Влада Молнева - Ангелы плачут в июне

Открыла холодильник и принялась выкладывать на стол яйца.

– Вам в пакет или в коробку положить?

Громов непонимающе захлопал ресницами. На удивление длинными.

– Что положить?

– Пятьдесят процентов, – протянула ему яйцо. – Вот мой последний гонорар: двенадцать яиц за травяной настой от бронхита. Похоже, вы плохо представляете себе уровень моих доходов, Денис Владиленович.

Из голубых глаз мужчины мгновенно исчезли насмешливые искорки. Взгляд стал холодным, недружелюбным, угрожающим.

– А вы плохо представляете себе степень моей целеустремленности. – Он поднялся из кресла и подошел ко мне. – Главное – ваше желание сотрудничать, а доходы мы поднимем. Установим стабильные тарифы. Я в курсе, сколько можно с этого иметь.

Он протянул руку и взял яйцо, наши пальцы на мгновение встретились. Перед моими глазами замелькали картинки. Спонтанные, но четкие и… пугающие.

Моя рука дернулась, яйцо упало на пол.

– Что? – Громов вопросительно приподнял правую бровь.

Я завороженно смотрела, как желток медленно растекается по полу. Посередине, словно дыра, зияло неровное алое пятнышко. Кровь зародыша, которому не суждено стать цыпленком.

– Ничего. Не хочу вас задерживать, вы ведь на задании. Ищите Смирнову, а о доходах и тарифах мы поговорим позже.

Полицейский нахмурился, в его голосе зазвучал металл:

– Мне расценивать это как согласие или как попытку потянуть время?

От необходимости отвечать меня избавил телефонный звонок.

Не сводя с меня взгляда, Громов поднес к уху пиликающий мобильник и ответил. Бросив пару отрывистых фраз, он отключил телефон и улыбнулся спокойной холодной улыбкой:

– Ну вот, торопиться больше некуда – ее нашли. Хорошенько подумайте над моим предложением, обещаю, мы очень скоро встретимся.

Что-то в его тоне заставило меня спросить:

– Где Валя? Она с Русланом?

Он улыбнулся шире и бесстрастно сообщил:

– В данный момент она с судмедэкспертом… на вскрытии. Полчаса назад в лесу обнаружен ее труп.

Передо мной материализовалась чашка с дымящимся кофе. Бабушка ободряюще погладила меня по волосам и пробормотала:

– Вот, я как чувствовала что-то неладное, вовремя приехала.

Я раздраженно передернула плечами, отстраняя чашку.

– Зато я ничего не почувствовала, экстрасенс называется. Валя вчера была у меня, я прочитала ей лекцию на тему морали и спокойно выставила за дверь. А через несколько часов ее не стало!

Бабушка опустилась рядом на софу и поднесла к губам чашку с моим кофе.

– Ты не могла этого предвидеть, хотя…

Лучше бы молчала. Это «хотя» меня доконало.

Я поднялась и порывисто подошла к окну. С неба уже срывались первые дождинки, но теплый июньский воздух не принес облегчения. Солнце слепило, отражаясь от стекла.

Я невольно отвернулась. Рассеянный взгляд скользнул по белой в голубую клетку скатерти и зацепился за злополучный флакончик – он по-прежнему лежал на столе. В памяти снова всплыли события вчерашнего вечера.

– Но как это возможно? – пробормотала я. – Вчера, когда Валя приходила, я показывала ей будущее. Она расстроилась.

Бабушка сразу забыла о кофе и напряглась.

– Думаешь, она видела то, что должно случиться?

– Да! Но через несколько лет, а не через несколько часов, понимаешь?

– Пока не очень, – призналась Василиса Аркадьевна.

– Вот и я не понимаю. – Я нервно прошлась из угла в угол. – Валя точно видела свое отдаленное будущее. В нем она была несчастна, одинока, но жива. Как такое возможно?!

Мой взгляд снова остановился на флаконе. А вот и ответ.

Я как подкошенная рухнула в кресло.

– Приворот! Она видела то, что ожидало ее в случае воздействия приворота. Но его не было, в результате сложилась другая ситуация с иным будущим, точнее, без него. Черт! Если бы я сделала этот проклятый приворот, она была бы жива!

Бабушка с тревогой наблюдала за моими метаниями.

– Злата, не преувеличивай, ты не господь бог! И не можешь влиять на чужую судьбу. Это невозможно!

– Очень даже возможно, будущее не статично. Его может изменить любая нестандартная ситуация.

Бабушка упрямо покачала головой.

– Какие-то отдельные моменты, пожалуй, но не смерть! Если человеку суждено утонуть – от рака он не умрет. – Она понизила голос, и в привычном шуме строительных работ я едва расслышала вопрос: – А Валя… Как она? Как ее? Ну, ты поняла…

В голове отчетливо прозвучала небрежно оброненная Громовым фраза: «Тело с признаками насильственной смерти обнаружено в лесу, неподалеку от ночного клуба «Тайна».

По коже пробежал неприятный холодок, кулаки сжались в бессильном отчаянии.

– Как ее убили? – Я не собиралась понижать голос. Какой в этом смысл?

Бабушка вздрогнула.

– Да, тот полицейский не говорил?

Я вспомнила холодную улыбку Громова. Сообщая о смерти Вали, он даже не потрудился изобразить хоть какое-то участие.

– Говорил, ее… задушили.

Бабушка поднесла ладонь к тонким губам, едва тронутым тонким слоем яркой помады.

– Господи! Бедная девочка! Бедные родители! Какой зверь мог…

Она осеклась, бросив на меня виноватый взгляд. Не нужно было читать ее мысли, чтобы понять, о чем, точнее, о ком подумала Василиса Аркадьевна. Зверь – второе имя моего отца. Правда, он предпочитал нож, а не удавку.

– А кто это сделал, известно?

«Зверь, ты же сама сказала!»

Я едва удержалась от колкого выпада.

«Спокойно, Злата, возьми себя в руки».

– Если и известно – мне не сказали. Но… попытаюсь выяснить.

Я снова посмотрела на пустой флакончик. К сожалению, воды с Валиной кровью в нем не осталось. Ничего другого у меня нет. Значит, придется наведаться в морг.

Я невольно поежилась, представив последствия визита. Ненавижу посещать подобные места. В них накапливается слишком много негатива: остатки чужой боли, страха, отчаяния. Все, что когда-либо чувствовали люди, опознающие и забирающие тела родных и близких, обрушится на мою несчастную голову. Приятного мало.

И почему придется? Я не обязана этого делать. Меня никто не просил, в конце концов!

В памяти зашелестела листвой огромная роскошная ива, росшая за нашим домом много лет назад. Именно под ней обнаружили тело одной из жертв отца – молодой женщины с длинными светлыми волосами. Я, девятилетняя, тогда забралась на окно и целых две минуты, пока бабушка не прогнала, завороженно наблюдала, как ее извлекают из раскопанной ямы. Некогда белокурые волосы забились землей и казались серыми. Но желтое платье покрывали яркие темно-бурые пятна, даже пыль и грязь оказались бессильны изменить цвет крови…

Увы, в морг идти все же придется. Шестнадцать лет назад я ничего не могла сделать, а сейчас могу хотя бы попробовать. Конечно, Валю уже не вернешь, но зверя нужно остановить!