Владимир Талалаев - Чёрное Солнце

- А затем я убью его и вернусь к тебе, Повелитель!

- Только посмей! Если хоть квант угаснет в нём по твоей милости - тебе самому несдобровать! Я тебя породил - я тебе и порог Вечности отмеряю! Ты узнаешь у него секрет его прежней смерти - и принесёшь это знание мне. Тебе же поручается всячески заботиться о безопасности воскресшего. И главное - следи за ним, чтобы он никому кроме тебя не рассказал бы тайну смерти. Узнает кто другой - и… нет, вот тогда-то я не убью тебя, ты станешь моим Любимым Врагом! Знаешь, что это такое? Любимый Враг - это тот, кого никогда не убьёшь, ибо смерть была бы ему избавлением!..

Новосозданный нервно заструился, представив себе всё недосказанное. Лорд сделал вид, что не заметил, как его собеседник нервничает.

О чём они говорили ещё - знает только ветер, несущийся меж звёзд, да крылья парусов света, но вряд ли когда поведают о том нам…

Снаружи Закрытый Объект напоминал чёрную дыру: шар всепоглощающей пустоты, которому всё равно, что сожрать - материю или поток энергии. Но это не пугало: бывали защиты и пострашней. Обходить их - искусство, доступное и начинающим… Главное - быть созданным не из этой вот самой пустоты. И тогда нет ничего невозможного. Стоит только растечься во все стороны и аккуратно распластаться вокруг сферы. Теперь сразу видно, что поверхность неоднородна, и в ней имеются тысячи лазеек, неизвестных, пожалуй, и создателю Шара Пустоты… И в любую можно пройти, минуя губительную жадную массу.

Внутри оказалась целая звёздная система. Вокруг светила кружилось несколько планет и множество волн мелкого космического хлама… Несколько… Приученный к абсолютной точности, разум подсказал: звезда одна, типа Сол, крупных планет четыре, спутник один. Обычная планетарная система, если бы не одна аномалка: по идеальной орбите ходит не одна планета, а две - в противофазе. Одна - кислородного типа тёплый мирок, из тех, что так обожают белковые формы жизни. Другая - совершенно без атмосферы, покрытая, словно коростой, слоями кремниевых кристаллов. От неё, от бескислородной планеты, исходил мощный и устойчивый запах мысли. Вероятно - там и расположился Воскресший…

…Мыслили сами кристаллы. Планета-мысль, выращенный кем-то мыслящий сад кристаллов на околозвёздной орбите… Вокруг него струились сущности, слишком плотные, чтобы заметить Посланца. И вместе с тем - слишком тонкие для того, чтобы заметили их белковые… Они вибрировали, постоянно меняя частоты и воздавая плотное поле мысли. Устойчивое и вместе с тем хрупкое… Появился соблазн - ткнуть одной-единственной нотой в это статичное поле, чтобы оно разлетелось брызгами жизни и одухотворённости, породив независимые ни от кого новые формы… Но пока Посланец лишь подумал об этом - одна из бестелесных сущностей сама взяла странный и крепкий аккорд, который подобно кувалде врезался в поле, разбивая его на мириады судеб и страстей. И порождённое устремилось к той, первой планете, пригодной для белковых… А вслед за осколками полетели успевшие переговорить за это время с садом кристаллов четырнадцать сущностей-певцов.

Кристаллическое существо, кажется, поморщилось от негодования: данный аккорд был не самым удачным в Творении, можно было бы сделать всё деликатнее и гармоничней… Но - что вышло, из того дальше и развивать…

С досадой Посланник осознал, что искомый объект - не разумная кремниевая планета, а один из улетевших… Тот самый, что взял аккорд.

Надо было срочно легализоваться, чтобы не вызвать потом беспокойств и подозрений, работая на кислородной планете.

Стать чуть более материальным… Самую малость…

- Эй! А ты кто такой? - сад кристаллов заметил его наконец-то и проявил беспокойство. Та-а-ак6 сперва взять под контроль его эмоции, чтобы враз успокоить, как только это станет необходимым… Теперь - память… И память окружающих тоже, чтобы подтвердить то, что надо, могли… А теперь - не забыть изобразить из себя дурачка…

- Я а это… того… Вы ж меня сами сотворили!..

- Когда?!

Изменяем память….

- Ну, эта… вчера, сразу после попойки по случаю удачного сотворения мира!

Хор голосов уже подтверждает это. Они уже помнят, точно помнят то, чего никогда не случалось… И ты, глыба кремниевая, короста планетная, тоже это уже помнишь!.. Ага!

- Да… Было такое… Не думал, что так плохо получится…

«Плохо?! Да я тебя, консерва астрономическая!..» Нет, надо успокоиться…

- Разве Вы способны что-то сделать плохо?! - и побольше изумления в голосе…

- Нет! Всё, что я делаю, хорошо и бесподобно!

«Ну надо же, на такую дешёвую лесть купился!..»

- И что же ты призван делать?.. Твоя специализация?.. - спросила планета, словно экзаменуя новичка.

- Боец. Нападать на всё, что угрожает тому, что я должен защищать.

- Тогда иди в мир и защищай его от Смутьяна, прибившегося к тринадцати собратьям-творцам, отправившимся на Планету-Княжество!

- Бу сде! - и уже на лету, мысленно: «Да-а, попал, как кур в ощип! Выполню приказ этого самодовольства - влетит от Лорда: Смутьян и есть искомая личность!.. Не выполню приказа - раскроется и к чертям летит моё прикрытие, и тогда опять же не выполняю задание и снова становлюсь любимым врагом Лорда… Во, влип!..»

А вот и последний урок позади! Теперь - домой, сбросить портфель и - в клуб! Или сперва к морю, пока вода ещё тёплая?.. Не-е, море - это на всю жизнь рядом, а клуб - только по вторникам и пятницам… Лучше клуб…

- Эй, Тим! Погоди!

За Тимом увязался Эст Трезвый Полуэльф, которого в миру звали просто Юриком, но в новоявленном толкин-клубе было принято именовать друг друга по псевдонимам, так или иначе связанным с миром Профессора, и Юрка не хотел отставать от остальных… И прозвище взял ядовитое, с намёком, что он единственный в клубе, кто ни разу ещё не пробовал даже пива… Впрочем, куда ему пиво в одиннадцать-то лет?!. Хотя… Несмотря на свои одиннадцать, ростом он был почти с Тима. По крайней мере - самый рослый в своём классе. И - самый начитанный. Одна беда - начитанность эта не обозначала ещё, что из прочитанного он сможет сделать правильный вывод… Вот и теперь он откровенно надоедал Тиму, прося рассказать «что-то из того, о чём Профессор умолчал»… То, что придуманный Толкиеном мир существует в реальности, и что английский Профессор только лишь записал и литературно обработал увиденное там - это было для Эста выше всякого сомнения. Тим же, как человек более умудрённый опытом, относился к книгам Профессора как и положено: как к просто очень хорошим книгам. И поэтому позволял себе копаться в тех нюансах и подробностях произведения, куда истые почитатели мира Арды не посмеют лезть из одного уважения к описавшему мир. А если не хватало каких-то подробностей, необходимых для того, чтобы подтвердить какую-то особо смелую мысль, то Тим не утруждал себя поисками между строк, а поступал точно так же, как за несколько десятков лет до него поступал в аналогичной ситуации сам Профессор: попросту придумывал необходимое… Впрочем, решать логические ребусы, предложенные Профессором, нравилось ему ничуть не меньше…