Артем Тихомиров - Русская готика

Под сводами высоких потолков раздавались какие-то голоса. Олег слишком поздно понял, в чем дело. Потом раздался вопль, высокий, полный ужаса. Сжав молоток, Олег бросился в особняк, проклиная себя за то, что ничего не понял а первую минуту.

Вопль повторился.

Наталья чувствовала, что еще несколько минут, и ее вытошнит. Вонь внутри особняка была невероятной. Гниль, разложение, запах смерти – его источала сама кирпичная кладка.

Лида не собиралась так быстро прекращать свою экскурсию. Мать вынуждена была ходить с ней по комнатам и залам, предупреждая, чтобы она смотрела под ноги. Тут кругом дыры и провалы. Девушка, ошеломленная «величием» их родового гнезда, ее почти не слушала.

– Пойдем на свежий воздух, – сказала Наталья через пятнадцать минут. В животе у нее крутило. Сам воздух внутри давил помещения на нее, словно мешок булыжников. Стены особняка подрагивали. Их судороги были слишком очевидны. Неужели Лида ничего не замечает? Просто невероятно.

Наконец ей удалось уговорить Лиду спуститься на первый этаж. Наталья вспомнила о Викторе и поежилась. Ей постоянно казалось, что кто-то за ними наблюдает. В голове начинало мутиться…

А еще внизу есть подземелье.

Они спустились по хлипким лестницам.

– Мам, тут как будто кровь, – сказала Лида. – Смотри.

Наталья подошла к тому месту, куда указывала дочь. На полу была неровная багровая полоса, идущая от парадного входа к боковому помещению.

– Я не знаю, что это такое, но… – начала она, но ее слова оборвались с появлением тени, которая метнулась в их сторону откуда-то из-за угла.

Наталья медленно, как в классическом кошмаре, стала поворачиваться, и успела заметить, что тень на самом деле – это Виктор. Вовсе не тот, к которому она привыкла. Обезумевший. С выпученными глазами и разинутым ртом.

– А… – сказала Наталья, пытаясь предупредить дочь.

Виктор поднял руку с кухонным ножом и вонзил лезвие Лиде пониже шеи. Девушка, даже не увидев его, упала на колени. В одно мгновенье. Наталью оглушил собственный дикий, животный вопль. Нож криво торчал у Лиды из спины. Вошел он неглубоко, но футболка уже пропиталась кровью. Вторая рука Виктора тоже описала дугу, на этот раз использовав монтировку, которой это ночью он убил Старостина. Монтировка ударилась о склоненную голову Лиды, о затылок. Наталья увидела, что из ее носа и рта выстреливают фонтанчики крови. Почти черной. А хруст кости напоминает то, как разгрызаешь куриные ребрышки.

Наталья закричала еще раз. Виктор перешагнул через Лиду и пошел к жене. С виду он был спокоен. Он ничего не говорил, словно и так все было ясно между ними. Наконец-то, ясно. Расставлены точки над «и». Наталья не помнила, что делала в эти секунды. То ли рыдала и что-то спрашивала у него, то ли умоляла пощадить ее. Ей было видно тело Лиды, лежащее на полу в позе эмбриона.

Потом появился Олег. Наталья и это помнила не очень хорошо. В ее голове взорвалась мощная бомба, и этот взрыв оглушил ее и почти ослепил.

Все заканчивается. И безумие тоже.

Олег думает, что все шло именно к этому моменту. Возможно, кости, наконец, замолчат.

Неплохие, в общем-то, шансы.

Олег ударил молотком почти горизонтально, и удар получился сильным. Голова Виктора чуть не слетела с плеч. Память Наталья зафиксировала этот момент, означавший, что вся ее жизнь рухнула безвозвратно, что все теперь будет по-другому и она никогда не выберется из этого кошмара… Это была жирная точка на всем ее прошлом. Голова Виктора сдвинулась в сторону с громким хрустом, и опрокинулась на плечо. Глаза сохраняли то же самое выражение, в котором не было ничего, и в то же время все… Виктор кулем повалился на пол и замер.

Олег посмотрел вниз, на клеенчатый стол и увидел надпись, сделанную осколками куриных косточек. Ту, что ему никак не удавалось поймать раньше. Вот что хотела передать ему мертвая невеста. А через нее, возможно, и его старые знакомые, чьи голоса мучили его всю жизнь…

Сожги его!

Сожги его!

Сожги его!

Призрак матери говорил правду. Она пришла помочь ему. И пусть Олег спас не всех, но он попытался. А это уже немало.

Олег сказал ей, что Лида умерла, и вытащил тело девушки наружу. Наталья последовала за ним. Она молчала и не сопротивлялась. Что-то происходило вокруг нее, но все это уже не так интересно, потому что не имело к ней отношения… Ее не удавалось разговорить несколько месяцев кряду, психиатры очень старались, но почти признали свое поражение. Наталья стала произносить слова только после того, как по телевизору увидела старый английский особняк девятнадцатого века. Она сказала: «Этот дом похож на наш!» С этого момента появилась, пускай и очень призрачная, но надежда на выздоровление…

Но это было потом. А сейчас Олег вытащил тело ее дочери и особняка и положил на траву. Затем Олег сходил за Виктором и принес его туда же, положив рядом. «Сядь!» – сказал Олег Наталье. Она послушалась, заняв место рядом с трупами.

– Нам надо сжечь его, – сказал Олег. – Ты мне поможешь?

Молчание.

– Ты мне поможешь? – Громче.

Олегу пришлось все делать самому. Он таскал внутрь доски и брус, падал, спотыкаясь о выщербленные ступени, но работал. Ему надо было успеть. До того, как все обнаружится. Он работал, потеряв счет времени. Наталья наблюдала за ним, сидя на траве, с выражением детского любопытства на белом лице. Возле ее ноги была размозженная голова дочери, такой похожей на отца.

Наконец, работа была закончена. Олегу удалось внести в холл большую часть того, что могло гореть. Некоторые доски были сырыми после ночного ливня, но это не имело значения.

Едва не падая от усталости, Олег облил всю эту огромную кучу стройматериалов бензином, краской и растворителем и бросил спичку. Он чувствовал сопротивление особняка. Казалось, дом вопит о том, чтобы он прекратил этим заниматься… Иначе….

Но никаких иначе не последовало. Лида и ее отец были его последними жертвами.

В холле произошел маленький взрыв, пламя, точно здесь вспыхнуло маленькое солнце, поднялось до потолка. Пары горячей химии ударили Олега в лицо. Кашляя, подгоняемый жаром, выбежал на воздух и упал в изнеможении на ступенях. Огонь за его спиной разгорался.

Я заплатил все долги. Разве нет? Мама, я теперь свободен?.. Можно мне больше не слышать их?

Ему никто не ответил, но это не значило, что его не услышали. Олег знал: многие в эти минуты присматриваются и прислушиваются к происходящему.

Пламя поднималось все выше, захватывая все большие площади особняка. Треск и рев оглушал Олега. Он встал и направился к Наталье, еле удерживая равновесие. Ему казалось, что он умер, стал призраком. Может, это было не так далеко от истины. Был ли он вообще когда-нибудь человеком? Тетя Ирина была права.