Антон Мамон - #Бункер1938

– Подъем! Пора завтракать, мы не можем опоздать на воскресную службу! – строго прозвучал голос матери.

Спешно покинув кровать, юный мечтатель ринулся в ванную. Чистка зубов, перекус, воскресная служба… обувной магазин! Или, быть может, родители сумеют поменять местами пункты назначения?! Вполне возможно, если он достаточно быстро умоется и прикончит свой тост с арахисовым маслом или джемом. Окрыленный задумкой, Том вломился в уборную, едва не столкнувшись лоб в лоб со старшей сестрой. Та, недовольно фыркнув, отскочила в сторону, а после, громко хлопнув дверью, ушла в свою комнату.

Возняк-младший, решив схитрить и выиграть немного времени, чистил зубы на полминуты меньше обычного. Вряд ли кто-то смог бы его за этим подловить, а 30 секунд уже в кармане! Самодовольно улыбаясь, еще через пару мгновений мальчишка прыгнул за стол. Там он обнаружил хлебный тост с черничным джемом, разрезанный пополам, без корочки. Умяв нехитрый завтрак в два счета, торопыга осушил кружку с уже холодным чаем и, слегка поперхнувшись, выпалил:

– Мам! А мы сможем зайти в обувной магазин перед службой?

– Обувной? Не знала, что мы получили наследство от доброго дядюшки Рокфеллера! Его уже год, как нет, думала и не ждать добрых вестей… – издевательским тоном произнесла Беата, не обернувшись на сына.

– Но… но ведь вчера ты обещала… – оборвав себя на полуслове, Томми растеряно задержал взгляд на деревянной поверхности стола, испачканной хлебными крошками и парой капель почти черного варенья.

– Да. И я всегда выполняю свои обещания. Мы подыщем тебе что-нибудь, как только отец получит первую зарплату. До тех пор походишь в том, что осталось от Делы, – холодно отрезала мать, продолжая мытье посуды.

– Но… но… но ведь ее обувь для девчонок! Я не могу это надеть, ребята в школе будут надо мной смеяться! – заикаясь, лепетал малыш, предвидя грядущую катастрофу.

– Ну прости, что мы с отцом еще не завели курочку, несущую золотые яйца! Велика беда! Станет кто задирать – дай ему по уху, будет знать! – злобно огрызнулась миссис Возняк, со всей силы бросив ложку в раковину, отчего одна из тарелок звонко раскололась пополам. – Вот видишь, что ты наделал!

– Тот, кто хочет все и сразу – в итоге остается ни с чем, пора бы уже запомнить… А на своих чертовых ногах ты будешь носить то, что мы тебе скажем носить! Или можешь смело ходить босиком! – внезапно появившийся отец ударил кулаком старенький дверной проем, заставив известку посыпаться.

Тяжело дыша, Том вскочил из-за стола и попятился к черному ходу, взглядом сдерживая родительский гнев. Крошечное детское сердечко работало с удвоенной силой, перекачивая кровь и неустанно сжимаясь от нахлынувших чувств.

– Обманщики, ненавижу вас! – срывающимся голосом прокричал он у самой двери и босиком бросился прочь на улицу.

Не ожидая от себя подобной дерзости, Возняк-младший бежал все быстрее, задыхаясь и придерживая рукой покалывающий бок. Временами казалось, что силуэт отца, на который он с улыбкой оглядывался во сне, вот-вот его настигнет и хлесткой пощечиной выбьет накопившуюся спесь. Страх придавал ускорения, но никто не пытался догнать беглеца, отчего становилось лишь больнее. В этот раз он чувствовал себя не только обманутым, но и совершенно ненужным.

В голове родился суровый план мести… Парень твердо решил проучить родителей и уйти из дома. Да! Он затаится где-нибудь в лесу или на заброшенной ферме. Грядущая зима, конечно, не лучшее время для побега, но возвращаться после того, что было сказано, мягко говоря, неразумно. Отец избивал и за меньшее… Пускай теперь вся семья рвет на себе волосы и поднимает на уши целый штат! Пускай мама помучается мыслями о повторении Вайнвилльских убийств в курятнике [2] Вайнвилльские убийства в курятнике, также известные как Вайнвилльские куриные убийства – серия похищений и убийств четырех мальчиков в Лос-Анджелесе и округе Риверсайд штата Калифорния, совершенных в 1928 году. ! Пускай папа сокрушается и проклинает себя не только за этот обман, но и за годы жестоких и безосновательных порок! Дороги назад нет…

– Довольно дерьма! Их черед плакать! – натужно выкрикнул Томми, испугавшись собственного заявления, но ощутив себя совсем взрослым.

Следующие несколько часов прошли в скитаниях по округе и размышлениях над тем, куда податься. Ближайшая заброшенная ферма располагалась в пяти милях от дома, а лес в качестве нового пристанища казался худшим из вариантов… Это был погожий, сравнительно теплый воскресный денек, но ступни мальчишки основательно замерзли, а пальцы на них почти перестали двигаться. Растирая побелевшие конечности ладонями, ребенок понимал, что ему позарез нужны ботинки. Ответом на эти мысли в голове раздался истеричный голос матери, насылающий воспаление легких на непослушных и гадких детей, не желающих носить шарфы и шапки! Но что в таком случае грозит человеку в его положении? Мучительная смерть?! Неприятное, щемящее чувство прокатилось по всему телу, покрыв холодной испариной лоб и спину. Руки стали свинцовыми и неподъемно тяжелыми, а в дыхании появилось странное посвистывание. «Кажется, началось! Я заболел и медленно умираю!» – ослепительной искрой мелькнуло в голове, и малыш почувствовал, как земля уходит из-под ног…

– Эй, чудик! Ты чего там делаешь босиком? – внезапно грянуло за спиной. Возняк-младший вздрогнул, испуганно обернувшись. Перед ним стоял худощавый парень в темно-синей куртке и черных брюках. На вид ему было около восемнадцати.

– Я… я… я ничего! Не говорите никому, что видели меня тут! Мне нельзя возвращаться домой…

– Окей, но, кажется, ты выбрал не тот штат для босоногих прогулок в конце октября. Где твоя обувь? – незнакомец настороженно всматривался в лицо мальчишки. Казалось, он поймал его за каким-то постыдным занятием, вроде кражи яблок в своем саду, и теперь намеревается отвести хулигана в полицейский участок.

– Мои ботинки? Я их потерял, – солгал Том. – Пожалуйста, не выдавайте меня, я немедленно уйду… – жалобно промычал он, соединив ладони, будто в молитве.

– Ты точно чудик. Где я мог тебя видеть? Случайно не посещаешь церковь Святого Иосифа по воскресеньям?

– Да, сэр…

– Пойдем со мной. Напою чаем и придумаем что-то с твоими ногами. А после решим, куда тебя деть… – слегка поморщившись, сказал парень, головой указав направление.

Голос матери вновь прозвучал где-то глубоко внутри, как зов голодного желудка, но в разы громче: «Никогда, Томми, никогда, слышишь меня?! Никогда не заговаривай с посторонними людьми, никуда с ними не ходи и ничего у них не бери!!! Иначе гнить тебе в могиле, подобно тем несчастным ангелочкам из Калифорнии…» Поджилки затряслись от одной лишь мысли, что этот с виду дружелюбный парень и есть тот самый Вайнвилльский маньяк, открывший новый сезон охоты на маленьких мальчиков… «С другой стороны, – рассудил юный Шерлок, – на вид ему не больше двадцати, а значит, в годы, когда происходили убийства, он сам был ребенком… Да и откуда ему знать, в какую церковь я хожу по воскресеньям?..»