Антон Мамон - #Бункер1938

«Дамы и господа, только что нам передали сообщение из Гроверс-Милл по телефону. Секундочку… По меньшей мере сорок человек, включая шестерых военных, убиты. Их тела сожжены и обезображены до неузнаваемости… Теперь со своим обращением к нации готов выступить господин прези… Бах-бах-бах!»

Три внезапных хлопка раздались так громко, что Том в момент потерял слух и едва не упал в обморок, закатив глаза. Повиснув на руке у старшей сестры, он постепенно приходил в себя. Когда же удалось снова сфокусировать зрение, он увидел отца и вздрогнул. Похожий на загнанного зверя, тот не спускал лютого оскала с покосившегося лица. Часто дыша и рыча от возбуждения, Тед ровно держал револьвер, из дула которого по-прежнему сочился тонкий, игривый дымок. Радиоприемник, разлетевшийся в щепки от трех прицельных выстрелов, вновь замолчал. В этот раз навсегда.

– Милый, прошу, нам надо идти! – умоляла Беата, боясь дотронуться до супруга. – Пойдем, пожалуйста, пойдем…

Едва оклемавшись, Тадеуш схватил мешок с пожитками и быстрыми рывками выскочил во двор. Перепуганные жена и дети засеменили вслед, словно крошечные утята. Кладь, что под тяжестью набитых в нее вещей стала практически неподъемной, трещала по швам и не отрывалась от земли. Тридцать ярдов спустя пришлось остановиться… Движение с таким грузом оказалось невозможно, но и бежать налегке означало верную смерть. Решение в безвыходной ситуации нашлось внезапно: боковое зрение уловило чьи-то суетливые движения.

Бенджамин Роджерс…зажиточный сосед и бездетная брюзга. Он был таким древним, что вряд ли сам помнил свой возраст. Хотя в его случае, как говорится, «волосом сед, а совести нет». Никто в округе не испытывал к старику симпатии. Да и как иначе?! Наглец даже не пытался скрывать своего богатства. За последние десять лет он трижды сменил автомобиль, в то время как один за другим местные сводили счеты с жизнью на фоне беспросветной нищеты, вынуждавшей некогда успешных и состоятельных мужчин выходить на улицу с огромными картонными плакатами, на которых было написано примерно одно и то же: «очень нужна работа», «готов к любому труду» или «буду работать за еду».

Заприметив старого хрыча, быстро ковыляющего прочь из дома, Тед уверенно покачал головой – он не единственный, кто слышал репортаж… Незапертая входная дверь, из которой наружу вырывался теплый, яично-желтый свет и неразборчивый бубнеж радиоприемника, продолжавшего вещание из гостиной Роджерса, лишь подтвердили догадку. Чертов тезка Франклина удирал из своего огромного дома, как крыса с тонущего корабля. Все в этом казалось отвратительным: от легкого прихрамывания, ставшего следствием увечья, полученного во времена Первой мировой (местные работяги считали это байками старого мошенника, который, по их мнению, ничего тяжелее серебряной ложки в руках не держал) , до попыток тщедушно озираться по сторонам, в ожидании нападения. Гнев, долгие годы копившийся на задворках разума, спонтанно взял верх. Бросив мешок, Возняк-старший незамедлительно двинулся вслед за улепетывающим соседом.

– Эй, старина Бен, куда ты так спешишь? Остановись, потолкуем!

– Не твое дело, прохиндей безработный, оставь меня в покое! – не оборачиваясь прошипел Роджерс, перекинув увесистую сумку из одной руки в другую.

Злоба, разворошившая осиный улей в груди Тадеуша, ненадолго его ослепила. Мужчина даже не заметил, как вновь достал револьвер и решительно взвел курок. Старику явно был знаком этот тихий щелчок, ведь он тут же застыл на месте, уронив на землю саквояж, и медленно поднял руки.

– Кажется, у тебя все же нашлась минутка для беседы с любимым соседом? – срывающимся от раздражения голосом взвизгнул Тед. – Повернись ко мне лицом, когда я с тобой разговариваю, ты, дряхлый сукин сын!

Роджерс послушно и, на первый взгляд, равнодушно последовал приказу. Боязливо не опуская рук, он громко сглотнул слюну, чтобы хрипло спросить:

– Чего ты хочешь, Возняк? Ты ведь тоже слышал новости… Просто дай мне уйти. Хочешь денег? Забирай! – обычно несговорчивый дед пнул сумку, но та, едва ли, сдвинулась с места. – Отпусти меня с миром и не теряй драгоценного времени. Кто знает, сколько у нас его осталось…

– Деньги? Они мне не нужны… – слукавил Тадеуш. – В свете последних событий это бесполезный груз, на который не стоит тратить силы. А вот твоя тачка, – липкая похоть скользнула в улыбке мужчины, – она мне точно не помешает…

– Ты не посмеешь! – рявкнул Бен в ответ, сжав кулаки.

– Может, проверим?

– Хорошо, черт с тобой! Если потеснимся, влезем все! Я – на водительском сидении, ты – на пассажирском, твоя жена и дети – позади. Только давай поторопимся! – буркнул Роджерс и, опустив руки, вновь зашагал к машине.

– Нет-нет-нет… так не пойдет. Я бы согласился на твое предложение, но есть одно «но», – поляк выдержал недолгую паузу. – Я не езжу на пассажирском сиденье…

Новый оглушительный выстрел прогремел на всю улицу, несколько раз отозвавшись гулким эхом. Роджерс упал в мокрую траву лицом вниз с глухим хлопком, какой можно услышать в тот миг, когда бэттер удачно бьет по мячу, отправляя его в сверхзвуковой полет над стадионом. Тед никогда не играл в бейсбол, но сегодня он чувствовал себя звездой Высшей лиги. Точный удар, прямо в цель! Пройдя пару шагов со страшной улыбкой на лице, он остановился у тела, бьющегося в посмертных конвульсиях. Присев на корточки, он цинично ухмыльнулся, похлопав уже бездыханное тело по окровавленной спине.

– Бесславный конец для бесславного ублюдка! – произнес мужчина голосом, которым обычно просят пару батонов хлеба и маковый завиток.

Внутреннее ликование едва не превратилось в слезы радости. Тадеуш мечтал об этом с момента первого знакомства со старым пердуном (тогда еще не таким старым ) и теперь в полной мере наслаждался содеянным… Но время было не менее беспощадным в своем непрерывающемся беге. Каждая секунда на вес золота! К счастью, мертвецы довольно плохо сопротивляются и завладеть ключами больше не проблема. Первые охлопывания штанин ничего не дали. Пусто в обоих карманах! С трудом перевернув остывающий труп, убийца заскользил руками по куртке. Снова ничего! Связка бесследно исчезла, будто старая крыса умудрилась ее проглотить, перед тем, как испустить дух.

– Ах ты чертова образина! – взревел Тед и ударил покойника в живот.

Механический выдох прорвал оборону синеющих губ, и со стороны это можно было принять за насмешку. Словно долбанный старикашка даже после смерти продолжает издеваться над Возняком, приговаривая: «Ну, и кто смеется последним?!» Новый приступ ярости рванул хлеще пороховой бочки. Бросив пистолет в сторону, безумец обрушил град ударов на обмякшее тело, издавая при этом животное рычание. Даже минуту спустя он продолжал избивать жмура, а тот, в свою очередь, продолжал «насмехаться». Вконец выбившись из сил, Тед упал рядом, стараясь отдышаться. В локоть больно уперся острый предмет. Резко перевернувшись, он увидел то, что искал. Брелок, вероятно, вылетевший из кармана по время падения, целиком утонул в траве.