Виктор Точинов - Стая

«К автобусу восьмичасовому собираются», — подумал Граев, и не ошибся. Автобус подкатил со стороны Петербурга с пятиминутным опозданием, и вышедшие из него пассажиры расселись по машинам. Знакомый толстяк был тут как тут: вертелся среди отъезжающих, слушал, куда и почем договариваются, записывал что-то в маленькую книжечку.

Наконец стоянка опустела, толстяк исчез за своей дверью, — словно исполнивший поручение джинн удалился в бутылку.

Граев не стал мешкать. Не стуча, распахнул дверь, вошел.

Небольшая комната: стол, три стула, — вот и вся обстановка. На столе портативный цветной телевизор и телефон — старый, дисковый. На стене календарь с обнаженной красоткой, даты — вплоть до сегодняшнего дня — помечены кружками и крестиками.

За столом сидели трое. Толстяк и двое парнишек в кожаных куртках — один вертел в руках нунчаки, у другого под рукой стояла прислоненная к стене монтировка.

Понятно… Дешевки, шестерки — на тот случай, если кто-то из таксистов заартачится, или к кормному месту вздумает примазаться какой-то левый водитель… Если Джазмен после подвигов Макса и ввел в своей конторе осадное положение (а он, надо думать, ввел), то дополнительной охраной этой точки не озаботился. Наверняка лучшие бойцы берегут сейчас его драгоценную персону.

Здороваться Граев не стал.

— Отправь их погулять, — сказал толстяку, кивнув на шестерок. — Базар есть.

— Да ты… — тот, что с нунчаками, начал было подниматься со стула.

На лице толстяка отразилось колебание.

Граев повернулся к шестерке, произнес, не меняя тона:

— За пивом. На Театральную и обратно.

Толстяк принял решение.

— Стас, Шика… Вы того, погуляйте, в самом деле… Я кликну, если что.

Сопляки, недружелюбно поглядывая на Граева, удалились.

Еще вчера, еще сегодня утром такой номер не прошел бы — толстяк чувствовал себя под крылышком Джазмена спокойно и уверенно.

Но теперь, когда офис сюзерена так вот запросто подняли на воздух, наверняка в бритом черепе роятся сомнения: а не тонет ли корабль? Не пора ли крысам поискать другое плавсредство?

Так что надо ковать железо, пока горячо. Пока никто не сообразил, что в Ямбурге происходит отнюдь не разборка криминальных авторитетов.

Граев, игнорируя вопросительный взгляд толстяка, сделал шаг к стене, всмотрелся в календарь. Ага… Похоже, толстяк работает тут не один, и смена у него через сутки… День исчезновения Ларисы Поляковой тоже отмечен крестиком — как и сегодняшний. Отлично, выбранный путь оказался даже короче, чем представлялось.

Он без приглашения уселся на стул, посмотрел на хозяина комнатушки тяжелым взглядом исподлобья.

Толстяк явно нервничал, хоть и старался того не демонстрировать. Наконец не выдержал гнетущей паузы:

— Что за базар-то?

— Простой и конкретный. Я задаю вопрос, один. Ты отвечаешь. И всё. Остаешься тут сидеть. Кто бы ни пришёл на смену Джазмену — остаешься в деле. Доступно излагаю?

Лицо толстяка отражало напряженную мыслительную работу. И в самом деле: расскажешь, что не надо, про дела Джазмена — а он возьмет да и упадет на четыре лапки, вновь на коне окажется. И — прогулка на мост рано утречком. Не расскажешь — а если Джазмен последний денек доживает? Ситуация…

— Что за вопрос-то? — наконец выдавил толстяк.

— Расскажи всё, что Крапивину рассказал. От начала до конца.

Рассуждал Граев просто: что-то капитан скрывает, что-то недоговаривает. Опасается конкуренции… Но если бы мог добраться до Ларисы — не стал бы мешкать, дома отсиживаться. Значит, ухватился лишь за самый кончик следа. А где тот след начинается? Здесь, на задах автовокзала. Не бином Ньютона…

Толстяк прямо-таки посветлел лицом. Но спешить откровенничать не стал, заюлил:

— Какой еще Крапивин? — бездарно изобразил удивление.

Граев поднялся. Оперся руками о край стола. Заговорил, тяжело роняя слова:

— Не знаешь? Жаль. Имел шанс…

И сделал вид, что направляется к двери.

— Да погодь ты, — всполошился толстяк. — Садись…

Рассказ его не затянулся. Но вместо того чтобы хоть что-то прояснить — лишь напустил дополнительного тумана…

А тумана в этом деле и без того хватало…

Из рассказа Макса следовало, что в партии участвует еще один игрок — «Кайтсеполицай», Департамент охранной полиции Эстонии, чего-то не поделивший с Джазменом…

Чтобы не плодить лишние сущности, можно предположить, что именно эти две силы стояли за событиями Петербурге, с которых начался сегодняшний день…

Дело развивалось так: две недели назад псевдожурналист Райнис Туул в Питере вербует Макса на рискованную работу. Допустим, кто-то в КАПО постукивает Джазмену, сливает информацию… Интересы провинциального мафиози плотно связаны с Эстонией, до границы два десятка километров, — вполне логично иметь источник в силовых структурах на том берегу Наровы.

Нет, не складывается…

Почему «Кайтсеполицай», почему не Центральная криминальное полиция? Коли уж Джазмен замешан в наркотранзите через Эстонию, ему куда логичнее завербовать человечка в окружении комиссара Ваало Яратса, курирующего в ЦКП незаконный оборот наркотиков…

Ладно, можно сформулировать обтекаемо: каким-то путем к Джазмену попала информация о готовящейся против него операции КАПО. И он принял превентивные меры…

Нет, все равно не вытанцовывается. Получается, что Джазмен знал о том, что Макс послал сигнал о помощи, и держал его квартирный телефон на прослушке… При этом сам в Ямбурге в ус не дул, продолжал заниматься своими чикагскими забавами. А кончилось все тем, что объявившегося Граева попытались завалить полные дилетанты… Чему активно воспрепятствовал работавший на КАПО снайпер.

Бред… Полный бред. Кишка тонка у «Кайтсеполицай», чтобы решиться на такое.

Граев знал, что три молодых государства Прибалтики в создании спецслужб пошли своим, отличным от прочих стран СНГ путем: решили организовать соответствующие ведомства с чистого листа. Выбрав такой подход, прибалты заведомо обрекли себя на катастрофическую нехватку опытных кадров.

Старых чекистов в новые структуры не принимали: слишком много среди них русских. В советские времена на службу в прибалтийские республиканские КГБ почти не брали коренных жителей — они попросту не проходили спецпроверку, поскольку почти у каждого в семье были ссыльные или осужденные за борьбу против советской власти…

Те же местные жители, которые в свое время прошли спецпроверку КГБ, в постсоветские времена по определению не подходили для службы новой власти…

В результате в новые структуры безопасности если и брали кого-то из старых кадров, то лишь технарей из оперативно-технического управления (ОТУ), отвечавшего за прослушку. Впоследствии и их начали постепенно вытеснять, по мере обеспечения спецслужб Прибалтики импортной техникой. Новых же оперативников и аналитиков сразу посылали на стажировку в Америку, в ЦРУ.