Алексей Июнин - Человек-Черт

– Куда?

– К себе домой, – ответил Сайганен.

Глава 7

Корчи

Вне времени и пространства.

Он сидел в широкой плоской лодке с мокрым днищем. Берегов было не видно, все вокруг скрывал плотный как вата туман, Андрей даже не понимал на реке ли качается их лодка или на озере, а быть может на море или в крохотном прудике. Ничего было не видно, туман скрывал все вокруг, а также глушил все звуки кроме легкого плеска воды. В лодке вместе с Андреем сидел Иосиф Ильич Эггельс, он курил махорку и сплевывал в туман густые харкотины.

Лодка сильно качалась, захватывая низкими бортами ледяную воду, неприятно мочившую ноги. Жую было промозгло, ноги дрожали от холодной воды, он сидел на расшатанной досочке, прибитой поперек бортов. У него был насморк, в носу постоянно щекотало и хотелось съесть чего-нибудь горячего. То и дело ему мерещилась по сторонам фигуры, проклятый белесый туман, к сожалению, способствовал его нездоровой фантазии буйно разыгрываться. Время от времени Андрей Жуй вздрагивал, заметив то по правому борту, то по левому возникающие существа неясных очертаний, но вызывающих оторопь даже у такого относительно стойкого к ужасам бытия человека как Андрей Вставкин-Жуй.

– Че сидишь, бельма таращишь? – буркнул дальний андреев родственник, одеянием которого были лишь трусы классического тюремного покроя. Он уже вышвырнул окурок за борт лодки и, напрягая все свои жилы, что-то вытягивал из холодной неприветливой воды, делая резкие уверенные движения. Многочисленные наколки, устилающее его тощее туловище сплошным пестрым узором, двигались в такт с его конечностями и шевелились будто живые. Натяжение кожи в разных местах, напряжение мускулов, выпячивание вен и жил, движение суставов – все это принуждало изображенные на теле Иосифа Эггельса портреты роковых социалистических персонажей двигаться дружно либо порознь. У кого-то раскрывались рты, у других шевелились волосы и скулы, третьи напоминали о себе морганием глаз и сокращением лицевых мускулов, которых у них, по всем правилам логики, быть никак не могло. Тем не менее у смотрящего на практически ожившие портреты слуг революции Жуй не мог отделаться от наваждения, что наблюдает за живыми людьми, а не просто за наколотыми иголочкой и чернилами татуировками.

– Ну чего сидишь, братка? – повторил Иосиф Ильич, вынимая из воды рыболовную сеть. Брызги воды падали на Жуя, заставляя его ежится и морщиться. – Подсоби, харе яички высиживать!

Юноше пришлось встать и заставить ноги удерживать равновесие. Впереди по носу лодки возникло очередное существо, боковое зрение Жуя показало, что монстр схож с горбатой гороподобной личностью, но как только парень метнул взгляд в ту сторону, то смог поймать только исчезающее темное пятно. Вновь по его спине пробежали крупные мурашки. Шмыгнув носом, он вцепился пальцами в рыболовную сеть тяжело вытаскиваемую его троюродным дедушкой, одетым лишь в скромные трусы, при том что сам Андрей ежился от промозглой влаги и боялся поднять голову, пряча шею от холода.

Жуй, кряхтя и призывая ноги к максимальной стойкости на днище остервенело раскачивающейся лодке, принялся тянуть рыболовную сеть, которая удивляла своей тяжестью и… пустотой. «Почему она такая тяжелая, если в ней не поймалось ни единой, даже самой крохотной рыбешки? – размышлял Жуй, будто найдя ответ на этот ненужный вопрос, он сможет отряхнуть руки и сойти на песчаный берег какого-нибудь экзотического острова Карибского бассейна. – Для чего нужна столь-же большая, сколько бесполезная сеть? Идиотская рыбалка, надо сказать!»

Он держал рыболовную сеть, стоя чуть за спиной Иосифа Ильча и так получилось, что прямо перед лицом молодого человека оказался лысый эггельсовский затылок – на макушке волосы отсутствовали начисто, а на затылке оставшийся волосяной покров тщательным образом выбривался. Но не блестящая от влаги лысина являлась объектом андреева внимания, а превосходно выполненная татуировка-наколка на ней. С противоположной стороны лица каннибала Эггельса на его голове был в натуральную величину изображен портрет генералиссимуса Советского Союза, отца народов, кормильца и поильца – товарища Сосо Джугашвили. Многим из революционных кругов этот человек был известен под партийной кличкой – Коба. Но планета Земля знала и знает эту личность под самым известным псевдонимом – товарищ Сталин.

Иосиф Виссарионович Сталин.

Татуировщик был настоящим профессионалом своего дела, он отнесся к работе со всей душой, проникся как к Эггельсу, так и к Сталину. Портрет на задней части головы тезки величайшего председателя правительства СССР был выполнен до самых мельчайших подробностей. Выразительные глаза из под густых бровей (волосы для бровей Иосифа Виссарионовича, так же как его густые усы были настоящие, растущие на затылке у Иосифа Ильича. Людоед, должно быть, ежедневно заботился за ними, выстригая из как можно правильней и используя для этой работы как минимум три зеркала, если, конечно не пользовался услугами специально обученного парикмахера), правильной формы нос (вытатуированный так искусно, что создавалось впечатление, что нос на самом деле выступает вперед), полные губы под усами, скулы, подбородок, даже едва видимые морщинки – все было изображено в высшей мере профессионально. Уши Эггельса были ушами Сталина, с задней стороны шеи Иосифа Ильича был вытатуирован стоячий воротничок военного кителя. Единственное, что не соответствовало образу настоящего Сталина – волосы. На макушке у Эггельса волосы уже не росли, поэтому его Иосиф Виссарионович был с волосами вытатуированными. Но только до половины головы, а спереди уже было безволосое лицо каннибала.

Андрей уже не думал о рыбалке, он смотрел в темно-синие глаза вождя и ему казалось (Да что там казалось! Это так и было!), что товарищ Сталин подмигивает ему и ухмыляется сквозь густые усы. Сталин заговорил. И это произошло абсолютно естественно, Жуй даже ничуть не удивился. Наоборот, даже чуть-чуть обрадовался материализовавшемуся ожиданию. Иосиф Виссарионович заговорил о голоде.

Эггельс продолжал тянуть сеть, а Коба на его затылке говорил, не тараторя, расставляя слова в нужном порядке и то и дело задумчиво замолкая, мысленно составляя правильно сформулированную фразу. Товарищ Сталин читал Жую своеобразную лекцию по теме голода. Физического голода. Следя вытатуированными глазами за слушателем, Иосиф Виссарионович объяснял, что миром правит голод, что из-за голода все беды и несчастья, а все статичное и непродуктивное из-за насыщения, что голодный человек способен на все и если Жуй не в полной мере доверяет его словам, то в подтверждение этой истины Андрей может проконсультироваться со своим дальним родственником. Уж он то точно знает на что способен голодный человек. Голод – говорил товарищ Сталин – есть движущая сила мирового прогресса, сытый человек ни станет ничего делать, он будет просто лежать и пердеть, а голодный – способен на все, чтобы свой голод уталить. Он будет чего-то добиваться, искать, трудится и работать не покладая рук, будет размножаться, ибо голод в любой момент может убить человека и ему необходимо успеть оставить потомство. Голод! Голод сделал из обезьяны человека, заставив его применять палку и камень! Животное только и думало как бы пожрать, и что-то сообразив и придумав, наедалось и на какое-то время успокаивалось, что бы вскоре вновь запустить мыслительный механизм на поиски еды. Иначе смерть! Голод и страх смерти – вот две составляющие человеческого бытия.