Максим Кабир - Порча

– А вы – красотка. Бедные наши мальчики.

– Я… – Марина стушевалась.

– Да не краснейте. У нас тут все учителя – красотки. Так что вы нам подходите.

– И мужчины? – сострила Марина.

– Мужчин у нас, дорогая моя, раз-два и обчелся. Костров, слесарь… а, и еще ИЗО. Но, между нами, девочками, там надо разбираться.

Марина засмеялась. Кузнецова ей понравилась. Если повезет – станет ее первой подругой здесь. Старшей подругой и наставницей…

– Костров вам школу показывал?

– Не успел.

– Так я и думала. Вечно в хлопотах. Идемте, проведу экскурсию.

Кузнецова взяла Марину под локоть.

– Школа, как видите, большая. Даже чересчур. Сегодня все в Москву уезжают, набор мизерный. Комбинат загибается, трудоустроиться сложно. В девяностые у меня было три девятых класса. Три! А сейчас – один!

– Вы так давно здесь работаете.

– Страшно сказать – двадцать восемь лет. Как вы, после института, необстрелянной девчонкой пришла. Ничего, обстреляли. И мама моя, царствие небесное, здесь до шестидесяти семи здоровье гробила. У нас это наследственное.

Марина зацепилась мысленно за маму Ольги Викторовны. Попыталась подсчитать, но математика давалась со скрежетом. Гуманитарий, она и таблицу умножения вымела из памяти, освобождая пространство для поэзии Серебряного века.

– Спортзал. – Кузнецова отворила дверь в огромное помещение: добрых шесть метров до потолка, окна во всю стену. – Маты весной закупили, мячи. Спонсор у нас – Тухватуллин, директор мебельной фабрики. Костров на него чуть ли не молится. Вы в сентябре познакомитесь с его сынком, седьмой класс. И если у вас с ним не будет трудностей, я съем килограмм мела.

Марина вспомнила практику, проблемного подростка, с которым, пройдя через трения и скандалы, они стали добрыми приятелями – до сих пор при случае переписываются в социальных сетях.

– Библиотека, – сказала Кузнецова у запертой стеклянной двери. – По совместительству краеведческий музей. Ну это вы отдельно исследуете, когда выйдет Люба Кострова, библиотекарь. Там, вы знаете, директорская. Актовый зал, над ним – столовая, действительно неплохая. Только не заказывайте гороховый суп – дрянь.

Они перешли в восточное крыло. Слева тянулись кабинеты. Информатика, химия, физика.

– Вашу предшественницу, Ахметову, дети недолюбливали. Признаться, подавала она материал скучно, суконно. Уж до чего мне нравится Лермонтов, а на ее открытом уроке – уснула.

– Я постараюсь вас не усыпить, – живо отозвалась Марина. Хотелось верить, что она умеет захватить аудиторию, внушить собственную зачарованность классиками, преподать с неожиданной стороны…

– Педагоги у нас – штучный товар, все в одном экземпляре. Коллектив крохотный. Двадцать пять человек – считая уборщицу и поварих.

– А если кто заболеет?

– Болеть не нужно.

Они уперлись в тупик – в мужской туалет – и пошли обратно, через вестибюль с сонной вахтершей – в западное крыло, зеркальное отражение восточного.

– Не хочу вас пугать, – сказала Ольга Викторовна, – но школа держится на соплях. Слухи, что нас расформируют, циркулируют с нулевых. Часть кабинетов пустует. Постоянный недобор. В восьмом году на юге возвели микрорайон, Стекляшку.

Марина кивнула, вспомнив кружок высоток за автовокзалом.

– При микрорайоне построили школу. Компьютеры – не чета нашим ящикам. Пластик. Все с иголочки. Малышей отдали им. И родители, конечно, предпочитают сдавать детей в новую школу. Там углубленный английский, индивидуальный подход. Это мы – закостенелые. Когда педагог болеет, ученики бегут заниматься в Стекляшку. Костров договорился о смежных уроках. Он вообще молодец.

Женский туалет в конце крыла был закрыт на ремонт.

– Позавчера кран прохудился. Крыло плавало – воды по щиколотку. Затопило кабинет труда и подсобку внизу.

Снаружи щебетали птицы. Окна в рассохшихся рамах… отклеившийся плинтус.

«Да уж, – подумала Марина, – не первый сорт».

Мысль все же вышла ласковой – так умиляются старому псу.

На лестнице Кузнецова спросила:

– Вы из Владимира, верно?

– Из Владимирской области. Город Судогда. Во Владимире я закончила университет.

– Значит, вам не привыкать к захолустью.

– Мне есть чем себя занять. К тому же, мои предки отсюда.

– Правда? – Ольга Викторовна вскинула тонкую бровь.

– Прабабушка жила в Горшине в начале века. Потом уехала в Санкт-Петербург.

Ольга Викторовна окинула спутницу уважительным взглядом.

– Сегодняшняя молодежь корнями не интересуется совсем.

– Бабуля была помешана на составлении семейного древа.

– Стало быть, вы специально выбрали именно нас?

– Не совсем. Но я увидела название поселка среди вариантов и тут же согласилась.

«Вот сейчас, – шепнул внутренний голос, – пока не перевели разговор».

Марина прочистила горло.

– Ольга Викторовна, а школа старая?

– Как посмотреть.

Они шли по пустому коридору между окнами и запертыми дверями. Попискивал паркет.

– Горшинской школе весной исполнилось сто лет. Но от прежнего здания сохранились лишь фундамент и теплица. В свою очередь, то кирпичное здание было еще старее – до революции оно принадлежало Стопфольдам, местной аристократии. Как вы знаете, Советы с аристократией не нянчились.

Перед взором Марины проявилась фотография, бережно хранящаяся в семейном архиве: особняк на холме, выпуклые угловые ризалиты, черепичная крыша, треугольный фронтон, купола круглых башенок. У крыльца – усатый молодой франт опирается на трость, свободной рукой касается полей шляпы…

– Ваша мама застала прежнюю школу?

– Скажу больше: она ее сносила. Помогала строителям с комсомольским отрядом. И первый свой урок провела в новеньком здании.

– В шестьдесят…

– Шестьдесят втором. Мама собирала материалы по истории Горшина. Я передала их в библиотеку. Если интересно, обратитесь к Любе.

Они дошли до середины западного крыла, и Ольга Викторовна объявила:

– Приготовьтесь. Ваше королевство.

Королевство пережило нашествие варваров. Ободранные стены, шкаф, словно выблевавший на пол папки. Классная доска прислонена к ржавым батареям. Марина заподозрила грешным делом, что помещение нарочно привели в такое состояние, чтобы испытать новенькую.

– Знаю, авгиевы конюшни. Но завуч заграбастала себе бывший кабинет Ахметовой, а вам ссудили давно заброшенный. Зато мы с вами соседи, будем пить кофе на большой перемене.

– Я не страшусь грязи, – заверила Марина, прикидывая, что у нее в запасе неделя на уборку. Можно управиться при желании.

– Костров командирует вам парочку старшеклассников, – Ольга Викторовна чихнула, разогнала рукой пыль, – обживайтесь, дорогая.