Евгений Петропавловский - Письма мёртвой Ксане

Если бы только знать, что на кладбище засели вражеские снайперы!

Но они этого не знали.

Один из снайперов убил Костю.

Увы, напрасно Андрей, задыхаясь, нёс на спине мёртвого товарища, чтобы отец с матерью могли сказать ему последнее прости. Он обнаружил во дворе лишь посечённые осколками трупы Костиных родителей. У дома отсутствовала половина стены, а из-под просевшей крыши вырывались языки быстро разгоравшегося пламени.

И Андрей пустился в обратный путь.

Через час или два он присоединился к горстке защитников города, засевших в здании горсовета и упорно отбивавших атаки неприятеля: там держали оборону представители Рабочего Комитета и местные гвардейцы.

Немногословный пожилой дядька мастерового вида выдал Андрею карабин и определил ему сектор обстрела.

По оборонявшимся прямой наводкой лупили фугасами танки. Всё вокруг грохотало, клокотало, содрогалось в дыму и в пыли; всё было озарено всплесками огня, опалено жаром близкой смерти… После артподготовки на штурм горсовета – волна за волной – бросались подразделения регулярных войск. Но атаки «румын» неизменно оказывались отбиты. Несмотря на многократные усилия, им так и не удалось ворваться в горсовет и овладеть зданием.

После этого боя Андрея приняли в бендерскую гвардию.

…С тех пор прошли годы.

Бендеры от Тирасполя отделяет совсем небольшое расстояние, и теперь между этими городами ходит троллейбус. Номер у него – девятнадцатый. Говорят, в память о девятнадцатом июня 1992 года.

Война и мир, противоположные грани бытия, они существуют неразделимо. По крайней мере, до тех пор, пока существует человеческий род. Одно невозможно без другого, так было и всегда будет. Андрей понимал это. И всё же сейчас, в мирное время, воспоминания о военной поре язвили его сердце подобно острию ножа.

Лучше бы ничего не вспоминать.

Жаль, что это невозможно.

***

Бендеры – достаточно большой по молдавским меркам город с населением больше сотни тысяч душ. Это форпост левобережной ПМР на правом берегу Днестра, и потому – как бельмо на глазу у кишинёвских властей. Неудивительно, что здесь происходили наиболее яростные бои между молдавской регулярной армией и русско-казачье-молдавскими формированиями ПМР.

Кроме казаков в Бендерах против «румын» воевали подчинявшиеся Тирасполю народные ополченцы и так называемые ТСО – территориальные спасательные отряды. Но всё это Андрей узнал позже, а тогда, в первый день, случаю было угодно, чтобы он присоединился именно к бендерским гвардейцам.

Возглавлял батальон республиканской гвардии подполковник Юрий Костенко – невысокий мужчина лет сорока, местный военный отставник, бывший «афганец». Побеседовав с Андреем, тот принял его в батальон с денежным содержанием, в два меньшим, нежели зарплата офицера российской армии; посему вряд ли Андрей в ту пору являлся наёмником в полном смысле этого слова – скорее добровольцем. Наёмником он стал гораздо позже, когда пошёл защищать Сербску Босну 7 7 Сербска Босна – Республика Сербская, самопровозглашённое государство, созданное сербами в 1992 году в ответ на инициированный боснийцами-мусульманами выход Боснии и Герцеговины из состава Югославии. от «духов» и кроатов 8 8 Кроаты – хорваты. … Вообще на стороне ПМР «диких гусей» 9 9 «Дикие гуси» – наёмники. не водилось: во-первых, у руководства самопровозглашённой республики не было на это средств и, во-вторых, хватало своих защитников. Зато у Кишинёва наёмников имелось предостаточно. Что до Андрея, то он ни за какие деньги не пошёл бы к «румынам», особенно после того, как насмотрелся на зверства, которые они творили по отношению к мирному населению. Трупы изнасилованных молодых женщин с отрезанными грудями… насаженные на сельский плетень головы казаков с забитыми в пустые глазницы гвоздями… паренёк, ещё совсем подросток, насквозь проткнутый куском заострённой арматуры: его, вероятно, заподозрили в принадлежности к формированиям «сепаратистов».

Нет, этого Андрей никогда не забудет.

Чем же его война отличалась от той, давно прошедшей? Ведь и тогда, и сейчас люди просто защищали от варваров родную землю, свои дома, своих женщин и детей, разве не так?

Правда, некоторые различия всё же имелись.

Например, предательство. Вряд ли в Великую Отечественную били в спину так часто и непоправимо, как в девяносто втором. Причём предательство, как правило, исходило сверху. Так впоследствии Андрей узнал, что именно из Тирасполя поступил приказ оставить Бендеры девятнадцатого июня – якобы для того, чтобы туда смогли войти миротворческие силы. А когда приказ был выполнен, в пустой город – вместо российской четырнадцатой армии – вошли «румыны»: походным маршем, на танках и бэтээрах, уверенно и спокойно. Словно Кишинёв заранее договорился обо всём с военным руководством ПМР.

Единственным местом, где осталась горстка защитников, было здание горсовета. Андрею просто повезло, что он туда попал. В противном случае его, вероятнее всего, пристрелили бы где-нибудь на улице.

Вскоре неприятеля вышибли из города, хотя это далось непросто. Несколько дней тяжёлых боёв и огромные потери – такой оказалась цена непонятного приказа сверху.

Но это была ещё не вся цена. Освобождая улицу за улицей, гвардейцы обнаруживали повсюду трупы «гражданских»; выяснилось, что «румыны» успели расстрелять сотни мирных бендерцев – без суда и следствия, по малейшему подозрению в симпатиях к «русским террористам».

Однако и на этом не закончилось. В конце июня поступил новый приказ из Тирасполя, аналогичный первому: оставить Бендеры, освободить место для ввода российских войск, предназначенных разъединить противоборствующие стороны. И опять всё повторилось: едва защитники вышли из города, как их позиции оказались заняты врагом…

Это не могло быть простым головотяпством. Так решил Костенко. Так решили и его бойцы, большинство из которых являлись местными жителями. Словом, когда им снова удалось вышибить «румын» восвояси, бендерская гвардия перестала подчиняться Тирасполю, превратившись с этого момента в самостоятельную, ни от кого не зависящую третью силу…

Разве могло произойти такое – скажем, в сорок четвёртом?

Нет, конечно.

Но отчего же сегодня подобные случаи стали в порядке вещей? По крайней мере, в девяносто втором их было предостаточно для того, чтобы перестать доверять – в равной мере и политикам, и военным командирам.

Что произошло с людьми? Неужели в мире стало так много подлецов, готовых на всё ради своих – покрытых мраком неизвестности – закулисных политических гешефтов? Или ради примитивного личного благополучия? Нормальному человеку обычно вполне достаточно простого здравого смысла, чтобы существовать среди себе подобных без каких-либо хитропереплетённых выкрутасов и чрезмерных притязаний, с пониманием своего реального места в мире, с незамысловатыми и, в сущности, легко выполнимыми желаниями. Если б общество состояло только из таких – нормальных – людей, то, наверное, и бед никаких не возникало бы. Или, по крайней мере, их было бы гораздо меньше. Но, к сожалению, вокруг хватает уродов, которые хотят от жизни слишком многого. Хотят незаслуженного и подчас невыполнимого. Как говорится, всего и сразу. А какой ценой – на это им плевать. От честолюбцев и хапуг все несчастья мира: они сталкивают людей лбами, ввергая их в кровопролитные войны, они же их потом и предают; эта армия тьмы непобедима.