Алибек Таиров - Амулет Пожирателей

– Я проходил мимо и нечаянно услышал, о чём вы сказали, – сказал чужеземец, и предложил: – Позволите ли вы… вам помочь?

– Сомневаюсь, что сможете, – отрезал отец.

– Прошу вас, не сочтите меня развязным, добродушным проходимцем, готовым помогать каждому встречному. Просто, я увидел, что вас гнетёт затруднительное положение ближнего человека. О, да-а, я вижу, что вы не являетесь источником проблемы, но человек, за которого вы столь горько переживаете является для вас одним из самых близких. С уверенностью могу сказать, что вы готовы на всё ради того, чтобы ему помочь.

– Да… так и есть.

– Как вас зовут? – любезно вопросил худощавый мужчина.

– Роланд.

– Рад знакомству, Роланд. Меня зовут Якуб. Прошу… расскажите мне… и я постараюсь вам помочь.

– Мой сын…, – шёпотом промолвил отец, и умолк. Его разум будто взбесился. Сумасшедшим потоком в сознании завертелись истеричные мысли, в груди разгорелся огонь, а внутренний голос при этом вопил, что есть мочи. Он требовал, взывая к тому, что незнакомцу нельзя доверять.

– Секундочку, – выпалил Роланд, – Якуб? Верно ведь, вас зовут Якуб? Откуда вам знать, в чем заключается проблема? Откуда вам знать, что сможете помочь?

Незнакомец улыбнулся. Это была чертовски неприятная… можно даже сказать отвратительная… улыбка. Сквозь бледные губы хозяина проступили острые белые зубы, с которых скользила густая слюна.

– Да, Роланд… верно. Меня зовут Якуб… и я ясновидец. Кроме того, я являюсь адептом древней магии и Пожирателей.

– Что… что это значит?

Неприязненное выражение лица Якуба отступило. Он внимательно осмотрелся по сторонам и осторожно заверил: – Это значит… я знаю, как можно помочь вашему сыну.

Поначалу зарождения недуга, Роланд чурался суеверий и всяких там потусторонних сил. Он всегда считал, что это выдумки безвольных, поверхностных людей и малодушной, извращённой фантазии. Естественное дело, несмотря на строгий запрет по данному поводу, и лишь только, будучи уверенной в занятости мужа, Изабелла тайком препровождала сына к ведуньям, знахарям, ясновидящим и прочим нетрадиционным врачевателям. Но, когда квалифицированные врачи вынесли свой вердикт о невозможности исцеления Джона, скептическая вера Роланда в незыблемость традиционной медицины пошатнулась, как, собственно, накренился и весь его сердобольный мирок. Вдобавок, безмолвное исчезновение супруги возымело свой эффект, а значит сомнительные методы, с точки зрения здравого смысла, перестали отпугивать Роланда… и он… согласился…

* * *

– Роланд… и Джон… Константин, вам следует кое-что знать, – сказал Якуб перед дверьми беспризорного здания, – Это заброшенное место, некогда давно являлось Собором Роберта Великолепного. Здесь открыто принимали всех людей и заблудшие Души, что искали просветления, духовной помощи. Однако, с тех пор утекло много воды… и многое в этом мире претерпело свои изменения. Так знайте же, ступив через порог, обратного пути не будет, и в ответственный момент вам придётся сделать выбор: либо согласиться, либо сгинуть во тьме.

Терзающийся сомнениями Роланд жалостно оглядел лежащего на его руках сына, и после непродолжительного молчания уверенно постановил: – Хорошо, Якуб. Мы согласны. У нас нет иного выбора. Мы пойдём до конца. Одного лишь от тебя прошу: помоги Джону.

– Так тому и быть, – заверил Якуб, после чего, достав солидную связку ключей, отворил старинный замо̀к.

Невзирая на тёплый солнечный день, из помещения заброшенного здания задуло суровой, холодной метелью. Здесь безраздельно господствовала дремучая мгла, что охраняет потусторонние, сверхъестественные силы; беспросветный мрак, который не в силах пробить ни светозарный солнечный луч, ни искусственный свет фонарей.

Адепт вошёл внутрь, собрал необходимые вещи из близрасположенного шкафа у входа и проследовал в углубление монастыря, а его силуэт поэтапно растворился во тьме, отдавая эхом удаляющихся шагов.

Мгновением позже, густую темноту прорезал луч света, мало-помалу обретающий сферическую видимость. Затем появился второй. А за ним третий… и четвёртый… и так Роланд насчитал девять свечей, расположенных вкруговую.

– Пройдите ко мне, – воззвал Якуб.

– Ничего не видно, – заметил Роланд.

– Но ты ведь видишь свет. К нему и иди.

Отец собрал всю волю в кулак, обхватил сына покрепче и ступив через порог молящим голосом произнёс: – Да поможет нам Бог.

Пройдя пару-тройку шагов, Роланд подпрыгнул от неожиданного грохота – дверь закрылась с внутренней стороны. По телу проступили капельки пота, и он ощутил появление инстинктивного страха. Не в силах двинуться ни вперёд, ни назад, он лишь хаотично измышлял о возможной причине: «Тут ведь никого не было. С какого чёрта дверь закрылась?!»

– Папа, что происходит? – испуганным голосом спросил Джон. – И… и почему тут так холодно?

– Кто… – шёпотом вымолвил Роланд, – Кто закрыл дверь?

– Я ведь предупреждал, обратного пути не будет, – ответил Якуб, – Следуйте ко мне. Надо подготовиться.

Девять свечей, которые Якуб расположил по окружности, не способны были развеять тьму, сгустившуюся в стенах давно забытого храма, но, как бы то ни было, они предоставляли определённую иллюзию видимости.

– Держи, – сказал Якуб, протянув руку Роланду.

– Что это? Нож?

– Да, это нож. Порежь им ладонь и очерти круг своей кровью. Затем, передай его Джону. Он должен проделать тоже самое, но самостоятельно! Это важное условие, подтверждающее ваши намерения.

Отец выпучил испуганные глаза и весьма робко простонал: – Я… я…

В это время Джон собрался силами, встал на хворые ноги, взял нож из рук отца и сделал, что было велено.

– Давайте уже покончим с этим, – вымолвил сын.

Когда всё необходимое для кровопролитного ритуала было готово, Якуб в приказном тоне изрёк: – Ты, Джон, встань посреди круга, воссозданного твоим отцом. А ты, Роланд, войди в другой. Но аккуратно, не заденьте очертания «колец», что начерчены вашей же кровью.

Джон, истощённый беспрестанным отсутствием сна, а значит отсутствием физического и душевного отдыха, с трудом удерживал равновесие самостоятельно. Едва переступив черту окружности, упал на правое колено и тяжело задышал. Казалось, жизнь покидает его исхудалое тело, а обессилевшие Душа и разум пребывают на последней стадии борьбы за ускользающую возможность продолжать жить. Ко всему прочему, порез руки и изливание крови для чертежа окружности в конец истомило его самочувствие.

Роланд, напротив, эмоционально-напряжённый и экзальтированный происходящим, находился в чрезвычайно возбуждённом состоянии. Ему не доводилось ранее лицезреть и тем более участвовать в нечто подобном, но он покорно проследовал к центру круга, воссозданного кровью Джона.