Татьяна Корсакова - Гремучий ручей

– Тетя Шура, – голос Лизы испуганно дрогнул. – Тетя Шура, я вот тут привела…

– Добрый день. – Ольга подошла к печи, сверху вниз посмотрела на повариху. Не местная, не из Видова. Боевая, хоть и мелкая. Боевая и бесстрашная. Опасно бесстрашная для этого страшного места. – Меня зовут Ольга Владимировна…

– Я знаю, – Шура не дала ей договорить. Крайне невежливо и крайне неразумно. – Помощница хозяйки. – На Ольгу она глянула с раздражением.

– И ваша новая начальница. – Нет, ей не хотелось ставить на место эту маленькую смелую женщину. Ей просто хотелось пригасить пожар. Как и в случае с мальчиком Севой. – Сегодня в усадьбу приехали новые работники.

– Лизка, это те городские шалопаи, что ли? – Шура смотрела только на девочку, Ольгу игнорировала. Ох, не получается гасить пожар одними только словами. – Приехали, помощнички! Толку от них. Я вот…

Теперь уже не договорила она, потому что Ольга встала напротив, сказала тихо, но требовательно:

– Посмотрите на меня, Шура. Посмотрите и запомните все, что я вам сейчас скажу. Работников, которые прибыли в усадьбу, нужно кормить три раза в день. Это теперь ваша прямая обязанность. И, пожалуйста, организуйте график приема пищи так, чтобы работники и солдаты не пересекались. Вы меня понимаете?

Шура молча кивнула, а пожар в ее душе поутих. Это хорошо. В первую очередь, для нее самой.

– Солдат я буду кормить через полчаса, а потом уже этих… работников, – сказала она по-прежнему ворчливо, но уже с едва различимой ноткой уважения. Или это не уважение, а страх? Плевать! Пока главное, что слушается.

– Прекрасно! – Значит, мы придем на обед через час. – Ольга направилась к выходу, потом через плечо глянула на истуканом застывшую Лизу, велела: – Сбегай в дом, скажи Соне и Севе, что я жду их в домике для прислуги. И чтобы не мешкали!

Лиза кивнула, шмыгнула мимо нее в дверь.

– Вот же шкура фашистская… – послышалось за спиной едва различимое. Шура сказала это себе под нос, гремя кастрюлями, а она все равно расслышала. Странное дело. Впрочем, куда менее странное, что эта ее возможность читать людей, как открытые книги.

Оборачиваться Ольга не стала. Бесстрашную повариху Шуру она не винила, скорее переживала, что это отчаянное бесстрашие может причинить ей вред. Особенно, если старухе или фон Клейсту вдруг вздумается заглянуть ей в глаза…

Ребята явились через пять минут. Значит, до обеда у них есть еще почти час времени. Очень многое можно сделать за целый час. Особенно если четко изложить план действий.

Ольга изложила и почти сразу же наткнулась на сопротивление.

– Мыть полы и окна… – Сева на нее не смотрел. – Это бабская работа!

Рядом возмущенно фыркнула Соня.

– То есть, ты предпочитаешь спать в хлеву и смотреть на мир сквозь грязные стекла? – Ольга была вежлива и терпелива. – Или тебе напомнить, зачем ты здесь, Всеволод? – тоже вежливо, но уже с угрозой в голосе.

– Не нужно! – Он упрямо мотнул головой. – Я знаю, зачем я здесь.

– Тогда быстро взял в руки ведро и тряпку! – А стена-то стала еще толще, еще непрошибаемее… – Софья, ты принимайся за окна. За час вы должны убрать комнаты, в которых вам предстоит жить. Еще раз напоминаю, это ваши комнаты. Это вам тут спать.

Соня ничего не ответила, молча принялась за уборку. Девочки всегда казались Ольге умнее и хитрее мальчиков. Еще со школьных времен. Всеволод немного помедлил, а потом взялся за веник.

– Ровно через пятьдесят минут за вами зайдет Лиза, отведет на обед.

– Нас еще и кормить будут, – проворчал себе под нос Сева, но отвечать на эту реплику Ольга не стала.

Обедать уселись на кухне поварихи Шуры. Дети вымотались и очевидно проголодались, поэтому смели со стола всю предложенную еду. Даже гордый Сева. А Шура, не переставая ворчать и греметь посудой, то и дело подкладывала им добавки. Только им – Ольгу она демонстративно обходила своим вниманием, сунула ей тарелку с борщом с такой стремительностью, что борщ расплескался по столу. Ольга молча вытерла его белоснежным Шуриным полотенцем, чем заслужила еще один полный ненависти взгляд.

Дальше работали уже до самого ужина, не покладая рук. Вместе с Севой и Соней она сходила на склад, выбрала шесть комплектов постельного белья. В дальнем углу склада Ольге даже удалось отыскать подушки и тонкие матрасы, а еще шерстяные одеяла. Теперь дети не будут мерзнуть по ночам. А если удастся решить вопрос с дровами, то и днем в домике для прислуги может быть достаточно комфортно.

Вопрос с дровами пришлось оставить на следующий день, потому что весь нынешний пролетел в трудах и заботах. Да, они выполнили все пункты из списка фрау Ирмы, но на собственные задачи у Ольги не осталось ни сил, ни времени. Единственное, что она еще могла – это наблюдать и запоминать.

Солдат в усадьбе было много. Она насчитала двенадцать человек. Это из тех, которые попались ей на глаза. Конечно, Шура знала бы наверняка, ведь она их кормила, но спрашивать о таком у Шуры было бы, как минимум, неразумно. Слуг было значительно меньше. Если не считать ребят и Шуры, всего один – крупный налысо бритый немец в старой армейской шинели. Немца Шура называла Гюнтером, он был одновременно садовником и истопником. Уже собираясь уходить, Ольга заприметила его на хоздворе. Он рубил спиленные со старых деревьев ветки, складывал в аккуратные кучки рядом с такими же аккуратными поленницами. Вот у кого нужно попросить дров для домика прислуги. Нет, не попросить – потребовать. И не завтра, а прямо сейчас, чтобы ребята не остались на ночь без тепла.

Гюнтер долго не замечал ее присутствия. Или делал вид, что не замечает, ловко и размеренно орудовал топором, не оборачивался.

– Мне нужны дрова. – Сказала Ольга в его крепкую спину.

Он не обернулся, и она обошла его по кругу, встала перед старой, выщербленной колодой прямо посреди кучи щепы. Гюнтер замер с занесенным над головой топором, посмотрел удивленно.

– Мне нужны дрова, – повторила Ольга уже громче. – Чтобы протопить домик для прислуги. Вы меня понимаете?

– …Он глухой, – послышался тихий голос.

Ольга обернулась – прямо за ее спиной стояла Лиза. И как только подошла так бесшумно?.. В руках она держала накрытую салфеткой корзинку.

– Что ты сказала? – Ольга перевела дух, приходя в себя от неожиданности.

– Он глухой. Кажется, это из-за контузии.

– Но разговаривать он может?

– Может. – Лиза кивнула. – Только не хочет. Не любит он разговаривать.

Все это время Гюнтер наблюдал за их беседой, топор он положил на колоду, достал из кармана сигарету, закурил.

– А как же вы с ним общаетесь?

– В основном жестами. – Лиза пожала худенькими плечиками. Салфетка с ее корзинки сползла, и Ольга заметила горлышко бутылки. В бутылке было что-то прозрачное.