноты зверья это было едва ли заметно.

Витольд вдруг резко опустил руки, и животные в момент отстали от него. Птицы поспешили к деревьям, бабочки и мухи разомкнули кольцо и разлетелись в разные стороны, из собак остался лишь Блинчик, а остальные унеслись, словно удивляясь "А что это со мной сейчас было?".

Настя не в силах была сказать и слова. Восторг, который выражали ее глаза, был способен разорвать в клочья всю планету.

Это как? Это почему?.. Это как он сделал?! Разве это возможно?!

– Впечатляюще? – улыбнулся Витольд, с интересом глядя на Настю.

Она зажмурилась и энергично помотала головой, приходя в себя.

– Да это… потрясающе… – выдавила Настя. – Это… это неописуемо прекрасно… Как вам это удалось?!

Витольд поглядел по сторонам, подошел к Насте, наклонился к ней и, слегка дотронувшись до ее плеча, прошептал на ухо:

– Мой дар заключается в способности разговаривать с животными и понимать их. Я могу управлять и зверями, и природой, потому что я един с ней.

Настя буквально задрожала от восторга и в восхищении уставилась на Витольда.

Тот широко улыбнулся и неожиданно предложил:

– Хотите, я покажу вам одно место, которое придется по душе ценителю природы? Только будьте аккуратны, потому что в этом лесу очень много всяких коряг, и есть немаленький шанс порезать ногу. А людей лечить я не умею…

Теперь Настя очень хорошо понимала, почему писатели так обожают возносить и преумножать невероятное чувство любви. Почему о ней снимают фильмы, почему поют песни и пишут стихи… Почему любовь – это извечная тема, которая никогда, никогда не устареет.

Настя не верила в нее ранее. А, вернее, не верила в любовь двадцать первого века. Сколько у нее ухажеров ни было – ни к одному из них она не питала чувства всепоглощающие, душащие, лишающие разума, доводящие до лихорадки и озноба…

То, что она испытывала сейчас, было очень похоже на ощущения главных героинь бульварных романов.

Восхищение Витольдом постепенно преобразовывалось в нечто большее.

Как известно, всякий любимый человек для тебя красив.

Теперь внешность Витольда ослепляла. Его искрящиеся, как черный алмаз, волосы восхитительно трепетали на ветру. В его глазах, казалось, был закован целый лес – сказочный, волшебный, как и мечтала Настя.

– Не бойтесь, – смеясь, говорил Витольд, когда мелкая желтая пташка присела на ее ладонь. – Она просто хочет познакомится.

Этого леса Настя еще не видела, никогда. Нет, он не похож на те, кои показывают в сказочных русских фильмах. Но он хотя бы не был до предела очеловечен, не имелось в нем пыли и людского мусора, деревья не облепляли пластиковые пакеты, а птицы и звери не были зашуганы пьяными компаниями.

Трава здесь зеленела так насыщенно, что казалось, будто это обычная фотография, у которой умелые редакторы сделали ярче цвета. Деревья, будто рисованные китайскими фломастерами, волнительно трепетали под песней теплого летнего ветра. Пахло свежестью, зеленой травой, корой деревьев, созревшей малиной. Звонко, на весь лес кричали птицы.

– Скажите, это же вы попросили ее сесть мне на руку? – весело спросила Настя, смахнув с лица надоедающие и непослушные из-за ветра волосы.

Она уже безоговорочно верила в то, что Витольд умеет разговаривать с животными и природой. Верила в его непорочность, доброту и чувствительность. Глупый поступок – идти в лес с незнакомым человеком, и Настя прекрасно это понимала. Только проблема в том, что Витольд отныне не был для нее незнакомцем – он стал родным. Да, в такой короткий срок и, да, без логичности сего. Но, видно, и факт того, что Настя никогда еще не сталкивалась с преступностью, да и влюбленность тоже – все это застилало ее здравый ум.

– Может, а может и нет, – задорно сверкнул изумрудными глазами Витольд и нежно погладил птичку по крохотному клювику.

Он изменился.

Поменялся радикально – от злобного, мутного и неразговорчивого ветеринара до общительного, доброго, нежного парня.