Алиса Чалис - Аддикт. Кризалис

Свет уличных фонарей терялся в густых кронах высоких деревьев, казалось, что «Субару» ехал по заасфальтированной лесной тропе. Шум улиц остался позади, дождь ослаб.

Внезапно что-то промелькнуло в свете фар перед самым бампером и исчезло в непроглядной тьме. Водитель ударил по тормозам, но машину по инерции несло вперед. Прямо на запертые кладбищенские ворота.

Глухой удар. Лязг металла. Треск стекла.

«Субару» занесло, развернуло боком. Машина снесла створы ворот и, проехав несколько метров, застыла в глубокой луже на площадке перед одноэтажным домиком администрации.

Разбитые фары продолжали светить, хотя рев мотора стих и из-под искореженного капота доносилось тихое шипение. На несколько секунд все стихло, слышался только стук капель по металлу.

Удар оказался болезненным.

Раздался гудок. Водитель вздрогнул, тряхнул головой. Подушка безопасности не сработала, и он врезался в руль. Спасла толстая кожаная куртка.

– Хватит!

Глухой удар, и гудок замолк. Дверь задрожала и через мгновение с шумом вылетела на дорогу. Темный силуэт буквально вывалился из машины, двинулся наугад, с трудом шагая по луже. Будто пьяный, он похромал к домику администрации. Скула противно ныла. Губа распухла, во рту появился неприятный привкус крови. Грудь болела… Дышать было тяжело… Но не смертельно.

Идея с кладбищем не отпускала. Нужно было довести ее до конца.

Всего-навсего убедиться, что тело Кости Киреева покоится в могиле, где ему и место. Это же так просто.

За спиной кто-то грубо крикнул. Голос громкий, но за яростью слышались нотки испуга. Охранник. Конечно, про него так легко забыть…

Прежде чем охранник подбежал и высветил фонариком фигуру неизвестного пьяного дебошира… А кто еще мог снести кладбищенские ворота? Водитель знал, что мужчина приближается. С какой стороны и с какой скоростью.

Охранник не проблема, а вот вспомнить, где могила…

Ярко-желтые вспышки страха сводили с ума, выворачивали сознание наизнанку, не давая думать.

– …Пьяный урод! Я с тобой говорю! Эй!

Охранник высветил искаженное злобой лицо. Расширившиеся в приступе ярости глаза нарушителя странно сверкнули. Мужчина испуганно выругался, отступил, но, прежде чем успел что-либо сделать, рухнул на асфальт. Фонарик укатился прочь, упав в канаву.

Никаких знаков. Хватило нескольких отточенных движений.

Охотникам нельзя применять силу против обычных людей, не больных аддикцией, не пытающихся их убить. Это одно из условий Контракта , который подписываешь, поступая на обучение в «Око». Нарушишь Контракт – потеряешь память. Потеряешь все.

Гнев отпустил. Ненадолго… Все труднее было сконцентрироваться.

Приходилось проговаривать даже самые простые движения, чтобы не путаться.

– Нужно дойти до пристройки. Инвентарь в небольшой пристройке.

Замок был, естественно, заперт, но незваный гость не стал обыскивать охранника. Просто начертил в воздухе символ. Дверь сорвало с петель, она с грохотом упала на тележки для гробов.

– Оглядеться… Найти… А, вот то, что нужно…

Взяв первую попавшуюся лопату, человек, хромая, поплелся по длинной аллее, петлявшей между надгробиями, памятниками и крестами за чугунными оградами.

Кончик лопаты противно скреб по асфальту, разгоняя воду в лужах.

Вот сейчас все выяснится, все всплывет. Что это был не Киреев. Что нужно искать настоящего предателя…

– Я не виноват… я сделал все что смог… у меня не было выбора…

Земля была мокрая, непривычно тяжелая. Могильный холм уже успел осесть. Пожухшие венки выглядели жалко. С цветной фотографии на памятнике смотрел Костя Киреев. Приветливый парень со светлыми волосами и очаровательной улыбкой.

Чуть ниже, под изображением, две даты: 30.12.1982 – 01.11.2014.

От старых свечей, стоявших под фотографией, почти ничего не осталось, пластиковые фонарики залило водой.

Как долго здесь никого не было?

Внезапно раздался крик. Кто-то позвал по имени. Голос знакомый.

С могилы было хорошо видно начало аллеи, все еще освещенное светом фар «Субару», брошенного у входа. В ярких лучах появился мужчина в темной промокшей одежде, среднего роста, темные волосы намокли, на бледном худом лице с острыми скулами застыло волнение.

Борис Серебров.

Охотник тяжело дышал, не сводил взгляда с места упокоения бывшего напарника.

По телу водителя пробежала дрожь. Он перехватил черенок лопаты, лезвие взметнулось в воздух, окатив ограду комьями грязи.

Значит, вот так они и встретятся с настоящим предателем?

– И в этот раз, будь уверен, я не оплошаю.

Ну, давай подходи… давай.

– Чертов оборотень…

Водитель наблюдал, как Борис Серебров, стоявший на аллее, тихо выдохнул и побежал вперед, выставив руку.

30 августа 2017

Подмосковье

Лиля вздрогнула, услышав тихий скрежет. Девушка испуганно подняла голову, перестала мешать сахар в щербатой фарфоровой кружке и прислушалась. В маленьком дачном домике, где охотница отдыхала, было тихо. Старый телевизор давно не работал, как и радио. Мама ушла к соседям.

Так откуда этот тихий стук? Лиля невольно посмотрела на люк, ведущий в погреб.

Побелевшая шея, рана, черные когти…

– Нет… там пусто. Там просто старый хлам, банки и все для сада.

Лиля заставила себя оглядеться и наконец нашла источник шума: всего лишь мотылек. Он залетел в плафон и теперь отчаянно бился крыльями о пластмассу, кружа вокруг раскаленной лампочки.

– Глупенький, – охотница, не вставая из-за стола, дотянулась до выключателя. Щелчок – на веранде стало темно. Мотылек еще несколько секунд побился и затих. Из-под края плафона показались лапки насекомого, а затем и пушистое тельце с темными крыльями.

– Давай ползи. Ползи на улицу.

Лиля подошла к двери, открыла ее и осторожно прогнала мотылька в вечерние сумерки. Тот покрутился вокруг крыльца и полетел на соседний участок, где ярко горел садовый фонарь.

Видимо, бедолага встретит свою судьбу там.

– Есть такие существа, – проговорила под нос Лиля, – что бы ты ни делал…

Охотница вздрогнула, поправила старую кофту, накинутую на плечи. Очень давно кто-то сказал ей эту фразу. Но когда? Она не помнила.

То, что случилось в июне, разделило жизнь на «до» и «после». Всего два месяца, но казалось – полжизни. Воспоминания поблекли, смешались и уже не трогали девушку, как раньше.

Врачи хорошо поработали.

Несколько недель назад Лилю выписали из больницы; специальная комиссия, занимавшаяся расследованием, вернула ей значок и восстановила в должности младшего сотрудника оперативного отдела. Но оставаться в Москве не было сил. Охотница собралась и уехала на дачу. К маме. Никогда прежде Лиля так не делала, но, выйдя из электрички, поняла, что не ошиблась. Мама ждала на платформе и… она выглядела такой счастливой. Похудела, посвежела. Даже нашла себе увлечение – цветоводство. Продажа редких сортов даже приносила небольшой доход, так что все лето мама теперь проводила за городом и на садоводческих рынках с новыми подругами.