Артем Тихомиров - Русская готика

Она стояла на углу дома и смотрела на огромную яму, вырытую позади дальней стены. На взрезанный дерн, вывороченные камни и поломанные кусты. Смотрела на лопату, лежащую на дне, ничего не понимая. Чем Олег тут занимался? Клад искал, что ли?

– Тогда… Слушай, чуть не забыл…

– Да.

Наталья сбросила в яму кусок дерна, увенчанный зеленой травой.

– Где Лида?

– В смысле?

– Вчера она уехала и не сказала куда.

– У меня… А в чем дело?

– Да так, ерунда. Мы поругались. Лида сказала, что собирается к тебе, но я ей запретил. Наташ, ты представь, я ей запретил! Но она не послушалась.

– Она не послушалась? Ты запретил? Почему?

– А почему ты такая тупая? Это был мой приказ, а приказы, как ты знаешь, не обсуждаются. Дело только началось, а она собирается все испортить… она собирается смотреть на дом, который только начинает приходиться в себя!

– Ты что, белены объелся?

– Это был приказ! – рявкнул Виктор. – Она просто дрянь!

Тварь, сволочь!

– Как ты можешь о Лиде так говорить! Ты!

– Могу! – сказал Барышев таким голосом, словно улыбался в этот момент. – Говорил, говорю, буду говорить! Это очень важное дело, никто не может мне помешать…

– Да ты рехнулся, придурок! Не смей больше про мою дочь так говорить! – закричала Наталья.

– Твою дочь? Это мы еще посмотрим. Ни ты, ни она не…

Она выключила телефон и чуть не бросила его об стену. Это подонок совсем сошел с ума – только послушать, что он мелет! Наталья пнула комок земли и чуть не упала в яму, потеряв равновесие. Почему Лида молчала? Что там было между ними? В голове не укладывается. Виктор поссорился с дочерью, в которой души не чаял, в которой видел наследницу своего дела? Которую волей-неволей противопоставлял матери? И теперь так отзывается о ней, словно она его злейший враг! Нет, дело нечисто – что-то с ним случилось…

Особняк с ним случился, вот что. Это старая развалина сдвинула его мозги и заставляет городить эту мерзость.

Наталья села на край ямы, не испытывая ни малейшего желания двигаться с места. Особняк сводит с ума всех, кто имеет к нему отношение. Олег исчез. Написал в записке, что занят и хочет с ней поговорить? Но где она найдет его, если в ближайшее время он не объявится сам?

Она достала записку и прочла корявые прыгающие буквы еще раз.

Ну и что ей делать теперь? Наталья смотрела на выкопанную позади Олегова дома яму в полном смятении. Комары вились вокруг ее головы, садились на щеки и лоб.

Для чего на самом деле Виктор отозвал сегодня рабочих? Что это означает на его языке? Языке сумасшедших.

Я усыпил их бдительность, это хорошо. По крайней мере, все ясно. Виктор бросил телефон на влажную землю под ногами и наступил на него. Эта штука ему больше не пригодится. Дом жил без всяких электронных безделушек многие годы. И первый хозяин обходился без них. Так для чего они Виктору?

Сегодня решающий день. Он должен бросить все силы на защиту дома от всех, кто его предал, кто наплевал ему в душу… Компромиссов быть не может. Или он – или они. Виктор отдавал себе отчет в том, сколько неприятельских сил собирается вокруг него. Очень может быть, что и подрядчики перешли на их сторону. А почему бы им не перейти, если рассудить здраво? Все в один голос заверяют его, что у него нет нужных средств и что они могут отказаться от работы в любой момент… Полчаса назад один ублюдок, которому Виктор доверял много лет, сказал, что его финансовые дела в очень шатком состоянии. Как ты можешь вести такое дело, если у тебя почти ничего нет, спросил он. И это человек, которому Виктор оказывал полное доверие! Как после этого не будешь говорить, что все сговорились. Никаких сомнений теперь нет – их цель помешать ему построить дом, довести до конца семейное дело.

Виктор подошел к машине, которую рано утром отогнал подальше в лес и стал копаться в бардачке в поисках хоть какой-нибудь еды. Ничего не нашлось. Эх, если бы вчера он знал, что придется вести боевые действия в такой обстановке!

Время принимать меры. То, как разговаривали с ним подрядчики, и тот человек, которому он поручил присматривать за строительством, доказывало, что надо торопиться… Они ненавидят его. Они завидуют. Они лгут, стараясь представить все не так, как есть на самом деле.

Но Виктор Барышев не таков. Это очевидно. Рано они сбросили его со счетов.

За семейное дело он будет драться до конца, даже если все бывшие союзники отвернутся от него.

Виктор открыл багажник, вытащил монтировку со следами крови и огляделся.

Наталья хочет войны – она ее получит. Лида предала его – она будет вознаграждена с лихвой, пусть не сомневается, что за каждое преступление приходится платить.

Виктор осмотрел монтировку, не понимая, откуда ней эта багровая краска, похожая на дешевую грунтовку. Ладно, неважно.

Он повернулся и, пошатываясь, пошел в сторону особняка.

– Почему ты мне не сказала, что вы с отцом поругались?

– А зачем?

– Как это зачем? Он звонил мне сейчас злой как черт… У него совсем крыша поехала!

– Из-за меня, что ли?

– Не знаю… Понимаешь, он в последнее время немного – ну, даже не немного, у него не все в порядке с головой, – сказала Наталья. – С ним надо очень осторожно. Он одержим своей идеей и, наверное, думает, что ему пытаются помешать. Помешать осуществить дело его жизни. Он же про это все время твердит. Может быть, что уже больше, чем причуда.

– Так что, папа сошел с ума? – спросила девушка. – Тогда ясно, почему он такой… Позавчера ночью я вышла на кухню, а он сидит в темноте и смотрит на дверь, представляешь?! Я чуть инфаркт не получила! В жизни так не пугалась. Я спросила, в чем дело, а он, конечно, ничего не сказал!

именно этого я и боялась, это и происходит

Наталья поежилась.

– Мы поругались, – продолжила Лида, – он наорал на меня, назвал дрянью. Сказал, чтобы я никуда не ездила. Почему так-то надо было делать?

Она расплакалась. Наталья с удивлением подумала, что не видела слез у дочери давно: года четыре, не меньше.

– Отец устал. Последний год он работал очень напряженно, – сказала Наталья.

Хотя это и не объясняет проклятье особняка.

– Я все думала, что потом ему отомщу, но как?.. – Лида продолжала всхлипывать. Наталья обняла ее, прижала к своей груди, чувствуя горячее дыхание дочери.

В комнату заглянула Шведова.

– Ой, извините…

– Ничего, – сказала Наталья. Усталость навалилась на нее. Почва уплывала из-под ног.

– Я отлучусь ненадолго. Надо кое-куда сходить…

– А… да, хорошо.

Шведова улыбнулась и бросила на них двоих странный, какой-то очень уж отстраненный взгляд, и вышла.

Наталья погладила Лиду по голове.

– Ладно, давай так: сходим, прогуляемся, отдохнем. И не думай про это, ладно?