Рианн Анж - Скитания

– Клянусь вам, князь, если придёт положительный ответ, я устрою пышнейший приём, какого не видели даже у самой королевы! – внезапно заявила она, сверкнув на него глазами.

– В вас говорит волнение, – проницательно заметил Люмьер, – что странно: не вы ли говорили, что предпочли бы, чтобы подобные романы вообще не рождались из-под вашего пера? Но вместе с тем вы по каким-то причинам отчаянно желаете, чтобы издатель его принял.

– А вы говорили, что цените время. Так вот, мне тоже жаль будет времени, потраченного на этот, пусть недостойный, роман, если он отправится в небытие.

– Удивительная непоследовательность, – Люмьер поднялся и подошёл к окну. В саду готовилась зацвести вишня, её почки набухли и налились живительным соком. – Хотя, полагаю, ваши чувства могла бы понять мать беспутного сына, которая всеми силами старается пристроить его в какой-нибудь университет.

Селия слегка недовольно посмотрела на него и ничего не сказала. Тут вошёл лакей с подносом утренней почты. Селия сцепила дрожащие пальцы, снова расцепила и непослушными руками взрезала единственный конверт, адресованный ей. Через пару мгновений раздался разочарованный возглас. Люмьер обернулся и увидел, как Селия без сил упала на софу. Брошенное и, как можно было судить, оказавшееся несчастливым, письмо от издателя лежало на самом краю кофейного столика. Люмьер взял его и быстро пробежал глазами.

– Невозможно, – пробормотала Селия, прикрыв глаза рукой. – Несмотря на вульгарную простоту этого романа, несмотря на всё ваше влияние, князь, этот… этот… бездушный человек посмел отказать!

Люмьер положил письмо обратно на столик, пряча насмешливую улыбку.

– Это может свидетельствовать о двух вещах: либо он слепой идиот, не в состоянии разглядеть шедевр даже тогда, когда ему преподносят его на подносе, как лакей – утреннюю почту, либо он является тем самым образчиком неподкупного издателя, – он присел в кресло рядом с софой.

– Шедевр? – недоумённо переспросила Селия, открыв глаза. – Как у вас только язык повернулся назвать так подобную пошлую писанину?

– Вы знаете, миз Кроуфорд, несмотря на то, что ваша история написана по абсолютно предсказуемому шаблону, в ней есть оригинальные мысли. Возможно, они-то и не понравились нашему многоуважаемому издателю.

– Возможно, но это не делает её шедевром… А может быть моя история просто очень плоха и в этом весь ответ? – горько ответила Селия, приподнимаясь на локте.

Люмьер тихо рассмеялся.

– Вы – типичный представитель автора, всегда готового признать свою литературную никчёмность и несостоятельность, только бы не анализировать ситуацию. Удивительно, как с таким подходом вам вообще удавалось издаваться.

– Идя проторенными тропами меньше шансов заблудиться в лесу, где до сих пор блуждают многие неизвестные авторы, подобные мне. Но даже это ничего мне не дало.

– В вас ещё жива способность анализировать, – усмехнулся Люмьер. – Значит, у нас есть все шансы.

– Я поражаюсь вашему спокойствию князь, – вздохнула Селия.

– Моему спокойствию? Книга ведь ваша. Я уже говорил, что буду проклят, если когда-нибудь соберусь исписать больше одного листа бумаги.

Селия села на софе. Выглядела она уже немного лучше.

– Почему вы так категоричны? Я заметила, что вы проницательны и знаете человеческую натуру как сам дьявол, а это превосходное подспорье в писательской деятельности.

Люмьер посмотрел на неё долгим тяжёлым взглядом и натянуто улыбнулся.

– Поэтому миру и не видать моей книги. Но возвращаясь к вашей: я прямо заявляю, что не остановлюсь, пока не найду для неё издателя.

– А ведь вы и правда обещали, что сделаете это за пару дней, – заметила Селия, слегка улыбнувшись.

Люмьер покаянно опустил голову, чтобы вновь спрятать прежнее насмешливое выражение.

– И я это сделаю, – просто ответил он. – Я настаиваю, чтобы вы всё равно устроили приём. Я даже возьму на себя смелость предложить вам свои услуги в качестве организатора.

– Боюсь, мне всё равно не удастся повеселиться на нём, – грустно улыбнулась Селия.

– Суть в том, – продолжал Люмьер, испытующе глядя на неё, – что я приглашу на него наших дорогих издателей. Лучших каких смогу найти. Ничто так не способствует сговорчивости как бокал великолепного вина с подходящей закуской.

– Князь, мне кажется, это замечательная идея! – воскликнула она воодушевлённо. – Ведь Роган, по сути, устраивает точно такие же приёмы. И как мне это в голову не пришло?

– Полагаю, она была всецело занята вашим новым романом, – тонко улыбнулся Люмьер, и Селия снова расслышала в его словах иронию. Она решительно поднялась, уже совершенно оправившись от досадного письма.

– Великолепно! Раз таково ваше желание, я с радостью вверяю вам в обязанность устроение этого приёма.

– Но предупреждаю, миз Кроуфорд – я не потерплю вмешательства в мою деятельность. И не пытайтесь узнать подробности. Потому что в противном случае, – его глаза зловеще блеснули, – вы рискуете узнать то, о чём потом пожалеете.

Повисло молчание. Селия смотрела на него с напряжённой улыбкой, и князь расхохотался, особенно оглушительно в полной тишине. Селия облегчённо рассмеялась вместе с ним.

– Вы такой экстравагантный, князь, – сказала она, отсмеявшись. – Что же вы такое скрываете?

Люмьер поднялся с кресла немного резче обычного, и Селия невольно ощутила желание отшатнуться.

– Всему своё время, миз Кроуфорд. Может быть, когда-нибудь я открою вам правду. Это будет зависеть целиком от вас.

Селия неожиданно покраснела и засуетилась, чтобы скрыть смущение.

– Что же, значит, решено. О! – воскликнула она и с надеждой посмотрела на князя. – С моей стороны крайне нагло просить вас рассмотреть моё предложение после того, как вы весьма недвусмысленно сказали мне не вмешиваться, но я вспомнила об одной танцевально-певческой труппе. Она с каждым днём набирает известность в Лондоне, и я слышала, что на каком бы мероприятии они не появились, оно проходит с неописуемым блеском. Думаю, если бы вам удалось пригласить их на наш приём, это стало бы дополнительной приманкой для гостей, в том числе и для издателей.

Люмьер слушал, и его лицо выражало абсолютную бесстрастность, как если бы ему приходилось тщательно скрывать недовольство за маской безразличия.

– В наш век популярности бродячих цирков и рыночных цыганок я абсолютно не удивлён, что подобные труппы пользуются успехом у публики. Я скажу вам прямо, миз Кроуфорд, что такого рода развлечения вызывают у меня только пренебрежение и отвращение.

– Нет-нет, князь, уверяю вас, эта труппа – исключение из правил. Я слышала, что они не просто бездумно развлекают публику, а совсем наоборот. Именно это и делает их известными. Все хотят увидеть их новые выступления!