Август Карстовский - Оковы Чести I

Из неоткуда явился парен с тёмно-зелёным плащом и с серой маской, скрывавающей нижнюю часть его лица. Соловей посмотрел на Эдварда красными, как рубины, глазами. Его взгляд был холодным и пронзающим до мурашек.

“Люциус…”

Люциус двинул в гущу сражения, когда оттуда был вытолкнут рыцарь. Он сразу же замахнулся на Люциуса, но промахнувшись, получил кинжал в висок. Нужно было надевать шлем, дурень. Эдвард отполз к раненному солдату: его ноги дрожали, а сердце бешено колотилось. Он ничего не мог сделать, кроме как наделать в штаны. Мимо него просвистела стрела. Принц обернулся и обнаружил, что раненный солдат уже не ноет от боли – он мёртв.

“А ведь им мог оказаться я…” – опять подумал принц.

Он боялся смерти, как и все другие. Он посмотрел на кровавый хаос, учинённый варлийцами и алуанцами. Он видел, как Люциус уклонялся от разящих клинков, наносил смертоносные удары с неимоверной скоростью. Где-то в хаосе он заметил рыцаря, что сражался с одним только щитов, ведь меч он потерял, а жить хотел. Но всё это сразу же затмилось, когда он увидел варлийца, которого протыкают мечами тройка алуанцев. Один меч проткнул голову, второй вошёл в плечо и вышел где-то из поясницы, а третий был воткнут в живот. Самое ужасное, что солдат этот ревел и двигал зрачками. Он умер лишь тогда, когда солдат дёрнул меч в сторону, превратив его голову неразборчивое месиво. Эта троица заметила принца и начала пробиваться к нему, раскидывая всех солдат.

Принц с трудом поднялся на ноги и, подняв меч мёртвого солдата, побежал на троицу. Если и умереть жестоко, то хотя бы с чистыми портками. Первого Эдвард рубанул по груди, когда он замахнулся. Тёплая кровь, брызнувшая на его лицо, принесла некое наслаждение и удовольствие. Он немедля отступил и, когда второй взмахнул клинком, подпрыгнул к нему и вонзил меч под рёбра. Острие выглянуло из горла

“Меня так просто не убить!”.

Полный радости принц, отбросил его тело и вдруг осознал, что забыл про третьего. Последний держал в руках заряженный арбалет, наведённый на принца. Из тёмной дымки, вспыхнувшей за лицом арбалетчика, явился Люциус и перерезал ему глотку. Соловей сразу обратился в дым. Эдвард увидел его в гуще сражения, перерезающего солдату глотку.

Теневое искусство всегда оставалось для Эдварда загадкой и страшилкой на ночь. Вспомнив, чем нужно пожертвовать, дабы научится этому смертоносному искусству, Эдварда передёрнуло. Он поднял меч и с неразборчивым воплем кинулся в самую гущу кровопролитного хаоса. Не успел он и двух взмахов сделать, как свалился от щита, врезавшегося в лицо.

Он встал и сразу взвыл от боли – в плечо вонзилась стрела. Его схватил какой-то солдат, но тут же его череп проломила секира, а убийцу пронзил меч, чей владелец умер от стрелы, пробившей его череп. Кто умер – не ясно. Он попятился и чей-то труп ударился об него и выбил на пустырь, обратно к раненным – точнее, к мертвецам, ведь стрелы уже всех убили.

Прогудел рог. Алуанские силы в спешке начали разворачиваться или отступать. Было сложно что-либо разобрать, ведь солдат было, словно муравьёв в муравейнике.

Из леса выскочила вся кавалерия и копьём вонзилась в войско Алуана, разделив его на части. Всадники принялись беспощадно выкашивать строй за строем. Град стрел обрушился на две армии: кони скакали без своих хозяев, всадники падали с мертвых лошадей прямо на мечи своих врагов, между варлийскими и алуанскими силами возвысился хребет трупов. Стычка превратилась в настоящий ад. Для перфекциониста, конечно же.

Эдвард с трудом вылез из-под мертвого коня, как вдруг на него упало чьё-то тело в доспехах. Только он столкнул его в сторону, как на его упало ещё два. Грязные и тяжёлые тела не давали ему дышать. Он пытался протиснуться между их животами, дабы вдохнуть, но тут на него упал третий труп. Его сердце бешено колотилось, он задыхался от гнева и нехватки воздуха. Он ревел, как ребёнок, молил о пощаде и пытался двигаться телом, дабы его заметили.

И его заметили! В глаза ударил луч света – кто-то стащил труп с верхушки груды. Спаситель стащил оставшиеся трупы и, схватив принца за воротник, поднял и сразу же уронил на землю. Он поднял голову, улыбнулся беззубой улыбкой.

“Я ещё жив!”

Его спасителем оказался его сводный брат Соломон, чьё обличие походило на ворона: длинные чёрный волосы, подчёркивающие и без того красивое строгое лицо, спадали на чёрную волчью шубу, под которой таились такого же цвета доспехи.

– Ты как? – его голос, как и всегда, был грубым и холодным.

“Боже, что бы я без тебя делал!”.

– Нормально. Спасибо. —вымолвил Эдвард, вставая на ноги. – Бой уже закончился?

– Да, закончился. Я послал тридцать всадников за теми, кому удалось вырваться из кольца кавалерии. – он перевернул какое-то тело, и слега посмеялся. – Давуст… сукин ты сын! Умер раньше меня!

У трупа из глаза торчала стрела.

– Не знал, что вы знакомы…

– Ты много чего не знаешь, Эдвард. Но зато знаешь, как перечить старшему брату! – взорвался он наконец. – Какого чёрта ты двинулся без основной армии? – Соломон ткнул ему в лоб. – Хочешь, чтобы твоя мать изрезала меня на куски? Я не хочу!

– Прости.

– Прости? – презрительно спросил Соломон. – Скажи это вот ему! – он указал на полковника Давуста. – Или вот ему! – он перевернул труп с месивом вместо головы. Именно в него вонзили три меча. – Думаешь только о том, как бы завоевать славу, дабы угодить отцу и быть прижатым между грудей своей мамаши.

– Не говори так… – дрожащем голосом вымолвил Эдвард.

– Ты будешь указывать, как мне говорить? – он поднял меч и острием указал на брата. – Твоё высокомерие и эгоизм погубил этих людей! Они хотели вернуться домой героями, либо умереть на поле битвы, а не загнанными в задницу, по тупости одного болвана. – он опустил меч и всунул его в ножны, после чего мрачно осмотрелся вокруг.

Эдвард с поникшими плечами, смотрел на Соломона. Раньше он никогда не видел брата в ярости и никогда не думал, что станет тем, кто его разозлил. На сердце будто бы лёг груз обиды. Затем он осмотрел кучи трупов и к грузу обиды присоединилась вина и неимоверная злость на самого себя и на брата.

Оба брата были не лучше, и Эдвард это понимал. Он выступил раньше брата, который тупо проспал момент, когда нужно было выдвигаться. И Эдвард должен был как-то подстроиться под обстоятельства, но не сумел. Так или иначе, кровь в жилах закипела, и принц взорвался:

– Ты сам-то не лучше! – вскрикнул Эдвард. – Набухался до белого колена и проспал момент, когда нужно было отдавать приказ! Забил на всех и думал лишь о себе!

– Да, но по моей вине никто не умирал! – возразил Соломон. – Я действовал зная, что без моего приказа армия не двинется, что она не столкнётся с алуанскими силами, что кровопролития не будет. А ты понимал, что там из нашей армии никого нет и в одиночку полез вперёд! Ты допустил ошибку из простой глупости и эгоизма!