Николай Хрипков - По следам Одиссея, или Не ходили бы вы, дети, в Аид гулять

До начала военных действий Одиссей безуспешно пытаясь уладить дело миром. Во время осады города Одиссей коварным способом мстит Паламеду. В последний год войны Одиссей вместе с Диомедом берут в плен троянского разведчика Долона и совершают ночную вылазку против только что прибывшего на помощь троянцам фракийского царя Реса. После смерти Ахилла ему присуждаются доспехи погибшего героя. Захватив троянского прорицателя Гелена, Одиссей узнаёт от него, что одним из условий победы является обладание статуей Афины. Под видом нищего он проникает в осаждённый город и похищает палладий. Ему поручается доставить с острова Скирос Неоптолема.

2. Встреча с Хароном

– Дико извиняюсь, конечно! Но вы тут не меня ищите? А то смотрю, тыкаетесь туда-сюда, как не родные. Вот решил поинтересоваться. Извиняюсь за назойливость! Но вы тоже поймите меня правильно! Я же не могу бросить вас в беде!

Раздался за нашими спинами громкий голос. Как же он сумел незаметно и неслышно приблизиться к нам? Это же не прима-балерина и не ласточка, чтобы передвигаться бесшумно. Мы вздрогнули и, как по команде, обернулись, будучи напуганными, потому что были уверены, что, кроме нас, здесь нет ни одной живой души. Леночка зажала обеими ладошками рот. И сделала она это, чтобы пощадить наши уши.

Перед нами стоял высокий старец с седой бородой и всклокоченными волосами. На ногах у него были ужасные деревянные сандалии с кожаными ремешками. Одежда была довольно странная: какая-то серая длинная рубаха, спускавшаяся чуть не до колен. По всему было видно, что о стирке ее хозяин давно забыл. Штанов же на нем не было. И вообще мне показалось, что на нем из всей одежды была только одна рубаха. Оказывается, бомжи встречаются не только в нашей жизни.

– Бомж! – проговорила Лена и презрительно скривила губы. – Я ничего не имею против них, но как-то не того.

Мне нравились ее губы. Губки! Не очень большие в форме сердечка, которое придавили снизу и сверху.

– Единственные штаны за фунфырик заложил. А брился в последний раз, наверно, лет семьдесят назад, когда наконец-то закончил девять классов, на которые он потратил двенадцать лет.

Леночка фыркнула, всем своим видом показывая, как ей неприятно это соседство. Потом отступила на шаг назад. И стала смотреть куда-то в сторону, чтобы только не на этого типа.

– Денег у нас нет! – прорычал Васька. – У самих только на обратную дорогу осталось. Тютелька в тютельку. Так что извиняйте, дорогой товарищ! Ищите других спонсоров!

Он прижал ладонями карманы, как будто боялся, что бомж сейчас начнет обыскивать его. Интересно, а зачем он взял с собой деньги? Надеялся, что встретит здесь магазины?

– Вы что, ребята? – удивился старик. – Вы за кого меня принимаете? Я что-то не понимаю.

Мне стало смешно. Не понимаю, почему у моих товарищей он вызвал такое неприятие.

– Это же Харон. Учиться надо и на уроке слушать учителя, а не играть под партой в телефоне,– сказал я. – Леночка! Тебя, разумеется, это не касается. Ты же у нас отличница

– Как Харон? Это тот самый…Погоди! Погоди! Харон! Харон, который для похорон!

Начал вспоминать Васька. По его гладкому лбу прозмеилась тоненькая морщинка.

– Да! Я тот самый и есть, – сказал старик. – И нечего тут обзываться всякими словами! Незнакомыми, причем! Хотя я понял, что они оскорбляют мое достоинство!

Харон кивнул в сторону. Мы поглядели. Зрелище неутешительное. И даже устрашающее.

– Через эту реку только я смогу перевезти вас, если вы, конечно, не передумали, поскольку обратной дороги уже не будет. Назад мне строжайшим образом запрещено!

Мы тоскливо глядели на огненную лаву, катившуюся в десятке метров от нас. Разве можно через это переправиться, не превратившись при этом в хорошо прожаренные шашлыки? Настроение у всех было окончательно испорчено. Кажется, мы вляпались в что-то нехорошее.

– Мне совершенно расхотелось пройти по следам Одиссея, – сказала Леночка. – Я ничего не имею против того, что его героический поступок никем больше не будет повторен. Зачем нам лишать его ореола героя. Если все будут делать тоже, что и он, то это уже не будет героизмом.

– Одиссей целым и невредимым вернулся после путешествия по подземному царству. Вернемся и мы! – бодро воскликнул я. – В лодку, друзья! То есть в ладью! И пусть все боги Олимпа будут на нашей стороне! Удача любит смелых! Фортуна на нашей стороне!

Харон, как пушинку закинул огромное весло на плечо, и шаркая деревянными подошвами зашагал к берегу, где на красных волнах покачивались его ладья. Кнехтом для бронзовой цепи служил высокий камень. Харон наклонился и стал развязывать веревку.

Как бараны, понурив головы, мы послушно поплелись за ним. Лодчонка была так себе. А что вы хотите от корыта, которому не одна тысяча лет? Неужели на этом еще можно куда-то переправляться? Давно нужно было сдать в Эрмитаж и обзавестись чем-нибудь поновей.

– Явный перегруз! – авторитетно заявил Васька. – Как ни горько это, но мне придется пожертвовать собой и остаться на этом берегу. Но не беспокойтесь! Я буду хранить о вас светлую память. Изредка вспоминать о вас и ронять скупую мужскую слезу.

– Не знаю, как это назвать, но язык у меня не поворачивается назвать это лодкой, – брезгливо произнесла Леночка. – В конце концов, хозяин мог бы давным-давно приобрести что-нибудь поприличней. Или у вас тоже тут кризис и санкции. Как скучен этот мир!

– Да! На том берегу кто-то полакомится жаренным мясцом, – произнес я. – Вдоволь!

– Где это ты увидел мясцо? – обиделась Леночка. – Еще хорошо, что про сальцо не упомянул. Какие-то у вас разговоры каннибальские, что дрожь берет. И так настроение испорчено!

Харон, не проронив ни слова, оттолкнул ладью от берега. Наша судьба была решена. Теперь мы были полностью во власти этого мрачного старца с гигантским веслом. Можно было броситься за борт, чтобы вплавь добраться до берега. Я опустил руку за борт и ойкнул. Однако жжется. После чего оглядел руку. Ожога не было. Ладья еще недалеко отошла от берега, но почему-то никто из нас не решился вернуться назад. И даже речи не завел об этом. Хотя, может быть, и думали, как и я. Но думать и действовать – всё-таки разные вещи. Судьба уже помимо нашей воле влекла нас в подземное царство.

Васька повернулся к Харону, долго рассматривал его, кривя лицо, а потом спросил:

– Э…. уважаемый! А рыба какая-нибудь в этой реке… ой! Как она называется запамятовал…Ведь только сейчас помнил! Что-то с памятью моей стало. Видно, такое здесь место.

– Стикс, – напомнил я. – Река, которая отделяет земной мир и подземное царство мертвых.

– Вот! Вот! Рыбка-то в вашей речке водится? Удивительный вопрос: почему я водовоз.