Брэм Стокер - Скво

– Кошка! Смотрите сюда! Кошка!

При моих словах зверь вновь скрылся в темноте. Я успел заметить торжество в ее зеленых демонических глазах. Шерсть на спине торчала в разные стороны, всклокоченная, и от этого кошка казалась крупнее раза в два, чем была на самом деле. Хвост стоял торчком, а спина хищно выгнута. Элиас П. Хатчисон, увидев ее, изумился, но она не испугала его, а наоборот он воскликнул со смехом:

– Пусть она не воображает себя той скво! Тресните ее по загривку, если она попытается выкинуть какую-нибудь шту­ку! Старик превратил меня в куколку жука, и я не могу, наверно, даже плюнуть в нее! Помедленней, прокурор! И смо­три не выпусти шнурок из рук, а то мне не поздоровится!

В ту минуту Амелия тихо вскрикнула, и я был вынужден подхватить ее на руки, иначе она упала бы на пол. Занимаясь женой, я бросил взгляд в тот угол, где пряталась кошка, и увидел ее изготовившейся к прыжку. В следующую секунду она прыгнула.

Однако, как оказалось, ее целью был не Хатчисон, а ста­рик-хранитель. Я видел все, словно в замедленном темпе. Ее когти вышли из-под шерсти на всю длину и были обращены вперед, прямо как у сказочных драконов на китайских кар­тинах. Она упала хранителю на грудь и один из ее ужасных когтей ударил ему в глаз, пробил его насквозь и вышел нару­жу через щеку. По лицу несчастного заструились густые по­токи крови, с ужасным криком – еще, верно, не успев почувствовать боль, – он отшатнулся назад и выпустил из рук шнур, который сдерживал тяжесть двери пыточного станка. Я прыгнул к станку, чтобы подхватить упавший шнур, но было уже поздно: уже более ничем не удерживаемая дверь всей своей тяжестью стала надвигаться на связанного американца, ощерясь шипами и иглами.

Во всем этом кошмаре передо мной на секунду промельк­нуло лицо бедного Хатчисона. Оно помертвело от ужаса. Гла­за его были широко раскрыты и неподвижно уставились на надвигающуюся смерть. Ни одного звука не донеслось до нас из его плотно сжатых губ.

А потом шипы и иглы сделали свое дело. К счастью, конец наступил быстро. Когда я открыл дверь, то, оказалось, что иглы пробили тело Хатчисона очень глубоко и застряли в костях. Поэтому труп американца «приклеился» к двери, и когда я открыл ее, он был ею выволочен наконец из своей ужасной тюрьмы. Немного повисев на иглах и шипах, он мяг­ко сполз на холодный пол, издав последний тихий хрип. Это, видимо, уже был не голос его, а звук падающего истерзанного тела и хруст разрываемых тканей.

Я увидел, что моя жена без движения лежит на полу, я взял ее на руки и вынес на воздух. Я боялся, что она придет в себя и увидит эту ужасную сцену. На лестнице, возвращаясь обра­тно, я увидел хранителя, который прикладывал к зияющей ране на лице окровавленный платок и стонал от ужасной боли. Перед тем, как оказать ему помощь, я заглянул в комнату, где стоял страшный станок. На голове мертвого американца сиде­ла кошка; она громко мяукала и вылизывала изуродованные глаза трупа.

Я думаю, никто не назовет меня жестоким за то, что я схватил первый попавшийся тесак, каких здесь было много, и одним ударом разрубил черную тварь пополам.

squaw(англ.) – индианка (жительница Северной Америки).

rondeur(франц.) – округлость.