Денис Игумнов - Подушка из лезвий

Олег, горя обыкновенным желанием закрепить положенный эффект, из гальюна вернулся в каюту и принял ещё одну порцию чудесного эликсира. За последующие десять часов он ещё четыре раза посещал место отправления естественных потребностей человека и так же четыре раза заставлял себя употреблять внутрь кровь дельфина. К восьми часам вечера кровь закончилась – "Ну и пусть, всё равно её хранить негде, и она бы через сутки испортилась бы", – а состояние непроходящей эрекции усилилось.

Желание секса, настоящего секса, всё возрастало: в мозгу у Олега постоянно крутились кадры бесконечного порнофильма. В таком состоянии заснуть было ну просто невозможно. Олег еле дотерпел до того момента, когда Кадышев начал выводить громкие рулады носоглоткой. Натянув джинсы, он вышел в коридор и пошёл на противоположный конец корабля, где в гордом одиночестве, одна в каюте, по случаю своего женского пола обитала единственная на судне женщина – Надя наша Семёнова. Лампы горели вполнакала, создавая располагающую к романтическим свиданиям атмосферу южной ночи.

Олег постучал в дверь. Звук вышел громким, особенно учитывая, что давно стемнело и большинство учёных на судне спало. Испуганный голос из-за двери противным фальцетом спросил:

– Кто там?

– Надежда, это я, Олег. Открой, пожалуйста.

– Что вам нужно? – почему-то переходя на вы, продолжила допрос Семёнова.

– У меня к тебе дело. Открой, ну не через дверь же разговаривать.

Стукнула защёлка, дверь приоткрылась. И лишь в образовавшейся щели мелькнул зелёный прозрачный пеньюар, Олег ворвался в каюту. Вид полуобнажённого женского тела, пускай и на редкость уродливого, возбудил его сверх всякой меры. Он набросился на растерявшуюся от такого напора Семёнову, как тигр, и начал грубо срывать с неё невесомый пеньюар. Надя отбивалась слабо, всё время повторяя:

– Ну что вы делаете, Олег?.. Что вы делаете?

А потом отдавшись на волю победителя, продолжила:

– Олежка, ну что ты? Безумный!

Горохов ушёл под утро, оставив после своего набега лежащее на койке в сладкой истоме, истерзанное тело Семёновой, но сам так и не удовлетворив внутренний пламень необыкновенно сильного желания. Олег так её самозабвенно трахал, что ему удалось то, чего не удавалось ни одному лосьону – казавшейся вечным застарелый прыщ, живущий на губе Семёновой, лопнул, выпустив наружу червячок неистребимого гноя.

Олег чувствовал себя на редкость бодрым, ничуть не уставшим. Такая выдалась бессонная ночь, а ему совершенно не хотелось спать. Правда, свою каюту он нашёл не сразу, а с третьей попытки. Каким-то образом он всё время возвращался к каюте Семёновой. Заставив себя чётко придерживаться правой стороны коридора, он добрёл до своей комнаты. Полежав меньше часа, Горохов встал вместе с проснувшемся профессором и отправился на работу. К обеду начались первые значительные неприятные симптомы. Закружилась голова, перед глазами померк свет, и он как-то сразу очнулся в медицинском отсеке. Над ним нагнулся врач – Гордеев Владимир, тот самый, что занимался экстренным ремонтом дельфина, а после, когда утром обнаружилось, что он издох, делал вскрытие и размещал его внутренние органы и всякие там железы по банкам, заливая их спиртом (после всех манипуляций выпотрошенный труп дельфина выбросили в море). И вот теперь он теми же руками, которыми возился с мёртвым животным, массировал Олегу виски. Увидев, что Олег пришёл в себя, сказал:

– Проснулся? Ну вот и славно.

– Я потерял сознание?

– Да. У тебя, дружок, сильно скакануло давление. И температура повышена на градус.

– Но я себя прекрасно чувствую.

– Да. Я взял у тебя кровь на экспресс анализ. Олег, у тебя ненормально повышенный уровень гемоглобина. Тебе срочно нужно в больницу.

– Глупости, – вспылил Олег, а потом подумал – "А может оно и к лучшему?".

– Через три часа мы причалим в порту Керчи. Я тебе дам направление, ляжешь в городскую больницу на обследование. Денег тебе ребята собрали, больницу предупредили, тебя ждут. Думаю, ничего страшного. Но я обязан страховать команду от любых возможных инфекционных заболеваний.

– Ладно. Понимаю… Я могу идти. Надо собрать вещи.

– Не надо. Все вещи уже собраны. Оставшееся время тебе лучше побыть здесь.

– Изоляция?

Пожав плечами, Гордеев смущенно произнёс:

– Вынужденная мера.

Доктор вышел в соседнюю комнату и зазвенел там пузырьками и какими-то инструментами. Олег лежал, заложив руки за голову и рассматривал потолок: чувствовал он себя совсем неплохо. Энергия в нём бурлила, сосредотачиваясь в нижней части туловища и оттуда разливаясь по всему телу.

Потолок опять начал крутиться через пять минут. Происходило нечто необъяснимое. Левым глазом он видел совершенно нормально, а вот правый транслировал в мозг совершеннейшую ерунду. Прямо сквозь занавеску, проникнув через её плотную ткань, в изолятор вплыл прозрачный доктор Гордеев, только обросший бородой: он злобно скалился и грозил Олегу кривым пальцем. Олега аж подбросило, он сел и ошарашенно уставился на висевшего в метре от палубы призрака. Потом Олег прикрыл ладошкой левый глаз и иллюзия пропала, оставив после себя лишь светящееся изображение на радужной оболочке глаза. Прикрыл правый глаз, и призрачная чушь проявилась снова. Звать на помощь он не стал, решив пережить галлюцинацию, тем более никакой особой угрозы от висящего в метре над полом бородатого двойника доктора он не чувствовал. А через минуту призрак и вовсе пропал, растворился в воздухе. Списав всё на перенапряжение прошлой бессонной ночи, Олег стал дожидаться прихода сейнера в порт. Через два часа его высадили с чемоданчиком и справкой с данными анализов в порту.

Ни в какую больницу он решил не ехать (физически он чувствовал себя великолепно, лучше, чем когда-либо), а решил снять себе комнату и хотя бы три-четыре дня прожить рядом с морем, устроить себе импровизированный отпуск.

Пока он искал себе подходящее жильё, глюки вернулись, причём в ещё более зловещем и непонятном облике. Проходя мимо тёмных углов, переулков, арок проходных дворов, он краем левого глаза замечал, что там ворочается незнакомая ему жизнь. Странные люди появлялись оттуда и с их бледных, как у утопленников, лиц, не мигая, глядели светящиеся зелёным фосфором глаза. Они странно дёргались, срастались между собой и проваливались под асфальт. За ними ползли бесформенные медузообразные существа, они всё вокруг пачкали слизью и потом по стенам домов заползали в открытые окна квартир. И все эти несуразности происходили с левой стороны, с правой же стороны жизнь приморского города текла своим обыкновенным чередом. Ездили автомобили, неторопливо прогуливались отдыхающие, местные торговали фруктами и всё было нормально, спокойно. Олег боролся со своим левым восприятием, тёр глаз, часто моргал, бил основанием ладони по левому виску, но видения не пропадали. Самое интересное ждало его впереди.