Кристиан Винд - Воронья хижина

Миша в черешневый сад в тот день так и не добралась, потому как пора было возвращаться назад. Наверняка ее уже дома ждал Захар и вечерний ворох дел да забот, которые откладывать было нельзя.

Она оказалась права: едва она переступила порог дома, как к ней тут же с руганью бросился старик, который давно ждал ее возвращения и не понимал, отчего внучки до сих пор нет.

– Поди запри кур, проверь, чтоб все были на месте. Потом воды набери животине, посуду вымой, – ворчал он, недовольный тем, что Миша даже не подумала предупредить его, что уйдет до вечера. Захар и злился, и волновался одновременно, едва понял, что девочки нет слишком долго. То и дело, прихрамывая, бросался он к калитке, вглядываясь вдаль, надеясь, наконец, заметить ее щуплую фигурку на горизонте.

Черешневое, ноябрь 1989 г.

В середине осени балку наводнили бесконечные ливни. Нижняя половина огорода превратилась в непроходимые болота, потоки дождевой воды с шумом неслись вниз по скользким плитам двора.

По ночам мерный стук капель наводил на девочку какую-то странную печаль. Пока старик мирно храпел у себя в спальне за стеной, она выбиралась из кровати, усаживалась на холодный подоконник и следила за тем, как дождевые капли ползают по окну, как одна сливается с другой, а затем они вместе стремительно падают вниз, скрываясь во тьме.

Мише все чаще становилось по вечерам грустно и одиноко, однако она гнала прочь от себя эти мысли и чувства, припоминая слова старика.

– Одиноко бывает только тем, кому нечем заняться, – тихо говорила она сама себе, пытаясь пристыдить. – А у меня хлопот полно. Дружить с кем-то – и вовсе пустая трата времени. Чтобы выбить тоску из себя, нужно больше работать, есть как следует да спать ночами.

Так утешала себя девочка, успокаиваясь от этих слов, а затем отправлялась в кровать. Она не понимала, что такие мысли в детской голове звучат слишком странно и чужеродно, что они бы больше подошли взрослому человеку, который многое пережил и многое успел повидать на этом свете.

В один из ноябрьских дней Захар выглядел особенно мрачным и встревоженным, с самого утра он ходил с хмурым лицом, все размышлял о чем-то. За обедом он попросил Мишу начинать экономить припасы, не увлекаться поеданием варенья и консервированных фруктов из погреба, потому как близилась зима, а с нею угроза голода вновь становилась близкою и реальною.

– И сегодня мы уйдем в дом сразу с наступлением темноты. Пораньше закончим дела, поужинаем, запрем скот и – спать, – добавил он вдруг. – Я как следует запру в доме все двери да окна.

– А отчего так, дедушка?

– Оттого, что сегодня будет самая скверная ночь из всех. Еще до полуночи начнет бродить по деревням нечисть, черти да души покойных. До рассвета они будут мучить и пугать живых, не давать им покоя. Будут хлопать ставнями, заглядывать в окна, свистеть в дымоходе. Такая ночь выдается один раз в 6 лет, и лучше не испытывать свою судьбу.

Мы уляжемся спать, погасим везде свет, чтобы наш дом они обошли стороною. Злыдни хитрые да коварные – могут притворяться кем угодно, зазывать на улицу, выманивать из дома. Ни в коем случае нельзя ни к окнам подходить, ни, тем паче, из дома высовываться. Все тебе ясно?

Однажды, еще до войны, когда я был возрастом с тебя примерно, молодую девку из нашего села нечисть обманула и утащила из деревни. Утром нашли ее в пруду, утонула она. Говорили, что черт прикинулся ее женихом, обманом вывел ее из хаты, дотащил до воды и утопил там. Черти, они ужас как воду любят, людей топить – для них одно удовольствие. А ныне за окном который день ливень, вот уж где разгуляется Нечистый. Что бы ты ни услыхала, что бы не померещилось – лежи в своей кровати до утра да посапывай. Если и не выманит тебя бес из дому, то уж точно попытается. А ежели ему в глаза посмотришь – то увидишь в них свою смерть. Людям такое знать и ведать не положено. Подыхать надобно в неведении, как и пристало доброму человеку. А черти тем и пользуются – увидишь свою кончину, испугаешься, остаток дней так проживешь, что уж точно после смерти твоя душа ему достанется. Или и вовсе с ума сойдешь, от горя или тоски. Так что ты в окна не гляди.

Испуганная Миша кое-как доела свой обед, наскоро выпила чаю и побежала браться за свои дела, чтобы закончить их как можно скорее.

Когда на небе начал сгущаться сумрак, старик взял пса и затащил его в дом. Постелил ему у двери в коридоре, погладил по голове, потрепал за уши и молвил:

– Тут и тебе будет спокойнее, и нам.

Миша улеглась в постель, Захар выключил у нее свет, закрыл дверь и пошел к себе. Через минуту в доме стало совсем тихо и темно. Пес, утомленный дневной суматохой, уже давно спал у двери. За окном все так же тихо постукивал дождь, издали доносилось низкое урчание грома. Месяц, изредка выныривавший из тесных объятий тяжелых туч, тускло освещал бледным светом голые и мокрые деревья в саду у дома, отражался в мутных лужах во дворе.

Девочка лежала, скованная страхом и желанием поскорее уснуть, прислушиваясь ко всему, что слышала за окном. Вот вдруг в саду захлопал крыльями сыч, а потом сипло залаяла собака в деревне наверху. Мише вдруг стало по-настоящему страшно – дом старика, совсем одинокий, стоял так далеко от стальных, некому было их защитить, они были совсем одни в этой полузатопленной, сырой низине.

Перед ее глазами мелькали жуткие образы: странные длинные тени и скользкие существа, покрытые шерстью, рогатые уродцы, похожие на свиней, все они тихо обходили каждый дом наверху, а потом их взор неизменно устремлялся на дом старика и балку, лакомый кусочек, где они могли дебоширить и резвиться в полную силу, не боясь любопытных людских глаз. Видела она и плачущую обманутую невесту, она шла следом за ними, хватаясь тонкими руками за мокрые ветви деревьев, стенала и взывала к своему любимому, а в потускневшие волосы ее были вплетены водоросли.

Собрав всю свою волю в кулак, Миша заставила себя отбросить эти мысли и видения, крепко-крепко зажмурилась и начала думать о другом, вспоминать о самых счастливых своих днях, что приходилось ей переживать, о давно позабытых друзьях, вспоминать лица родителей. Так она и уснула.

Старик уже тоже давно спал, когда вдруг услыхал какой-то звук, который вырвал его из объятий сладкой дремы. Поглядел на часы, в слабом свете то появляющегося, то вновь скрывающегося за тучами месяца увидел он, что уже заполночь. Он хотел было вновь закрыть глаза, но звук повторился, став более отчетливым и ясным.

На улице было совсем тихо, не слышно было ни капель дождя, ни шума ветра. Обнаженные деревья замерли в своих стыдливых позах, распластав корявые ветви в стороны, воздух был свежий и чистый, в нем слышался запах сырой земли и прелых листьев. По небу едва-едва ползли низкие тучи, дождь закончился.