Александр Репнин - Вирус беса

Единственная кровать в доме была аккуратно заправлена. На кухне все было прибрано, ни единой крошки. Холодильник так же оказался полностью пустым. Возможно, все забрали с собой. Ничего съестного я так и не нашел, жильцы не оставили абсолютно ничего. А мой желудок тем временем уже взвыл от внутренней пустоты. И тут я вспомнил, что в наших домах обычно всегда есть погреб, и входом в это «подземелье» является замаскированный под пол люк.

Я посмотрел себе под ноги. Да, все верно, люк оказался прямо подо мной на кухне. Стоило поднять крышку погреба, как тьма этого помещения бросила на меня свой мрачный взор. Вниз вела деревянная лестница, последние ступеньки исчезали в тени, словно в мутной воде.

Ни фонарика, ни спичек, ничего у меня не было с собой, что могло бы испускать хоть какой-то свет. Телефон уже давно разрядился и тяжелым грузом лежал в кармане. Но мне повезло: на специальной полочке, на обычной деревенской печи я все же отыскал коробок, с дюжиной спичек. Затем соорудил факел из всего того, что только нашел. Скрюченные листы бересты, газеты – все это я засунул между тросточками веника и поджог.

Подпол оказался просто огромным, это был целый ангар под землей. Грязные матрацы, серые дырявые валенки, старый магнитофон, посуда, без переднего колеса велосипед «Урал». И в углу, под огромным черным покрывалом я нашел то, что искал. Множество банок различных солений, капуста, мешки картошки стали моей добычей.

Я устроился за столом, распечатал банку с огурцами и с аппетитом захрустел. Как вдруг, словно ком застрял в горле. Перед глазами все помутнело. В голове всплывало все больше мыслей о моих родных, судьба которых мне была неизвестна. Все самое худшее, что могло с ними произойти, было перед моими глазами, в моей голове. Я никак не мог с этим смириться, одна только мысль о том, что их уже больше нет, не могла уложиться в моей голове, и разъедала сознание изнутри. Следом за этим хлынули и воспоминания об утраченных мною друзьях. Это было невозможно представить, что их уже нет. Казалось, что они все сидят у себя дома и ждут, пока мы все начнем ходить друг другу в гости. Но это было не так. Все внутри меня сжалось, и я просто зарыдал, зарыдал как маленький ребенок, роняя слезы над столом.

Прошло много времени, прежде чем я пересилил себя и смог хоть как-то успокоиться. Я ушел из кухни и прошел в зальную комнату. Ее окна смотрели точно на наш участок. Наблюдая за своим домом одним глазом из-за шторки, я думал о том, что же будет дальше, как мне добраться до дома? Но не давала мне покоя и другая вещь, страх которой въелся мне в самое сердце и не покидал меня с тех пор, как я проснулся.

Я вернулся на кухню, дрожащими пальцами слегка отодвинул шторы западного окна в сторону и увидел его, тот самый красный кирпичный дом слева, который я видел на выходе из леса и в котором я провел свою последнюю ночь. Надеюсь, что не последнюю.

Целый день я провел взаперти. Любое мое движение, казалось, пробудит весь дом и всю округу. Через каждые пять минут я бегал от одного окна к другому и глазами рыскал по округе, впиваясь взглядом в каждые кусты. С ужасом я ожидал, когда солнце опустится за горизонт. И от этого сердце сжималось еще больше, с такой силой, что ее было не сравнить с той, с которой я сжимал занозистую ручку топора.

Так секунды прошли за секундами, минуты за минутами, часы за часами, а следом за ними ушло и солнце. Я наблюдал, как оно скрывалось от меня, двигалось в сторону и попутно опустилось за черту горизонта. Как этот оранжевый диск, спрятался и дал свободу своей ночной сменщице. Следом за ним уходили и остатки моей смелости. Ночь в полном одиночестве, в кромешной тьме – вот что меня ожидало.

С детства я боялся темноты. И это чувство не покинуло меня до сих пор. Я всегда восхищался своим другом Пашей, который относился к ней не то с презрением, не то с равнодушием. Никогда не мог понять, почему он ее не боялся: неужели он был бесстрашным или уже у него была просто плохая фантазия. Как говорят: темноты не боятся те, у кого нет воображения. Жаль, что я его так и не спросил насчет этого. Но даже сейчас, я знаю, что и ему было бы страшно.

Тяжелые настенные часы показывали половину одиннадцатого, когда я отошел от окна и всем весом рухнул на диван у телевизора. Положил ногу на ногу и стянул носок с больной стопы. На темный ковер, одна за другой упали несколько красных капель и мгновенно впитались в него, оставив влажные пятна. С двух краев, большими пальцами я надавил на рану. По размерам в нее можно было продеть спичечную головку. Вместе со струйкой крови из порванной кожи показалось что-то черное и тонкое. Я отпустил рану и схватил кончик «иголки», пока она снова не скрылась между костяшек. Потянул ее на себя, и следом за ней из увечья полилась темная как вишневое варенье кровь. Несколькими крупными каплями она пролилась на ковер, после чего остановилась. На испачканной ладони осталась лежать крошечная черная щепка. Видимо, в ночи я наступил на кусок сломанной ветки или пня и оставил небольшую его часть в себе. Я настолько погрузился в мысли, что не замечал ноющей боли в ноге целый день.

В тумбочке под настенным зеркалом я нашел йод и вылил половину баночки на рану. Словно разъедая мясо на своем пути, коричневая жидкость стекла прямо в порез и заставила сгорать ступню изнутри. Я схватился за ногу и начал дуть прямо в рану убеждал себя, что это поможет. Казалось, в эту же секунду из прорези просочится огненная струя и опалит края раны. Из большого шкафа-купе я взял серую футболку. Расправил ее и увидел на ней старых героев из фильма про огромный затонувший лайнер. Затем порезал ее ножницами и обмотал вокруг ступни, облив йодом ткань на месте раны.

Я подошел к окну и еще раз взглянул на дом Матвея. Красные кирпичные стены, зашторенные окна скрывали за собой неизвестное мне настоящее. Волнующие воспоминания поднялись с глубины мыслей, заполненных страхом, словно сосуды и окунули меня пучины памяти.

Я стянул с лица маску для сна и перевернулся на бок. Потянулся к телефону и посмотрел на время. Большие белые цифры показывали половину десятого. Шмыгнул носом и протер глаза. Затем достал наушники и надел их. Свой день я всегда старался начать с прослушивания хорошей музыки, дабы дать себе настрой на весь день. Обычно под мое музыкальное предпочтение попадала музыка из фильмов. Ты просто лежишь и слушаешь, а тем временем у тебя в голове разворачиваются красочные воспоминания, и ты с наслаждением вспоминаешь время, проведенное у экрана.

Пролежав еще минут двадцать, я поднялся с кровати и пошел на первый этаж. Дома никого. Далее прошел на кухню, достал созревшие бананы, яблоки и сделал протеиновый коктейль. Сел у ноутбука и под чтение новостей начал поглощать свое блюдо.