Доктор Кауфман - Пропавший. Сборник

– Вкусно, – одобряюще произнёс Миша, попробовав один из бутербродов.

Даже простые незамысловатые блюда Лера любила делать изысканными. А ещё больше ей нравилось, когда её за это хвалили. Поставив бутерброды на комод, она налила себе в бокал немного виски, долила сверху колы и немного пригубила.

– Зай, как ты? – обратилась она к подруге, – тебе налить?

– Может пивка? – подхватил Раф.

Он влил в себя остатки из пятой за сегодня бутылки и хотел было швырнуть её на улицу, но передумал и поставил на веранду, подле двери. Затем достал из стоявшего на полу ящика очередную бутылку. Повышать градус он пока не планировал.

Карина посмотрела на подругу, а потом перевела взгляд куда-то в пустоту. По выражению лица было видно, что внимание девушки что-то привлекло. Глядя на неё, Раф, Миша и Лера прислушались. До слуха донёсся скрип половиц, в гостиную вошёл Дима, неся блюдце с нарезанным лимоном.

– Вы чувствуете запах? – спросила Карина. Лицо её наморщилось.

– Какой запах? – не поняла Лера.

Пахло травой с улицы, курицей с кухни, а ещё газировкой, спиртным и старым деревом, из которого был сколочен дом – ничего, что могло бы вызвать отвращение.

– У меня такое ощущение, что здесь кто-то умер, – сказала Карина.

– Не исключено, – подметил Миша.

Поймав с укоризной Лерин взгляд, он сделал очередной глоток из бокала.

Дима поставил блюдце на комод, взял с него одну дольку, наполнил рюмку виски и сказал:

– Ну. Давайте.

Потом чокнулся с друзьями, шумно выдохнул и залпом осушил рюмку.

– Фу, блин, самогон, – сказал он, вздрогнув. Потом занюхал лимоном и снова наполнил рюмку.

Карина медленно поднялась с кресла. Она была бледная, уставшая; взгляд казался каким-то нездоровым. Глядя на на неё, Лере тоже становилось не по себе.

– Ты чего? – спросила она.

– Я пойду, – ответила Карина и отправилась в спальню.

Никто не стал уговаривать её остаться.

4

Меньше часа спустя за конами совсем стемнело, и в свете полной луны туман начал отдавать грязно-сером цветом. Погода была мягкая, безветренная. С улицы в дом тянуло прохладой, а от дровяной плиты – теплом. Раф и Дима притащили с кухни стол, а Лера выложила на него сготовившуюся курицу. Пара французских багетов, летний салат, обильно сдобренный оливковым маслом, и хорошая выпивка – то, что нужно для душевного ужина.

Раф попробовал кусочек. Шкурка на вкус была великолепна, а вот белое мясо, каким бы сочным не было блюдо, всё-равно казалось суховатым. Сев на место Карины, Дима уплетал за обе щеки, запивая пивом.

Миша установил на комоде маленькие колонки. Из сумочки, висевшей на поясе джинсов, он вынул плеер и воткнул в него кабель. Раф краем глаза увидел в сумочке пистолет.

– А ты табельное с собой носишь? – спросил он.

– Да, – коротко ответил Миша и застегнул сумочку, дав понять, что не даст подержать в руках.

– Только сильно не включай, – сказала Лера, – а то там Карина спать, наверно, легла.

Миша выкрутил колонки на низкую громкость, налил себе ещё виски и начал полушёпотом напевать:

– …я поймал реального глюка, ты, баскервильская сука…

Карина не спала. Прижав ноги к груди, она сидела на кровати, теребила отогнутый краешек пледа и смотрела на своё отражение в стоявшем у стены трюмо. Через плотную дубовую дверь доносились голоса. Миша взахлёб травил какую-то историю.

– Короче, вызываем СОБР на баню… – рассказывал он.

– Хорошее начало, – подметил Раф.

Закончив один рассказ, Миша начинал другой; иногда его прерывал хохот.

В щелях дома завыл ветер. Внезапно, от резкого порыва, распахнулись оконные створки; звякнуло стекло, чуть было не разбившись. Тени в спальне пошли ходуном, синхронно с качавшимся на потолке плафоном. Ветер гнал в комнату прохладный воздух, колыша кружевные занавески.

Странно , – подумала Карина, посмотрев на закрытую дверь. Откуда сквозняк?

Почувствовав, что мёрзнет, она поднялась с кровати и, поверх майки, накинула на себя плед, байковый, приятный на ощупь. Шёпот листвы за окном говорил чьим-то голосом, звучавшим где-то в глубине сознания, как в полудрёме. Кто-то протяжно и хрипло произнёс:

– КааРииНаа…

Под туфлями скрипнули половицы. Шагнув к окну, девушка выглянула наружу. В ночной темени и тумане угадывалась только очертания раскинувшегося повсюду леса.

– КааРииНаа… – вновь принёс ветер из темноты, – иидии-кнаам…

– Кто здесь? – крикнула девушка в ночь.

В ответ звучал лишь натужный хор листвы.

Карина выглянула чуть подальше и посмотрела вниз; расстояние от подоконника до земли было меньше метра. Не долго размышляя, девушка подняла плед повыше, задрала юбку и, держа одной рукой скомканный подол, вылезла из окна. Потом снова закуталась в плед, огляделась и второй раз прокричала во тьму:

– Кто здесь?

Эхо растворилось в тумане. Ветер поутих.

Пошатываясь на вонзающихся в рыхлую землю каблуках, девушка прошла мимо закрытых окон, за которыми горел свет и веселились её друзья. Почти на ощупь дошла до калитки, миновала её и остановилась возле лериной машины.

Когда глаза привыкли к темноте, Карина разглядела очертания кустов и деревьев. Был слышен лишь шуршащий листвой тихий ветерок и бурчащий в сарае генератор. Внимание сфокусировалось на силуэте, стоявшем на окраине опушки. В нём вырисовывались человеческие очертания. Девушка не сомневалась, что если это не мерещится ей, то на неё смотрит тот же самый человек, которого она видела днём на дороге, тот, кого Лера, по всей видимости, чуть было не сбила.

– Кто вы? Что вы хотите? – спросила Карина, – я знаю, вы здесь. Я видела вас.

– Иидии-кнаам… неебоойсяя, – шипением доносилось из темноты.

Человеческий силуэт растворился во мраке, и всё происходящее стало выглядеть намного яснее. Гипнотическое любопытство, сопровождавшее Карину от дома до того места, где она сейчас стояла, сменилось нарастающим мистическим страхом.

Что я делаю? – мысленно сказала себе девушка, – на кой чёрт я сюда притащилась? Поправив касавшийся земли плед, она развернулась обратно к дому, но не успела сделать и шага. Твёрдые, как дубовые ветви, руки схватили её за лодыжки, сбили с ног и потащили в обратном направлении, в сторону леса.

Карина орала, рвя глотку, беспомощно брыкалась, хватала пальцами землю и сорняки, но трава вырывалась с корнем, а грунт ускользал из-под рук, ломая ногти. Девушку не чувствовала боли, только страх и паника охватывали её. Перевернувшись на спину, она увидела в полутьме свои ступни. Голые, без туфель, они сами собой болтались в воздухе.

Карина перестала орать и дёргаться, застыв в недоумении. В какой-то момент ноги её шмякнулись оземь. Почувствовав, что её больше никто не держит, она попыталась подняться, но тут же споткнулась о дурацкий подол. Юбка сползла и осталась, как и плед, валяться на дороге, а напуганная до смерти девушка со всех ног бросилась бежать к горящему в окнах свету.