Татьяна Иванько - Байкал. Книга 2

Марей-царевич побледнел.

– Мне сказывали, ты кудесник, Сингайл Лёд. Верни здоровье моему отцу, сколь хочешь золота возьми за то.

Эрик долго молча смотрел на него и, наконец, произнёс:

– Здоровье и силу могу вернуть, но ненадолго, на… на год-другой. А после он умрёт внезапно без мук и страданий. Так ты согласен?

Марей-царевич просиял, даже руки молитвенно сложил.

– Согласен! Верни его нам! – восторженно произнёс он, выдыхая.

Эрик кивнул, отворачиваясь.

– Пять мешков золота прикажи отправить в условное место, где ты письмо своё оставил, – невозмутимо сказал Эрик, уже не глядя на него.

– Да-да, сейчас же прикажу…

– Вот и ступай, приказывай, – ровно проговорил Эрик, поднимая руки к поясу, снять его собрался?.. – А теперь пусть выйдут все. Я на Ту сторону пойду, договариваться со Смертью, ежли кто останется здесь, Она заберёт.

Все побледнели, торопея, включая меня, такого я не ожидал, нашего отца он некогда исцелил в одно мгновение….

Эрик на миг обернулся на меня и сказал:

– Ты тоже иди со всеми.

– Но ты… – неуверенно произнёс я.

– Иди, – сказал он. – У двери жди меня.

Я всё же не решался, но Эрик уже отвернулся от меня и повторил:

– Иди, не бойся, со мной ничего не будет, а вот ты… ты беззащитен против Неё.

– Почему?

– У меня договор с Нею. У тебя есть такой?

– Нет…

– Вот и убирайся, – повторил он. – От двери не отходи, как стукну изнутри…

Он посмотрел на меня, и я понял, что он хочет сказать.

Ничего не осталось, как выйти со всеми и встать сейчас же за высокими дверьми почивальни. Я заметил, что Марей-царевич удивлённо смотрит на меня, разговор наш с Эриком расслышал? Я улыбнулся толстыми губами своей маски сисястой девицы.

– Ты кто ему? Жена? – спросил Марей-царевич.

– Не-е, такось… помочница, – сказал я, продолжая улыбаться.

– Часто он так вот…?

Я покачал головой:

– Сам-то как думашь, Марей-царевич? – делая вид, что я знаю, а ведь я представления не имею, часто ли мой брат так вот ходит за Завесу…

Он смутился глупого вопроса и перестал расспрашивать.

…Я подошёл к постели Галтея. Как страшная болезнь изменила тебя, бедняга… Ты никогда врагом мне не был, как друга принимал меня, хотя гнёт моего золота тяготил тебя, лишал власти. Твой сын отнял у меня всё золото, всю власть, изгнал прочь из города, едва не убил. Но я не держу на него зла, как ни странно, в этом благословение предвечных – нам легко прощать вас, смертных.

– Галтей, посмотри на меня, – сказал я, наклонившись над ним. – Галтей…

Он шевельнулся, возвращаясь из своего забытья, его лицо, исхудавшее, обтянутое такой тонкой кожей, что казалось, если её коснуться, она лопнет, начало оживать, веки задрожали, но я предупредил их движение, прошептав:

– Не открывай глаз, не время, пока слушай меня… только слушай, внимай.

Он замер послушно. Но губы шевельнулись, он хотел что-то сказать, но я не дал ему.

– Не говори, – тихо, в самое ухо прошептал я. – Сей день со словами станешь терять силу, не говори ни слова до завтрашнего рассвета. Потерпи, Галтей, ты никогда болтуном не был…

– Сил… ты же умер… – всё же прошептал Галтей, узнавая меня.

– Верно, – прошептал я, улыбаясь. – Я и говорю с тобой Оттуда…

– Ты пришёл за мной?.. – без страха спросил он. – Винишь меня? Сил… я не знал… я был против…

– Не говори, Галтей, я же сказал, молчи. Я не виню и пришёл, не для того, чтобы увести тебя Туда, туда не нужны проводники, Смерть справляется без подручных. Я пришёл, чтобы ты остался. Подожди… задержи дыхание и помолчи, пока я говорю с Ней…

Я закрыл глаза, выпрямляясь. Отодвинуть Завесу несложно, но я так давно не делал этого… Не делал, потому что… Потому что там Аяя, а я…

Но сейчас надо сделать то, зачем я пришёл, после… всё после…

Я открыл глаза за Завесой. Здесь полумрак сегодня, и тени умирающих колышутся поблизости… Я обернулся по сторонам. И увидел совсем бледную тень Галтея, я не ошибся, он уже почти переместился сюда…

– Вечная! – воскликнул я, призывая повелительницу этого царства. – Отпусти на время этого человека!

Она отозвалась немедля:

– Нет. Ты знаешь порядок. У каждого свой срок, предвечный Эрбин. Только у таких, как ты срока нет, потому что нет пути… – был мне ответ, данный сгустившимся воздухом вокруг меня.

– Я не прошу отпустить его без срока. Отпусти на время. Хотя бы на год. Дай отсрочку.

– Что ты дашь мне за это?

Я уже приготовил ответ на этот вопрос:

– Двадцать три года назад день в день я отдал тебе его первого внука. Отправил к тебе до срока, даже до рождения. То была не его смерть, он должен был родиться, ты знаешь, и воцариться на троне после своего отца, но я не дал тому случиться…

Тишина повисла, будто бы на несколько мгновений возникло замешательство. Будто Она размышляла принять ли условия договора. Но перевес на моей стороне: жизнь нерождённого была подарена Ей за так и тогда я ничего не попросил за это.

И вот, заговорила снова.

– Ладно, Эрбин, хотя и не по правилам, но приму твоё предложение засчитать ту смерть за год отсрочки этой. Но учти, предвечный, это вовсе не потому, что ты кого-то отдал мне до срока, не думай, что ты управляешь судьбами, ты предвечный, но не Бог. Ты такой же инструмент, как меч или яд, запомни… А потому будешь должен мне.

– Должен? – немного испугался я. – Чего ж попросишь?

– Увидим. Но дорого не возьму, не беспокойся… всё же ты платил мне: твоя бледная тень и твоего брата бродили тут у меня в преддверии двадцать лет тому, то чего-то стоит тоже, – будто ухмылка в голосе. Может она насмехаться?..

Мне стало не по себе от воспоминаний о том, как лежал при смерти, значит «бродил здесь»… но этого не помню.

– Помнишь, Эрбин, во сне тебе это является иногда, наяву не помнишь потому, что слишком много жизни в тебе…

Я не хотел рассуждать с Ней об этом, тем более вспоминать или воображать то, как полутенью бродил в её царстве.

– Благодарю, Царица Тьмы, – сказал я, уже намереваясь вдохнуть и выйти отсюда.

– Может… – сказала она, инно с сомнением, – хочешь ещё чего-то? Повидать кого?

Я замялся, если я попрошу Аяю мне показать, захочу ли возвращаться отсюда к жизни? Не захочу ли тогда остаться здесь с ней?..

– Нет, – сказал я, с трудом заставив себя.

– Нет? – Она испытывает меня, ведь знает мои мысли и ждёт, что я попрошу, заманивает.

– Нет.

– Подумай хорошо, Эрбин, я редко предлагаю…

Да-да, заманить хочет. Ещё бы такая добыча – предвечный, добровольно оставшийся здесь, живой среди мёртвых…

– Она не мертва. Её нет здесь.

– Что?! Как это нет!? – вздрогнул я.

– Среди мертвых её нет.

– Я же видел…

– Ты видел то, что тебе показали. Что видели другие.