Стивен Вудворт - Сквозь фиолетовые глаза

Она не смогла удержаться от смеха, направившись к нему.

– Доктор Митчелл, я полагаю?

– А, Джози! У меня нет слов, чтобы передать, как сильно я скучал по тебе, сладкая. – Дэн засунул табличку под локоть и улыбнулся. – Между прочим... кто-нибудь говорил тебе, что тебе очень идут каштановые волосы?

– Пока нет. – Натали взбила пушистые локоны очередного парика. – Но спасибо, что заметил, Кент, милый. Кстати, мне нравятся твои усы, но очки оставляют желать лучшего.

– Это чтобы лучше видеть тебя, моя дорогая! – закудахтал он старушечьим голосом.

Рассмеявшись, она робко обняла его.

– Я скучала по тебе.

Его руки сжали ее спину.

– Я тоже скучал.

Они отпустили друг друга, виновато разведя руки.

– У тебя есть еще багаж? – спросил Дэн, указав на сумку на ее плече.

– Да. Один чемодан.

– Как поездка?

– Самолет не потерпел крушение, если ты это имеешь в виду. Не думаю, что когда-нибудь привыкну к...

Натали не договорила. По пути к эскалатору, спускавшемуся в багажное отделение, они вошли в коридор, окруженный прилавками с едой, магазинами сувениров, газетными стендами, большинство из которых было закрыто на ночь. Ее внимание привлекло доносившееся справа торопливое бормотание, но она не сразу смогла разобрать, что говорил голос.

– ... дважды два четыре, дважды три шесть, дважды четыре восемь...

Как будто призрак тронул ее за плечо. Повернувшись, она увидела небритого бездомного, стоящего возле мужской уборной. Сальные черные кудри выбивались из-под спортивной шапки, и грязь затемняла полосы бровей. Сгорбившись в синем пальто, он прижимал руки к ушам, чтобы избавиться от какого-то воображаемого шума. Очевидно, почувствовав, что на него смотрят, он прохромал в уборную и исчез.

Дэн проследил за взглядом Натали, упершимся в дверь мужского туалета.

– Что там?

– Ты слышал, что говорил этот мужчина?

– Бродяга? Похоже на какую-то тарабарщину.

– Да. Наверное, ты прав. – Натали понаблюдала за входом в уборную, но мужчина так и не появился. Она взяла Дэна за руку. – Может, выпьем кофе, прежде чем идти?

Он уставился на нее, как будто она предложила прыгнуть с парашютом.

– Конечно... как скажешь.

Оказалось, что Дэн нуждался в кофеине больше, чем она. Он чуть было не заснул за рулем, пока они ехали в гостиницу.

Натали размяла его плечо.

– Сколько времени ты не спал?

– Ох... Сорок два часа или около того. Ничего особенного.

Она вздохнула и посмотрела на белые штрихи полос шоссе, мелькавшие в свете их фар.

– Прости. Я бы села за руль, но никогда не училась водить машину.

– Все в порядке. Просто ткни меня под ребра, если начну клевать носом.

Она рассматривала его лицо в отраженном от дороги свете: решительный, покрытый щетиной подбородок, беспокойные складки в углах рта, глаза, стремящиеся к миру живых, отказывающиеся закрываться.

Это могло быть лицо фиола.

Когда они прибыли в менее чем скромный холл гостиницы «Уокрайт Сан-Франциско», Дэн машинально взял ее чемодан и устало поплелся к лестнице.

– Извини, – через плечо бросил он. – Если бы я знал, что ты приедешь, я бы зарезервировал номер на первом этаже.

– Все в порядке. – Натали взяла его под руку. – Давай поедем на лифте.

Дэн моргнул затуманенными глазами.

– Ты не обязана. Всего лишь три этажа...

Пожав плечами, девушка улыбнулась.

– Эй, какая разница, собирается ли 7.6 упасть в следующие три минуты?

Он увидел, что она серьезно настроена, и усмехнулся.

– Ну, тогда тебе не нужно выворачивать мне руку. Веди!

Натали умудрилась сохранять спокойствие в течение короткой поездки на третий этаж, хотя и сдерживала всю дорогу дыхание, скрестив руки, чтобы они не тряслись.

– Дом, желанный дом! – воскликнул Дэн, когда они вошли в номер. Поставив сумки Натали на шкаф, он снял куртку. – Я хотел ополоснуться в душе, перед тем как лечь спать. Хочешь, иди первой.

– Нет, ты иди, – сделав глубокий вдох, она села на одну из кроватей. – Дэн... ты мне когда-нибудь об этом расскажешь?

Он снял галстук и начал расстегивать рубашку.

– О чем?

– Ты знаешь.

Дэн опустился на край другой кровати спиной к ней.

– Я хочу услышать твою историю, – сказала Натали, когда он не смог или не захотел ответить.

– Да. Думаю, я должен тебе рассказать. – Он пригладил волосы, но не повернулся к ней.

Это не заняло у него много времени. Обыск на наличие наркотиков, сбежавший подозреваемый, силуэт в аллее, невиновный мужчина, умирающий на мостовой – очевидно, он рассказывал это уже много раз. Дэн закончил хриплым голосом, посмотрев на свои руки так, словно не узнавал их.

– Кем он был? – тихо спросила Натали.

– Аллан Пеллетьер. – Казалось, произношение вслух этого имени причиняло Дэну физическую боль. – Ночной сторож в прачечной. У него были жена и двое детей.

Пересев со своей кровати на его, Натали положила ладонь ему на спину.

– Ты хороший человек. Ты не хотел делать того, что сделал.

Он засопел и потер нос.

– От этого легче не становится.

– А стало бы лучше, если бы ты сам поговорил с Пеллетьером?

– Нет, – отпрянул от нее Дэн. – Не надо – это просто неблагоразумно...

– Ты сказал, что два года жил в коробке. Может, так ты сможешь выйти? – коснувшись его руки, предложила фиолка.

Дэн облокотился на спинку кровати.

– Что я ему скажу?

– Расскажи, что ты чувствуешь. Как ты сожалеешь обо всем. Попроси у него прощения. Все то, что ты хотел бы сказать той ночью.

Женщина взяла его за руку и почувствовала, что он дрожит. Когда Дэн поднял глаза, Натали заметила, что скрытые слезы склеили ресницы в уголках его глаз.

Его пальцы сжали ее руку.

– Давай.

Она кивнула и закрыла глаза.

Натали даже не успела закончить первую строку зрительной мантры, когда душа начала покалывать ее пальцы.

Она прожужжала вдоль линий у Дэна на ладони, Аллан Пеллетьер, без сомнения, ждал этого момента.

Воспоминания Пеллетьера наводнили разум контактера: она хлопала черными мозолистыми ладонями, когда маленький мальчик в ярко-красном шлеме и спортивной форме донес мяч до базы; она целовала щеку улыбающейся женщины с шоколадной кожей, вдыхая запах лаванды ее духов; она смеялась, наблюдая, как крошечная девочка в пеленках удирает по полу от маленького заводного динозавра.

А затем сильная личность Пеллетьера циклоном обрушилась на нее.

Натали с трудом удерживала свое лицо от выражения его горя и ярости. Горя по миру, который знал Пеллетьер, все еще такому молодому и красивому, но уже потерянному для него, как срезанная роза, томящаяся в вазе. И ярости – всепоглощающей, убийственной ярости – к человеку, который украл у него будущее.