Ирина Таланкина - Тишина

Арий тоже ужасно хотел поиграть в салки, побегать за малышней, к тому же сегодня впервые за долгое время выдалась теплая погода – мокрый весенний воздух был столь мягок и сладок, что в нем хотелось захлебнуться. Однако Арий все же предпочел отправиться к идолу. Сегодня он обязал себя выполнить послеобеденную молитву, как выполняют все почтенные волхвы – уже через год это действо станет его постоянной обязанностью. Арий заставлял себя привыкать уже сейчас, чтобы потом, когда придет время отправиться в первый округ к другим волхвам, даже среди них стать лицом выдающимся. Желание похвалы пожирало все остальные его желания. Похвала от самого себя уже не могла насытить – внешняя гордость становилась лишь прикрытием для гадкого голоса, до исступления, истязавшего юный организм: «Ты обязан». Обязан не только перед самим собой, но и перед всеми другими. Только тогда будешь достоин потешить себя сладостной минутой одобрения.

В этом уголке округа, рядом с невысоким деревянным идолом, редко можно было встретить случайного прохожего. Поздним утром, когда сходил ночной холодок и высыхала под мартовским солнцем промерзшая земля, все взрослые были заняты делами – к началу весны скопилось много работы. Из-за рубцов низеньких крыш доносилось раскладное фырканье лошадей, гонимых на поля, разговоры кухарей и крики детишек, занятых салками.

Тем временем над Арием возвышался суровый взор идола-покровителя четвертого округа. Подобные идолы рассыпались по всем округам, и в каждом они были свои.

Ветхий тотем, возведенный ещё во времена основания Тишины, лет сто назад или даже раньше, был уже давно забыт волхвами и уже совсем не использовался для больших обрядов. Только дети и древние старики порой приходили в этот уголок молиться. Но старый дух продолжал оберегать жителей четвертого округа от нечистой силы, взамен выслушивая лишь сбивчивые молитвы Ария – он едва ли выучил наизусть священные слова, которые полагалось произносить волхву перед идолом, как почти сразу прибежал сюда, чтобы закрепить результат. Уже через год Арию придется исполнять этот маленький ритуал ежедневно – таково бремя волхвов. В продолжение очередного чтения молитвы в голове вновь и вновь невольно рисовалась призрачная мечта о том, как удивятся взрослые волхвы, когда примут Ария в свой округ – едва перешел, а уже все знает и умеет. Они непременно будут поражены положительно.

Перед глазами темнело старое дерево; идол четвертого округа многим казался самым жутким из всех, но об этом не принято было говорить вслух. На округлой поверхности толстого столбика распласталось неестественно вытянутое старческое лицо с длинной бородой – обозначение предка – узкие глазки этого лица прорезались из дерева усердными ударами ножа древнего ремесленника. Мертвецки-впалые глазки. Над бровями вместо лба раскинула пышные крылья бабочка. Несмотря на всю свою призрачную красоту, над головой жуткого древесного старика она тоже становилась неимоверно жуткой. Круглые узоры-глазки казались еще одними глазами хмурого идола, точно такими же глубокими, впалыми и во всей своей неестественности живыми. Не блеск жизни придавал им натуральность, а мистическая, чернеющая глубина. Арий даже замялся на мгновение, столкнувшись своими светлыми глазами с этим недвижимым, вопрошающим взором дерева.

Как раз в эту короткую минуту что-то шевельнулось позади деревянного старика, затем еще и ещё раз, и гулкий скрежет раздался из-за его спины. Вмиг округлив глаза, Арий оборвал молитву и пристально всмотрелся в безмолвный тотем. Мысли в голове туманились беспременными суетами и беспокойствами и начинали играть над Арием злую шутку. Фантазия бежала вперёд него, рисуя перед глазами пугающие образы. Снова странный скрежет. Вдруг идол начал раскачиваться из стороны в сторону ритмическими порывами – мелко, часто и основательно. Едва сдержав испуганный крик, Арий резко отпрыгнул, будто неведомая сила отшвырнула его с прежнего места.

Деревянный старик продолжал мелко раскачиваться – могущественная сила оживляла его. Не найдясь, что предпринять, Арий начал еще громче вслух читать молитву: не ту, что была заучена накануне, но ту, что первая попалась в голову.

– У! – крикнул тяжелый голос. Арий зажмурился и в ужасе сгорбился в маленький комок, не останавливая панический ход молитвы.

«И да будет так, и да будет так, и да будет так!» – в панике шептал он.

– Все, все, тихо, а то он помре со страху, – гул вдруг сменился тихим шепотом. В ответ ему прыснул другой смешок.

– Испужался? – вылетел из-за идола Дион. Не понимающий Арий что-то пискнул и отскочил в сторону.

– Да он чуть не призвал всех духов! – задыхаясь от смеха, вслед за Дионом выскочила Агния.

Неясно, как им удалось просидеть в засаде за деревянным стариком столько времени в ожидании удачного момента для шутки – Арию всегда казалось, что сидеть тихо этим двоим просто невозможно.

– Дураки, – промямлил Арий, поднимаясь с грязной сырой земли, взмокшей от тающего снега. Тонкие губы его, подрагивающие от обиды, с трудом приняли обычное свое ровное положение. – Что вы здесь забыли?

Он звучал так жалобно, что Диону вдруг стало стыдно.

– Тебя разыграть хотели, – вышло невольное признание. Приходилось отворачиваться от Агнии, чтобы не засмеяться во весь голос. Та уже давно хрюкала от смеха.

– Совсем не смешно, ага, – Арий с поддельным спокойствием оправлял широкие порты, еще утром вычищенные до идеальной белизны: на месте былой чистоты красовались пятна мокрого снега.

Голос его перескакивал и ломался, смешивался с отчетливым скрежетом вполне ожидаемой детской досады. Ария было сложно чем-нибудь задеть – в то время как любой другой ребенок мог расплакаться от обидного прозвища или проигрыша в салки, будущего волхва все эти расстройства жизни ничуть не трогали. Однако в эту минуту в небесном взгляде нетрудно было разглядеть влажную пленку слез – Дион и Агния даже не предполагали, что глупая шутка, вполне свойственная им, произведет подобное впечатление. Но совсем не шутка расстраивала Ария – его собственный испуг привел его в ужасное разочарование. Ведь настоящий волхв должен быть смелым и всегда сохранять лицо. А он не смог. Даже несмотря на юный возраст и по природе весьма опасливый характер, Арий не мог простить себе той минутной паники.

Искушение совести внезапно укололо юное сердце – Дион, еще раз закусив нижнюю губу, неловко подошел к другу и помог отряхнуть одежду. В холодное время года поверх хлопковой белой рубахи тишинцы носили кожух из овчины с теплым меховым воротом. Вся спина Ария испачкалась в снегу, мех кожуха отяжелел, а нарядный узорчатый пояс промок в грязи. Он брезгливо оглядел результат жестокой шутки.