Ирина Минаева - Мишень

– Успокойтесь! Я старая, больная, не годная к употреблению. Меня ни в публичный дом, ни на органы не продашь. Не верю я в похищение.

– Напрасно не веришь. Ты очень красивая, и найдется много желающих затащить в свой гарем.

– Да не буду я Вам звонить. Я на отдых приехала. И не одна. Как вы представляете мое похищение? В мешок засунуть? Так весовая категория не та. Одному не дотащить. Я замужем и на свидания ни с кем ходить не собираюсь. Обещаю в город выходить только в дневное время и в компании друзей. Гарантирую, что неприятностей по моему поводу у Вас не будет. Пошли, ребятки, на море. Надоело говорить об одном и том же.

– Тогда мы тебе будем звонить каждый день! – прокричали гиды вдвоем одновременно вслед.

Я обернулась и сказала, что телефон с собой носить и возвращаться в номер в 9 часов вечера не намерена. Если так интересует, могут просматривать по камерам мое присутствие.

– Быть такой умной и непокорной женщиной у нас в стране плохо. Похитителям это не понравится.

– Вот именно! Если суждено быть похищению, я им мозг выем. Они еще денег вам заплатят, чтобы назад забрали.

– Не сомневаемся, пробурчали они. – Может, действительно побоятся с тобой связываться.

– Тетя Маша! Почему они все время говорили о твоем похищении? Это правда? – забеспокоился крестник.

– Ерунда. Бурные фантазии от скуки и рутины. Посмотри, сколько вокруг молодых красивых блондинок. Ты лучше за свою Вику беспокойся. На меня трудно покуситься. Пяткой в пах, потом по коленной чашечке. Хлопок по ушам и глазницы придавить. У меня с детства реакция, как у вратаря, благодаря твоему папе. Он на контрольных работах в школе за мной сидел и больно ручкой в спину колол, чтобы дала списать. Он не успевал руку с парты поднять, а я уже реагировала. И 21 год службы в милиции жизнеустойчивость только укрепили. Я в любой ситуации не пропаду.

– Но все же, тетя, давайте ходить со мной вместе. Мне так спокойнее. Может, я тебя мамой называть стану. Тогда они и вправду поверят, что ты старая. Я старше своего возраста выгляжу. Буду всем говорить, что мне не 20 лет, а 27.

– Нет уж, сынок. Потом меня прихрамывать и присвистывать на ходу заставишь, чтобы не украли? Я молода и буду порхать как бабочка. И никто меня не поймает. Забери Юлю с лежака и пошли на пляж. Но Игорь отправил Вику за подругой, а сам остался караулить меня в баре.

Юли возле бассейна не оказалось. Не дождавшись меня, сходила в номер за ваучерами и как дисциплинированная туристка пошла на встречу с отельным гидом. Гид был в единственном экземпляре и в отличие от других туристов ваучеры не взял, экскурсий не предлагал. Только попросил уговорить подругу ежедневно звонить с отчетом, что с ней все в порядке.

– Маша! Тебя на пять минут оставить одну нельзя! Что ты успела натворить? Зачем нам каждый день отчитываться? – прибежала запыхавшаяся Юля. – Говорила ведь я тебе, что нельзя выносить продукты из ресторана.

– Тетя Юля! Машу похитить должны, – отчиталась Вика. – Мы теперь с Игорем сторожить ее будем.

– Машу похитить?! – повеселела Юля. – Кто осмелится? Да Маша же – катастрофа! Им мало не покажется, если с ней свяжутся.

Но все же с этой минуты все старались не упускать меня из вида ни на минуту. На массаж пошла под конвоем. Игорь с Викой ожидали меня в фитобаре и всячески демонстрировали, что мы вместе. Только данному эскорту, похоже, здесь не были рады. Слишком любопытный крестник, как опытный охранник, проверил хамам, массажные кабинки и чай продегустировал, прежде чем мне позволил выпить.

Али провел в хамаме в удаленное помещение с двумя каменными лежаками для массажа, в котором один стол был занят. Впервые увидела, как работает женщина-массажист. Во время пиллинга Али все время что-то напевал по-турецки и в промежутке в сторону тихо говорил по-турецки – «любимая». То ли массажистке, то ли для меня – непонятно. Эти слова уже знала, но вида не подавала, что понимаю. Зато массажистка несколько раз недоуменно оборачивалась, и он перевел меня для пенного массажа в центральный зал. Постелил полотенце на многогранный стол в центре, лицом к лицу с тучным, красным, как вареный рак, мужчиной, массаж которому делал Кеша. Не очень приятная процедура – купаться практически в одной пене рядом с незнакомым мужиком, который бесцеремонно уставился и довольно подмигивал неожиданной соседке. Протянул вперед свои клешни, чтобы ненароком прикоснуться к моей руке. Затем решил, что столь близкое расположение требует продолжения, стал приглашать на свидание после процедуры. Несмотря на приглашение на русском, первое, что мне пришло на ум, вытаращиться недоуменно и сказать волшебное турецкое слово «аномерум». Мужик нецензурно выразился, что с турчанкой каши не сваришь, и сразу потерял интерес к моей персоне. А массажисты, довольные, перебросились между собой парой фраз и рассмеялись.

Будем считать, что проверку я прошла. Хотя и неприятно все это. И очередные турецкие фразы о любви уже раздражали. Такое впечатление, что говорили в сторону. Не для меня. Психологический крючок. Поверишь – сама виновата, а у них никакой ответственности за сказанное. Неужели я похожа на наивную дурочку? К чему этот цирк? Как можно разбрасываться подобными словами? Разве только из меркантильных соображений. Завлечь на процедуру и получить чаевые. Вечер перестает быть томным. Я не стала дожидаться, пока утилизируют пену, и резко вскочила со стола. Смою пену в душе сама. И чаевых давать не буду. Но нога подвернулась на мыльном полу, и я едва не упала. Али успел меня подхватить, и сам, еле удерживая равновесие, крепко прижал к себе и прошептал на чистом русском: «Я так испугался, что ты поскользнулась». Затем осекся и резко отстранился. Осмотрелся, не услышал ли кто-нибудь, кроме меня. Успокоился и пошел набирать воду в ковш, чтобы смыть с меня пену. Проговорился все же. Русская речь для него родная. Без малейшего акцента. Кто же он на самом деле? Стояла как вкопанная. Боялась шагу ступить, пока пена с меня не стечет, и пол не протрут. Травмы в мои планы не входили. Даже лицо ладонями забыла прикрыть. И получила в отместку в лицо ушат холодной воды. Несмотря на то, что вода попала и в рот, и в нос, не пискнула, проглотила воду не откашливаясь, просто прикрыла лицо руками и замерла в ожидании очередного ушата. Не доставлю удовольствия делать из меня посмешище. Но на этот раз меня аккуратно поливали теплой водичкой из ковшика, поворачивая мой корпус по часовой стрелке. Когда я поворачивалась лицом к Али, он брал меня за руку, переплетая пальцы, смотрел в глаза и напевал что-то шаманское.

– Что ты за обряд со мной производишь? Я хоть жива останусь? – вроде шутливо поинтересовалась я.

А в душе было тревожно. Больно уж смахивает это песнопение с поворотами на какое-то колдовство. Еще чакры поправить не успела, а здесь что-то новенькое и непонятное. Али удовлетворенно хмыкнул и провел под локоть до выхода.