Ольга Шумская - Темная история

Филипп, по контрасту, казался северянином. Зигфрид – высокий, с растрепанными прядями волос, при свете оказавшихся темнее, чем почудилось на первый взгляд; светлоглазый шатен с тяжелыми чертами лица и упрямым, решительным подбородком.

Она заставила себя сосредоточиться на меню.

– Могу я принять заказ? – поинтересовался словно соткавшийся из воздуха официант в темно-коричневом фартуке.

– Кролик с горчицей. «Звезда Истбурна», пинту. – Ей не хотелось думать, и выбор оказался практически случайным.

– Того же, две пинты. Баранину и абрикосовый пирог. – Он даже не посмотрел в меню, словно знал ассортимент этого паба наизусть.

Официант кивнул и испарился, так же бесшумно и незаметно, как и появился.

– Думаю, они нацеливались на дух викторианской Англии, – сказал Филипп, первым начиная ни к чему не обязывающий разговор. – Хотя мне кажется, что немного перестарались.

Он говорил неспешно, подчеркивая согласные и четко проговаривая слова, но в речи все равно скользила легкая неправильность, своеобразный акцент на букву «р», и Габриэль на мгновение задумалась, пытаясь прикрепить к произношению место. Нет, не Ирландия, не настолько очевидно… и не певучий говор Уэльса. Что тогда?…

Она подняла глаза от изучения трещин на столе; тронула пальцами свой браслет, рассеянно прокручивая его на запястье. Еще один небольшой ритуал, определенный порядок подвесок-шармов на четырех тонких серебряных нитях.

– Мне сложно судить, я не англичанка. Бельгийка. – Она оставила в покое подвески. – А ты?

– Ох. – Филипп был серьезен, несмотря на пляшущие в глубинах светлых глаз смешинки. – Долгая история. Остановимся на том, что я больше шотландец, чем кто-либо еще.

Ах, вот оно что.

– Вот как? – Габриэль слегка прищурилась, заново оценивая своего спутника. Сейчас, когда на нем больше не было придающего несуществующей степенности плаща, Филипп показался ей совсем другим. Офисная белая рубашка под бежевым свитером крупной вязки, темные круги под глазами, знаменующие собой хронический недосып; ободранные костяшки пальцев правой руки.

Дрался?

– Дивно провел прошлые выходные, – пояснил Филипп, поймав ее изучающий взгляд, и шутливо поинтересовался: – Сканирование окончено?

– Прости, – сказала Габриэль – тоном, не имеющим ничего общего с извинением. Он иронично задрал бровь:

– На первый раз прощаю. – Сейчас, при искусственном свете паба, его глаза показались ей серо-зелеными. – Но, если я назову свою фамилию, ты будешь смеяться.

– Рискни. – Габриэль подперла руками подбородок и посмотрела с полусерьезным вызовом во взгляде. – Но предупреждаю, вряд ли что-то может быть хуже моей.

– Ах. Взываешь к моему азарту. Что ж… – Филипп выдержал драматическую паузу и театральным шепотом выдохнул, нарочито по-горски выделяя «р»: – МакГрегор.

Шотландский герой? Роб Рой, горец с вересковых пустошей?

– Да ладно, – она не сдержала смешка. – Что ж… Стерре. Умножь на мое фламандское происхождение – сам догадаешься, или перевести?

– Звезда? – Веселье меняло лицо МакГрегора, скрадывало почудившийся ей холодок в серо-стальных глазах, легкая зеленца в которых казалась эфемерной и призрачной. Габриэль с улыбкой тронула серьгу-звезду в ухе и откинулась на спинку стула, почти физически чувствуя, как потихоньку тает напряжение, о котором она и не подозревала.

Словно специально выбрав момент, появился официант с их заказом. Горячая, остро пахнущая пряностями пища совершила чудо, сгустком жара обрушившись в желудок и в момент отогрев изнутри заледеневшие тело и душу. Когда дело дошло до эля, последние остатки неловкости рассеялись, и они уже беседовали, как старые друзья.

Народу прибавилось; место было довольно популярным и даже, как сказал Филипп, входило в некоторые путеводители по Лондону, пусть Габриэль и была здесь впервые. МакГрегор вскользь обронил, что паб – еще и любимое прибежище футбольных фанатов, и Габриэль, поначалу скептически вздернувшая темную бровь, быстро поняла, что в его словах был свой резон. Витающие в воздухе алкогольные пары постепенно делали свое дело, и от пары-тройки столов уже доносился постепенно набирающий обороты шум ссоры.

Филипп прервался на середине полусерьезного рассказа о привидениях шотландских замков («…тебе ничего не грозит, они пугают исключительно шотландцев» – «а как же патриотизм?…» – «эй, это наши привидения, они появляются только после стакана виски!..») – и нахмурил брови, поворачиваясь к проходу. К их столику, слегка пошатываясь, как моряк во время шторма, целенаправленно шагал некий рыжий мужчина, небрежно держа в руке початую бутылку виски – и не отрывая взгляда от Габриэль.

– М-мадам! – выдал он, останавливаясь и хватаясь свободной рукой за спинку стула Филиппа.

– Да? – Габриэль не смогла сдержать непроизвольной реакции: дернулась, отодвигаясь дальше, почти вжалась в спинку стула. Филипп поставил бокал с элем на стол, и она бросила на него взгляд, каким-то шестым чувством осознав его намерения: МакГрегор освобождал руки – на случай, если события будут развиваться не так, как хотелось бы.

– В-ваша к-красота стоит того, ч-чтобы за нее в-выпить! – кое-как справился со сложноподчиненным предложением рыжий пьяница.

– Согласен, и мы непременно выпьем, – спокойно вмешался Филипп, сделав ударение на слове «мы» и потянувшись забрать бутылку. Рыжий нахмурился и крепче сжал пальцами горлышко, не желая выпускать из рук свой щедрый дар.

– Я х-хочу выпить с вами, – упрямо настоял он и обличающе кивнул на Филиппа: – Эй, Сэнди, не мешай даме г-говорить с приятным человеком!

– Спасибо, не стоит, – вежливо ответила Габриэль, пытаясь спасти ситуацию. Она заметила, как в ответ на презрительную кличку шотландцев, «Сэнди», на лбу МакГрегора вновь прорезались упрямые вертикальные морщинки. – Я не пью.

– В-врете! – возразил мужчина, и Габриэль с досадой прикусила язык: рыжий был не настолько пьян, чтобы не заметить бокал с элем, стоящий перед ней. – Это н-неуважение! Ко мне! И к парням! – Он сделал широкий жест вокруг, и девушка с досадой заметила, что к ним идут еще трое – из-за того же столика, где до этого сидел разговорчивый пьяница.

Филипп резко встал, одновременно толкнув свой стул, отчего рыжий, все еще опирающийся на его спинку, потерял равновесие и нелепо взмахнул руками. МакГрегор крепко схватил его за запястье руки, держащей бутылку, и резким рывком выдрал из скрюченных пальцев опасный предмет.

– Отвали, английская свинья. – Он небрежно поставил бутылку к себе на стол. Габриэль на секунду задержала дыхание: численный перевес был не на их стороне, и зарождающийся конфликт мог в любую секунду перерасти во что-то нехорошее.