Руслан Исаев - Plus Ultra!

И в который уж раз обожжённый приливом стыда,

Я заплакал…Впервые был плач не игрой,-

В той игре был финал веселее всегда.

Мой учитель молчит. Укоризной немой

Веет от складок горько поджатого рта.

И сегодняшний день, день не ваш и не мой,

День, в который сжигает Судьба паспорта,

Не закончен. И скорбь не успела остыть.

Жаркий пепел ещё обжигает нам грудь.

И не хочется есть, и не хочется горькую пить.

Посидим, помолчим, и в последний отправимся путь…

Моя! – до потери пульса:

Ты проходишь – а я дрожу.

Может, пахну похлеще скунса,

Или то, что пешком хожу,-

Что твоей нелюбви причина?

Не выходит «клинья подбить»…

Не хватает высокого чина,

Или «трубки» с тарифом «Лю Би»?

А любить – это, знаешь, так сладко,

Да и чёрт с тем, что не взаимно!

Растворяешься без остатка,

Повторяя заветное Имя…

А потом – незваные слёзы,

Или, просто, смазка для век?

А потом – без ответов вопросы,

И, ба-бах! Без вопроса ответ…

Я всё знаю, родная, не глупый.

Потому-то и не прихожу.

Но забыть не могу. Это трупы

Не умеют тужить…Ворожу.

Вора! Вора! Украсть твоё сердце!

Вора жду! Чтоб помог всё решить.

Жду напрасно… Но стуки Mine herzа

Это клятва – до смерти любить!..

Я хотел бы Её увидеть…

Но никак не фартит – не встречаю.

А в уме мельтешат эпитеты

С окончаниями на «-ая».

А я не согласен с теорией.

С тою самою – вероятностей.

Впрочем, это другая история,

И замнём эту тему – для ясности…

Почему, если два пешехода

Вышли, верю, – навстречу друг другу,

Не встречаются по полгода,

Хоть и ходят в одной округе?!

Я сужаю круги – до точки.

Я спрямляю углы – до линии.

Я давно исщипал лепесточки

Всех мастей – от мака до лилии.

И, скорее всего, – не любит!

Спать ложится – другого помня.

Не собрать мне твой кубик, Рубик!

Не найти в уравнении корня…

На рассвете поет соловей…

Задержавшись у входа в сабвэй,

Затаивши дыхание, жду…

И шепчу: «хав ду ю ду?..»

Всё о Ней, всё о Ней

Ты поёшь по утрам, соловей!

Моя Хавва, моя пава,

Моя солнечная, Аве!

Как Ты там без меня?

Может ли Солнце без дня?

Может ли ночь без тьмы?

Как же не вместе мы?!

Мою грусть своей песней развей

Лекарь мой и палач – соловей!

Почему постоянно – о Ней?!

Ведь не время для сбора камней,

Время только разбрасывать их…

Воздыхатель лишь я – не жених.

Я прошу – ну не будем о Ней!

Позабудем Её, соловей!

На рассвете поёт соловей…

Сушит душу мою суховей…

Жить без любви не может никто.

Даже известный всем дед Пихто.

Даже актёр Жан Поль Бельмондо.

Даже таинственный Х. в пальто…

Я не в пальто, и манто не имею.

Но, как увижу Её – немею…

Я б Третьяковскую галерею

Ей бы купил, будь я евреем.

Я бы украл все компьютеры НАСА,

Я бы не ел тридцать лет хлеб и мясо,

Я б на руках взошёл на Кайласу,

Сдал бы в Фонд мира свой пай на Парнасе…

Чтобы Она меня полюбила

Я б отлупил Клинтона Билла,

Я бы фокстрот станцевал с гориллой,

И согласился бы шило – на мыло.

Плюнул бы в душу и Джорджу, и Бушу,

Поцеловал бы в округлости Хрюшу,

Под корень срубил Беловежскую пущу,

И даже поклялся б любить свою тёщу1

Ну кто мне подскажет, как быть?!

Ухожу в неизведанный мир,

Переполненный жаждой познанья.

Вопросительный знак – мой кумир.

Дорогая моя, до свиданья!

Я тебе не скажу – прощай!

Без тебя моя жизнь, как без света.

Не бродяга я, не упрощай!

Просто, дом мой – сама планета.

Так хотелось-бы всё повидать,

Всё познать, всем побыть, всё пощупать.

А настанет пора увядать,-

Что-ж, когда-то побуду и трупом.

А настанет пора, – я вернусь.

Я смогу, только верь, мне по силам

Переплавить вселенскую грусть

В радость встречи, как ты попросила!

Я подарил цветы живые

Марине. Я её люблю.

Не из теплицы, полевые.

Она «сдала» их по рублю.

Я подарил стихов тетрадку,

Души измученной кусок.

Она, взглянувши для порядку,

Продолжила вязать носок.

Ну как тут быть? Плевки такие,

Пусть даже любишь, – не простить!

Я не уехал к дядьке в Киев,

Чтоб в огороде бузину растить.

Я лишь ушёл, ей не сказав ни слова,

И, плюнув на свою тоску,

Решил: не буду есть мясного,

Сменю постель на жёсткую доску.

И каждый раз, вернувшись из спортзала,

Беру перо, и ухожу в стихи.

Мне безразлично, что ты там сказала

Про то, что, мол, дела мои плохи.

Не беспокойся! Всё идёт, как надо.

Прошу тебя, не надо мне звонить!

Не ел ни разу с губ твоих помаду,-

Теперь и пряником меня не заманить!

Года идут… Уходят неудачи.

Приходят слава, гонорары и успех.

Я выстроил уже у моря дачу,

В моей квартире слышен детский смех.

Ничто уже не омрачает счастья.

Ты вышла замуж – что ещё желать?

И рву на крошечные части

Тобою возвращённую тетрадь…

Я тоскливо бренчал на гитаре,

А гитара бренчала на мне.

Кто кого утешал? На пару

Мы рыдали, стенали, а звёзды в окне

Пригасив, в уваженье, пожары,

Бушевавшие в недрах своих,

Подпевали тихонько. Дрожали

Их лучи, обнимая двоих.

Обнимая меня и гитару,

Двух рыдающих, двух горемык.

Понимали они: мы – пара,

Наша песня – отчаянный крик.

Крик двух душ, одиноких и нежных,

Переполненных жаждой любви.

Звёздный дождь лил в окно белоснежный…

Я с гитарой в обнимку, а Вы?

Вы, моя госпожа и богиня,

Вы, причина моей тоски…

А богиня гуляла с другими,

А богиня на нас – плевки.

А богиня вертелась вихрем

На балах, среди мэнов лихих.

…Я с гитарой шептался тихо,

Декламируя ей стихи.

О любви, о далёких звёздах.

О росе на замшелых камнях.

Трепетал легкокрылый воздух,

Обнимая её и меня…

Ах, гитара, моя подруга!

Нам ведь так хорошо вдвоём.

Мы ведь любим, родная, друг друга,

Так давай о Любви споём!

Кричащее молчание твоих поджатых губ.

Я ухожу в молчании, – ведь я тебе не люб.

Не о таком прощании мечтал я, уходя.

Сказать бы: – До свидания! До скорого свидания,

Желанного свидания, счастливого свидания! –

Вот это было – б, да!

Люблю и жду. Но не могу прийти,-

Мой каждый шаг приводит к униженьям.

И прошептать: – Любимая, прости!

Мне доведётся лишь в воображеньи.

И остаётся только лишь мечтать,