Дмитрий Лебедихин - Эос. Эпидемия магии

– Ну? Моя дорогая секретарша, поехали в номера? Почитаем свежие договора в интимной обстановке? Расставим все точки, тире и запятые. Хочу услышать твои громкие комментарии, на мои глубокие предложения и смачно поцеловал в шею. Девушка уперлась кулачками в его грудь и с трудом отодвинула от себя:

– Вадим Васильевич, не заставляйте меня вам грубить. У меня есть мужчина. А вы в целом, не в моем вкусе.

– Сашенька, ты не знаешь, от чего отказываешься, и какие привилегии теряешь. Неужели знаменитое женское любопытство тебе не присуще? Я надеюсь, ты еще передумаешь! Он нехотя отпустил ее, добавив вслед:

– Завтра же зайди на склад. Кладовщица Анна Павловна тебе там все объяснит.

– Склад? – удивилась Александра. – что я там забыла? В голове возникла милая ассоциация, которую так и захотелось процитировать: «Анна Павловна, напротив, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порывов» – Думаю, мы найдем с ней общий язык.

Анна Павловна оказалась живой, миниатюрной теткой, действительно около 40 лет отроду. Но вот общение с ней радости не доставило:

– Александра Львовна. У нас маленькая фирма и курьеров мы не держим. Поэтому образцы по аптекам и лабораториям разносят сами сотрудники в порядке живой очереди.

– И сейчас моя очередь?

Да. Вадим Васильевич лично заходил и с понедельника это ваша обязанность. Александре очень захотелось грязно выругаться, но как культурная девушка, которая наизусть может цитировать Толстого, Булгакова и даже Лукьяненко – она мрачно промолчала, разглядывая громоздкий матерчатый баул, наполненный коробочками и склянками.

В субботу, Марк предложил ей в качестве образовательной культурной программы поход в краеведческий музей. Саша музеи не любила, и сама бывала там крайне редко, но Марк ее соблазнил новой, привезенной из Москвы выставкой икон Андрея Рублева с последующим посещением любых глупых женских мероприятий, чем растопил ее сердце. Они чинно, под ручку, переходили из зала в зал. Женщина-экскурсовод живо и подробно рассказывала о всех экспонатах. Группа экскурсантов разбрелась по выставке, а Александра подошла к закрытой в стеклянном футляре, похожем на гробик – иконе Рублева «Звенигородский Спас», или «Спас вседержитель». Вся группа собралась к этому экспонату и экскурсовод подробно и эмоционально рассказывала историю находки всех икон Звенигородского чина, легенды и домыслы, которыми обросли обстоятельства их неожиданного обретения. Потом ее рассказ перешел с общих тем на описание самой иконы. Александра стояла впритык к стеклянной витринке и с неподдельным интересом разглядывала потрескавшуюся доску и лик Христа потраченный временем и годами невзгод. Слушая о пропавших слоях краски и тщетной попытке искусствоведов восстановить утраченные части изображения, она представляла себе икону целиком, без лакун, как будто написанную вчера и… о ужас! Икона на глазах стала меняться. В комнате похолодало. Стекло, закрывающее раритет оползло инеем, но даже сквозь вязь ледяных кристаллов стало понятно, что все утраченные части изображения вернулись. Доска словно срослась. И как точка в конце романа, на Еванглии в руках Иисуса проступила надпись: «Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные и аз упокою вы».

Магические метаморфозы видела не только Сашенька, но и вся группа экскурсантов и женщина-экскурсовод. Первый шок и ступор сменился тихой паникой. Прибежавший директор музея закрыл все двери и тем самым отрезал все пути к отступлению. Люди роились около большого окна во двор и гудели приглушенными разговорами, как растревоженный улей. Но Сашенька этого не видела и не слышала. Она без сил обвисла в руках Марка.

Невероятно быстро приехала полиция и скорая помощь. Александра без сознания лежала на диване в кабинете директора музея. Врачи поставили капельницу, что-то вкололи, и так как жизнь девушки оказалась вне серьезной опасности отбыли восвояси, оставив Марку таблетки и сердечные капельки, размешанные в стакане. Саша очнулась почти одновременно с прибытием в музей сотрудников центра магической сертификации и экспертом по иконам 15 века. Марк ей улыбнулся, но приказал отдохнуть и помолчать, прижав к губам указательный палец:

– Сашенька. Полежи молча. Я знаю, кто все это натворил, но они теперь будут проверять всех людей из нашей группы. В центр зала, на стеклянный столик вынесли из запасников музея сильно пострадавшую от времени, малоценную икону конца XVII века. Все экскурсанты, по очереди подходили к ней и замирали на 10-15 минут, но, как и следовало ожидать, ничего не происходило. Последней позвали Александру. Она выпила сердечные капли и на ватных ногах подошла к иконе. Как рассказал Марк, видевший все со стороны. Ее фигуру окутал белесый, едва заметный морозный вихрь, столик заиндивел, а икона полностью самореставрировалась за считанные минуты. Приглашенный эксперт с лупами, пинцетами и портативным рентгеном в течении часа исследовал обе восстановленные иконы и выписал заключение об их подлинности и полной сохранности.

В зале произошел фурор. Едва живую Сашеньку затискали в объятиях. Все хотели сделать с ней селфи. Девушка вяло отбивалась от фанатов ее нечаянной магии и думала: «Ничего себе, уголки страниц в бумажных книгах сами разворачивались…». Марк все время был при ней, как верный ангел-хранитель.

Разбирательство продолжилось до поздней ночи. Телевизионщики хотели брать музей штурмом и отступили только после клятвенных заверений директора в гарантиях утренней пресс-конференции. Сотрудники по пандемийной сертификации улетучились удивительно быстро, через портал госуслуг оперативно сменив статус Александре Львовне с нейтрального на позитивный «плюс-плюс». Через несколько часов через Москву было получено высочайшее разрешение на магическую реставрацию оставшихся икон. Как Сашенька не отнекивалась, и как ни убеждал власти музея и города Марк, что у девочки порок сердца, она слаба и испугана, но к ночи все иконы Звенигородского чина были восстановлены. Обессиленную и потерявшую сознание Александру положили на носилки и увезли на скорой.

Утро воскресенья началось с «воскрешенья» едва живой Сашеньки. Она очнулась дома, на своей кровати. Рядом сидела Раиса Андреевна с заплаканными глазами и осторожным восторгом во взгляде.

– Доброе утро, девочка-национальное достояние! Саша робко ей улыбнулась:

– Значит мне все это не приснилось?

– Встать сможешь? Александра пошевелила руками и ногами и медленно поднялась с кровати. Раиса с заговорческим видом подвела ее к окну. Под окнами, вдоль тротуара, на столиках соседнего кафе сидели, стояли, бродили сотни людей.