Мери Морган - Ловушка вампира. Ожившая легенда

– Скорей всего, они все еще заботятся о своем утреннем туалете, – ответил, подошедший с левого боку Дрэкул. Только вот вопрос не был задан. У меня возникло непонятное опасение, что он способен читать мои мысли. Но я его тут же отвергла. Этого не может никто из людей. Просто вопрос, прозвучавший в моем мозгу, был слишком очевиден.

– Да, думаю, вы правы.

Я подошла к окну и распахнула одну его половину. Внезапно, я услышала, как Дрэкул метнулся в сторону, одновременно закричав:

– Что вы делаете? Немедленно закройте! Закройте окно! Я здесь хозяин! Я распоряжаюсь всем! И никто иной!

Я обернулась на него. Мне стало не по себе. Вместо симпатичного благородного мужчины на меня смотрел монстр. Его брови сдвинулись, нос покрылся морщинами, а губы искосились в ужасной злобе. Мне показалось, что он вот-вот набросится на меня. Я тут же развернулась и задернула штору назад. После чего я вновь обернулась на Графа, тяжело глотая воздух от возникшего в душе страха. Как загнанная в угол добыча, я наблюдала за хищником, пусть передо мной снова стоял полный величия и красоты хозяин поместья. Я не выпускала из руки кончик занавески. Не знаю, каким образом, но мне казалось, что она спасет меня в случае опасности. Он шагнул ко мне, и я тут же плотнее прижалась к занавескам. Дрэкул отступил.

– Я напугал вас? – он немного склонил голову, но не опустил взгляда, словно изображая укрощенного хищника. – Не отвечайте. Это очевидно. Простите, я не хотел вызвать у вас страх. Напротив, вы мне очень понравились. На будущее знайте, я никогда не открываю шторы. Это… фобия, как это называют ученые умы. Я на вас не злюсь за эту малейшую ошибку. Это не в моих силах. Не переживайте. Я выйду, чтобы вы смогли прийти в себя. Еще раз прошу прощения.

Он тут же развернулся и вышел вон из комнаты. Я еще с минуту стояла неподвижно, потом ослабила хватку и сделала несколько шагов от окна. Мне было спокойно в его отсутствии. Но не давали покоя воспоминания о его реакции. Никогда не слышала о такой фобии. Светочувствительность – да. Но фобия… Что ж, я не могу утверждать, что ее нет. Но подобная реакция выходит за пределы моего понимания. Еще смущает эта его фраза «на будущее». Что в ней кроется?

Пока я размышляла над всеми этими загадками, в зал вошли братья. Паша громко смеялся, оглядываясь на Тему. Желтая футболка оттеняла его загар, да и вообще он любил яркие вещи, в отличие от меня. Мама всегда говорила, что должно быть немного наоборот и что наши с ним гены запутались в животе, хоть и разница у нас в год. Артем шел следом за братом и тоже чему-то улыбался. Их беспечный вид отвлек меня от странных мыслей. Я скрестила руки на груди и оперлась о стену.

– Алена! – заметил меня Тема. – Доброе утро!

– И тебе доброе, Артемка!

– Ты видела дядю? Он нам фокус показал!

– Какой такой фокус? – сдвинула я брови в недоумении.

Тема стоял рядом со мной, обнимал меня и смотрел своими большими глазами вверх, мне в лицо. Паша тоже подошел, и я приготовилась к очередной порции любезностей.

– Артем, она же у нас древняя, ей про фокусы никто не рассказывал. Не смотри, что она вечно с книгами ходит, это так, для вида. Хотя, одну единственную она все же читает – про вам–пиии–рааааа!

Он поднял руки в стороны, словно изображая крылья, и оголил зубы, будто у него вот-вот должны были вырасти клыки.

– Поучился бы поведению у хозяина поместья! – ответила я.

– У-у, ты уже жениха нашла? Ну, если подумать, – он приложил руку к подбородку и вперил взгляд в потолок, будто размышляя о чем-то, – весь в черном, бледная кожа, загадочный такой… сестричка, да ты нашла своего вампира! Поздравляю! Совет вам да любовь!

Паша засмеялся, восхищаясь собственной шуткой. Мы с Темой переглянулись, я пожала плечами, и мы с младшим братом остались совершенно спокойными. В зал зашла мама, а следом и отец. Мама сегодня была особо свежая и красивая, видимо, приложила усилия, чтобы понравиться Графу, что не скажешь о папе. Он шел медленно, с трудом передвигая ноги, бледный и сонный.

– Пап, что с тобой? – спросила я.

– Ой, он с самого утра какой-то квелый. Страшно смотреть! – ответила мама с недовольным выражением лица. Она встала у окна и приоткрыла штору, чтобы выглянуть на улицу.

– Лучше закрой, – сказала я ей.

– Что это ты раскомандовалась? – высокомерно взглянула она на меня и еще сильнее приоткрыла штору.

– Пеняй на себя! – я отвернулась и продолжила говорить, будто обращаясь сама к себе. – Дрэкулу это очень не понравится.

Мама косо посмотрела на меня, обдумывая слова, что я только что сказала. Хотя она в этом не видела логики, прикрыла занавеску и, встав напротив меня, спросила:

– Почему ты так решила?

– Потому что недавно сделала то же самое, только при нем.

– Но смысл включать освещение днем?

– Мам, я просто предупредила. Со мной не нужно спорить.

Она ничего не сказала. Я подошла к отцу, который присел на ближайший от двери стул и, облокотившись на стол, смотрел в одну точку.

– Пап, что-то случилось? Ты заболел?

– Нет, просто сильная слабость.

В этот момент зашел Граф. Уж кто-кто, а он был весел и бодр как никогда. Он размахивал руками и улыбался, когда проходил по залу. Просквозив мимо меня, он повернулся и лукаво подмигнул. Мальчики и мама не сводили взгляда с радостного хозяина. Тот быстро прошел в центр стола, положил руки на придвинутый стул, за которым он сидел накануне, и обвел всех своим орлиным взглядом. Мама и братья сели за стол, будто подчинившись его немому приказу. Я не отошла от отца, лишь глаза мои были направлены на Дрэкула.

– Друзья мои! – заговорил он, словно депутат на выборах, – Я предлагаю отметить ваше пребывание у меня в гостях бокалом вина. Уверяю, такого вы еще не пробовали. – Он щелкнул пальцами, и на пороге гостиной появилась прислуга с подносом, на котором стояла бутылка с вином, украшенная выцветшей бумагой с надписями, которые мне было не разглядеть, и пять бокалов. Девушка направилась к столу и принялась расставлять приборы каждому гостю, все также не поднимая глаз. – Этому напитку уже более трехсот лет. Сказать, что оно выдержано – словно не сказать ничего!

Дрэкул был несказанно доволен собой. Он резким движением отодвинул себе стул и как-то слишком быстро очутился на нем, держа в руке бутылку.

– Отец плохо себя чувствует, думаю, ему необходим покой и сон, – прервала я веселье Графа. – Извините, но мы лучше поедем. Я знаю, кто сможет за ним присмотреть.

Конечно я имела ввиду Вэлериу. Его искусству врачевания могли бы позавидовать многие медики. Думаю, небольшое недомогание для него было бы вылечить как раз плюнуть. Дрэкул тут же изменился в лице. Он повернул ко мне голову и пристально посмотрел. Брови его сомкнулись на переносице. Видимо, хозяин не привык, чтобы ему перечили. Хотя как он мог противиться тому, чтобы отвезти больного человека лечиться. Неужели он ставил свои желания выше всего?