Рилинда Эра - Стрэнжвилл. Книга первая

– Потому что вам нужны были деньги на лечение вашей дочери, которая очень больна! И я пошла вам навстречу, заплатила и не мало, а что в итоге?! – перебила и договорив, посмотрела на доктора.

Тэрсон, опустив взгляд, хотел что-то сказать, но не смог или не стал.

– Вы смогли вылечить её? – спустя некоторое время спросила я.

Тэрсон посмотрел на меня, но в ответ я ничего не услышала. Через некоторое время я повысила тон и спросила:

– Вы не ответили мне!

– А почему вы спрашиваете? Неужели так интересно знать, что случилось с чужим ребёнком? – с наигранной возмутительностью спросил он.

Услышав такой обескураживающий ответ, я усмехнулась и покачала головой, слегка прикусив нижнюю губу. Взглянув в лживые глаза Тэрсона, мне стало ясно, что никакой дочери у него нет. И это меня жутко разозлило. Когда мой взгляд впился в доктора, он вдруг оторопел и вскочил. Я поняла, что что-то не так, но не в Тэрсоне, а во мне. Медленно я подошла к нему и сильной рукой схватила доктора за глотку, да приподняла его тело. Его ноги оторвались от пола.

– Ты не представляешь, как мне сейчас хочется тебя убить, подонок! Да пачкаться не хочется! Смотри мне в глаза! – ударив его об стену спиной, пригрозила я, – от тебя несло обманом с самого начала, ты воспользовался моей безысходностью!

– Нет! Не убивайте, пожалуйста! Я верну вам все деньги! – задыхаясь, произнёс Тэрсон и попытался разжать пальцы Эммы.

Я надменно усмехнулась.

– Мне не нужны деньги! Ты должен был помочь моему отцу! Но что-то помощи, я не увидела! – договорив, отбросила Тэрсона в сторону кресла.

Доктор, неуклюжа рухнул в кресло с посиневшим лицом, схватился за горло и испуганно посмотрел на Эмму. Пытаясь жадно вдохнуть Тэрсон, будто давился, издавая глотки. Я присела в своё кресло и продолжила смотреть в глаза доктору. Тот нерешительно продолжил заполнять документы.

Спустя некоторое время я отошла от внезапно проявившегося звериного гнева и немного прокрутила в голове всё произошедшее. И что на меня нашло? Раньше никогда так не срывалась! И вдруг, чуть не придушила этого жалкого докторишку! После долгого молчания, я закрыла глаза и выжала из себя так, будто моя душа треснула по шву:

– Сколько ему осталось?

Тэрсон прекратил писать. Подняв голову, он побоялся смотреть на меня и отвёл взгляд на стопку бумаг. А мне так хотелось, глядя ему в глаза, услышать что-то положительное, но в ответ прозвучали совсем иные слова:

– Точно не могу сказать, болезнь прогрессирует слишком быстро. Долго он не протянет, – неуверенно проговорил доктор.

Тотчас в голову ворвались ужасающие мысли, а некоторые и вовсе не могла остановить и не выдержав, я спросила:

– Ну неужели нет других способов узнать, что с ним? Неужели нельзя ему помочь? – после этих слов на глазах навернулись слёзы.

Доктор в ответ отрицательно помотал головой и дрожащей рукой подал бумагу для подписи. Посмотрев злобно на Тэрсона, я резко выхватила бумагу, отчего тот испуганно прижался к спинке кресла. Подписывая эту – обычную бумагу о выписке, мне почему-то казалось, что подписываю смертный приговор.

– Вашему отцу не помешало бы сменить климат, – осторожно посоветовал Тэрсон.

Я подписала бумагу и перед тем, как выйти из кабинета повернулась и посмотрела на доктора, отчего тот снова ошалел.

– Я ещё вернусь, доктор Тэрсон! – пригрозила и удалилась.

В этот же день я решила забрать Роллса из больницы и позвонила начальнику. Пять лет назад, я устроилась к Александру работать механиком на СТО вместо парня, который уволился по состоянию здоровья. После моего прихода дела Александра быстро пошли в рост, и он этому радовался. Платили мне всегда достойную зарплату, так как клиенты были не из бедных кругов. Большинство из них – друзья Александра. И конечно же, по совету Алекса, автомобили они доверяли только мне.

Медленно, с волнением нажимая на кнопки телефона, я набрала номер Александра, чтобы поговорить с ним об уходе:

– Александр, здравствуйте.

– Эмма, ну как дела? Ты сегодня не вышла на работу? – поинтересовался он.

– Спасибо! Всё в норме! Вроде бы, – сомнительно сказала, – я хотела поговорить с вами, – оборвалась.

– Конечно, слушаю! – продолжил Алекс.

– Я хочу уволиться, – спокойно и решительно заявила я.

– Боюсь вас огорчить, Эммилия! Я не могу вас уволить. Вы очень ценный сотрудник, – настороженно ответил Александр.

– Я решила уехать из Нью-Йорка, – говорила я и чувствовала, как сердце бешено тарабанит, сдавливая у горла.

После недолгого молчания Алекс догадался, какова причина моего ухода. Он знал, что этот разговор когда-нибудь состоится.

– Отец? – спросил он.

– Да. Александр, простите, что спустя столько лет решила поступить именно так.

– Ничего страшного, Эммилия, не извиняйся. Жаль мне тебя, жаль, что ты покидаешь наш коллектив, – огорчённо сказал Алекс.

– Что же, тогда вы сообщите им… о моём уходе? – задумчиво спросила я.

– А сама не желаешь этого сделать? Ну хорошо без проблем, – согласился он.

– Спасибо, – успела сказать я и связь прервалась.

Убрав смартфон в карман куртки и прислонившись спиной к стене в коридоре, я ждала Роллса. Эта тупиковая ситуация, к сожалению, не оставила мне никаких шансов и от этой мысли становилось тошно.

Когда отца повезли на инвалидном кресле по коридору, моё сердце тоскливо забилось. А если честно, мне хотелось рыдать, от того, что не в силах ему помочь! Смотреть на него тяжело и больно. Трубки по-прежнему находились в носу и ему всё также трудно дышать. Кожа стала почти прозрачной; на руках и лице хорошо виднелись сосуды синевато-розоватого цвета; губы посинели и волосы почти выпали. Видимо, терапия сделала своё дело и лечение не пошло на пользу.

Я старалась не смотреть на отца, но не всегда это удавалось. При каждом взгляде на Роллса, меня потряхивало изнутри и скручивало все мышцы, начиная от живота и до самых кончиков пальцев рук. Я прикусила губы, чтобы хоть немного сдержать боль и быстро вывезла отца из больницы. Лениво взглянув на небо и чёрные тучи, я поняла, что сегодняшний день будет по-настоящему отвратительным.

– Похоже будет дождь, – сказала я, посмотрев на Роллса.

– Да, я тоже это чувствую, – еле шевеля губами, в ответ прошипел отец.

Перетащив Роллса и два небольших кислородных баллона на задние сидения, я захлопнула дверь, да устало вздохнула. Сложив и затолкав инвалидное кресло в большой багажник, я случайно взглянула на окно доктора Тэрсона. Я увидела, как он с кем-то ещё смотрел на нас. Не отрывая взгляда от окна, я медленно закрыла багажник и обошла машину, да села за руль.

Кабинет Александра с большими окнами, закрытыми белыми жалюзи, откуда можно обозревать всё техническое помещение, располагался на втором этаже СТО. Задумчиво вздохнув и потрепав курчавые чёрные волосы, Алекс положил смартфон рядом с ноутбуком и поправив воротник красной, клетчатой рубашки, отправился на обзорную площадку с лестницей. Он немного нервничал, чувствовал себя неловко и даже не знал с чего начать разговор. Выйдя медленно из кабинета, Александр сунул руки в карманы светло-голубых джинс, да присмотрелся к ребятам, прищурив глаза, – несмотря на то, что в очках он всё прекрасно видел. В воздухе будто застыл запах бензина и масла, и в какой-то момент Алекс громко сказал: