Антон Гурко - Жертвенный престол

Язычники укрылись от ветра за уцелевшими стенами храма, вместо давно обвалившихся потолков растянули шкуры, развели костры, и очень скоро у переговорщиков было весьма достойное место для ночлега. Все лучше, чем спать в лесу под сенью деревьев вместо крова.

Люди и зверолюди поужинали и стали укладываться спать. По периметру лагеря расставили часовых, ведь нельзя оставлять без охраны верховного брахмана и наилучшего. Не спали только Акинок и царь Тарапа. Храм пса был у государя в особом почете как самый надежный сторонник среди всех участников Союза, поэтому два лидера очень часто советовались по политическим и не только вопросам. В этот раз они решили устроить очередное совещание.

Главным камнем преткновения на этих союзных переговорах, как обычно, будет дележ земель и освобождение от уплаты налогов и податей. Расширения границ хотят все, но не все его получат. А вот денег… с деньгами дела обстояли сложнее. Храм птицы, защищающий остальной Союз от вардарагхов, не платил податей короне, а, наоборот, постоянно пользовался дотациями из казны. И каждый раз орлы просили все больше и больше денег. Само собой, бремя содержания войска иглитов несли другие племена и княжества. Большая часть этой нагрузки легла на богатое княжество насекомых, биститов. Их город располагался у моря, на юге Зоократии, и они единственные вели торговлю с внешним миром.

Вход иноземцев в леса язычников запрещен и карается смертной казнью, однако многие иностранцы желают обладать перьями и шкурами экзотических джунглевых животных, а также редкими видами древесины. И предприимчивые торговцы совместно с насекомыми нашли, как обойти это досадное ограничение. Биститы везли товар на пограничные острова, куда и прибывали заморские купцы, именующие себя варийцами. Формально придраться было не к чему, язычники не нарушали священных законов леса. Впрочем, предъявлять претензии было и незачем, ведь от столь бойкой торговли в казну наилучших постоянно текли реки налоговых выплат.

При таком положении дел весьма логично, что периодически налог на бойкую торговлю биститов повышался, дабы направить их непомерное богатство на пользу Союзу – на обеспечение армии орлов, защищающей Зоократию от вардарагхов. Насекомым это очень и очень не нравилось, ведь они жили на другом краю страны и отродясь с черными ящерами не сталкивались, и их недовольство тем, что они вынуждены кого-то кормить, дабы защититься от непонятно кого, нарастало.

Более того, были основания полагать, что жуки и богомолы, чья численность за долгие годы мира непомерно выросла, готовы пойти на вооруженное противостояние, если Союз не понизит налоговые ставки в два раза. И престол всерьез опасался такого варианта развития событий. Поэтому союзники короны готовили военную операцию против потенциальных мятежников.

Но проблема была куда серьезнее, чем угроза бунта одной из земель. Государь подозревал, что к восстанию могут примкнуть коты и ящеры княжества Ясамаль. Если эти опасения сбудутся, то военные действия могут разразиться прямо в столице и затронуть почти всю страну!

Само собой, в такой ситуации государю оставалось надеяться на помощь верных ему племен и четкий план по противодействию повстанцам. Конечно, к таким вещам никогда нельзя быть готовым в полной мере, но предпринять все возможное, чтобы встретить врага во всеоружии, просто жизненно необходимо.

– Акинок! – Было уже далеко за полночь, и жрец собирался уходить, когда царь окликнул его. – Самое главное – пресечь мятеж в Тагараски, поэтому котов необходимо подавить как можно решительнее и жестче! – не терпящим возражений тоном прочеканил Тарапа, как и подобает государю, выносящему смертный приговор. – Если все случится во время переговоров, то мы будем оторваны от наших подданных и не сможем руководить операцией. Кому ты поручил командование войсками, Куаутемоку?

– Нет, мой господин… – Акинок запнулся, он не был готов к этому вопросу. Он и так переживал за сына, на которого возложил слишком большую ответственность, но никак не хотел кому-либо в этом признаваться, даже своему наилучшему. Но пристальный взгляд Тарапы говорил лишь об одном: его не устраивает столь лаконичный ответ, он ждет объяснения.

– Он слишком молод, – кашлянув для уверенности, продолжил Акинок. – И может поддаться на провокации. Если мы начнем операцию первыми, то это будет расценено как агрессия в отношении суверенного храма, что привлечет на сторону наших противников новых сторонников. Мы не можем так рисковать. Об операции знает только мой советник Менцэуаль, он и поведет воинов в бой, если понадобится. А Куаутемок… Куаутемок будет заниматься текущими вопросами храма и набираться опыта, он ему пригодится.

– Да, я тебя понимаю… – задумчиво протянул наилучший. – Я тоже не стал отдавать бразды правления войсками своим сыновьям.

Теперь Акинок понял, почему Тарапу так волнует этот вопрос. Старший сын правителя Трапезустий не на много старше Куаутемока, и государь побоялся ставить его во главе своей армии в столь ответственный момент, как того побоялся Акинок. А так как по логике вещей правильнее было бы в свое отсутствие назначить главным наследника, теперь Тарапу терзали сомнения в правильности своего решения.

На некоторое время воцарилось молчание. И наилучший, и верховный брахман думали о своих детях. Не зря говорится, что всему свое время. Молодое поколение всему нужно учить постепенно, и ответственность на них возлагать тоже, поэтому для того, чтобы руководить бойней, и Куаутемок, и Трапезустий были еще слишком молоды. Эх, если бы они были чуть-чуть постарше, то можно было бы смело на них положиться. И это было самым печальным, ведь в таком серьезном деле действительно самым лучшим было положиться именно на своих сыновей – самых верных людей.

– Акинок, сзади! – вдруг ни с того ни с сего закричал Тарапа, вырвав служителя духов из раздумий.

Брахман думал, что наилучший просто решил над ним пошутить, но ошарашенный вид правителя говорил сам за себя.

Акинок обернулся, и в этот момент прямо перед ним холодной вспышкой в лунном свете мелькнул топор. Если бы жрец не обернулся, то был бы уже мертв. Но брахману все-таки повезло, и в самый последний момент он успел отпрыгнуть. Топор слегка задел Акинока по плечу, стремительно пролетел мимо… и вонзился в грудь наилучшего. Тарапа охнул и медленно повалился на поросшие мхом каменные плиты заброшенного храма.

Где-то в пятнадцати метрах стоял и тот, кто метнул роковой топор. Это был ящер, облаченный в черные одежды и костяные доспехи ублюдок племени вардарагхов. Как он, черт подери, тут оказался?! Чтобы попасть сюда, эта скотина должна была пробраться через обширные земли храма птицы и обойти кордоны Ясамальского княжества! Впрочем, это уже не важно, главное, что отступник здесь, и он убил наилучшего!