Елена Григорьева - Пятый уровень

Странно, но вход в само здание был не напротив ворот. Нет, строение стояло к нам боком, и, кажется, всё же за первым корпусом было что-то ещё. Я прошёл влево метров пятнадцать, до ближайшего угла здания, и бросил первый взгляд на тяжёлые металлические ворота, занимавшие весь его торец. Похоже, они были заперты встроенным замком, ведь снаружи не было видно ни цепей, ни засовов.

«Точно ангар. Старая пожарная станция? Нет… Так неудобно расположен выезд… Машинам бы пришлось петлять. И без каланчи… Какой-то завод? Казарма? Возможно. Дальше жилые корпуса, а здесь гаражи…»

Мои размышления вдруг прервал звонкий щебет Марии, рассуждавшей, как можно пробраться внутрь здания. Но её опередил Ильнур. Он выудил из ближайшей горы хлама на удивление прочный деревянный ящик: без крышки, зелёного цвета, с неразборчивой маркировкой на днище.

«Неужто от боеприпасов?» – мелькнула в голове сумасшедшая мысль.

Но теперь-то уж точно назад поворачивать было поздно, и мы направились к самому первому окну, свободному от зубастых осколков. Оно как раз находилось с краю, за углом от ворот. Я успел-таки подсуетиться – выхватить ящик у Ильнура из рук. Прислонив его к стене и мельком проверив на устойчивость, я украдкой взглянул на Марию и нарочито лихо, по-молодецки вскочил в оконный проём.

Ёлки! Если б я не замешкался на подоконнике, а слетел вниз не глядя, то костей бы потом не собрал! Под окном были свалены доски и обломки какого-то бруса, утыканного гвоздями. И это была не просто куча хлама. Верхние доски стояли под углом и упирались одним концом под подоконник, а другим были воткнуты в щели основной груды.

«Ну прямо полоса препятствий для незваных гостей! Так… Становится всё небезопаснее».

Благоразумный человек, которым я привык себя считать, точно бы на всё плюнул. Ну где это видано, чтобы нормальный взрослый мужик лез в какой-то притон, не остановившись даже перед явной просьбой уйти? Но что-то на меня нашло. Не хотелось показаться трусом. Поэтому я наклонился, присел на корточки, старательно придержался за срез окна и спустил вниз одну ногу, пытаясь сдвинуть заграждение вбок. Мне это удалось, и часть досок аккуратно съехала в сторону, сложившись почти идеально ровным веером слева от основной кучи. Но под ногами осталась ещё одна груда досок, лежащих параллельно проёму, образуя под ним что-то вроде колючей поленницы дров.

Не желая сдаваться, я выбрал взглядом место, вроде бы посвободнее от гвоздей, бегло прикинул, насколько оно надёжно, и как долго сюда будет ехать скорая, а потом перенёс весь свой вес на опущенную ногу.

Что-то хрустнуло, и доска подо мной ушла вниз, подняв на дыбы остальные. В последний миг перед неминуемым падением я успел-таки, как танцор, провернуться на одной ноге, выбросил вбок вторую и ухитрился перепрыгнуть через доски. И только потом очень медленно завалился на бок.

Ударился я не сильно, а тёплая кожаная куртка смягчила падение, приняв на себя и немало царапин от острых гвоздей. Я тут же вскочил на ноги и, предвосхищая тревожные вопросы, крикнул: «Всё в порядке! Тут просто доски упали!» – надеясь, что никто не заметит в моём голосе дрожь. А затем слегка отряхнулся и начал осматриваться.

Да ничего особенного: пустая кирпичная коробка метров пять на шесть. То есть вообще ничего: ни обоев, свисающих со стен перекрученными лоскутами, ни облупленной краски, ни гнилой мебели с продранной тканью обивки, ни настила на полу. Голый бетон, весь какой-то выщербленный и усыпанный галькой.

«Похоже, всё-таки это техническое сооружение…»

А напротив окна, впереди – прямоугольный выход без намёка на дверь, и за ним —полумрак.

Я подумал, надо бы всё проверить получше, оглядеться, прежде чем звать остальных. Но эту мысль победил другой инстинкт.

«Отвага и самопожертвование – это, конечно, круто, да и я теперь точно не трус, но всё-таки не хотелось бы глупо огрести от какого-нибудь местного бомжа».

Но я всё-таки пересёк комнату и глянул в проём, быстро крутанув головой вправо-влево. За проёмом не оказалось ожидаемого коридора. Вместо этого – большой холл, с одной стороны перекрытый фигурной железной решёткой. За решёткой была очередная, на этот раз застеклённая будка. Сквозь решётку тремя тускло-синими фосфорическими прямоугольниками лился далёкий свет, от чего всё вокруг обретало ещё более загадочный вид. А с другой стороны холл оканчивался знакомыми стальными воротами.

Любопытство всё же взяло верх, и я, задавив в себе упрёк: «Да что я творю?!», шустро шмыгнул вперёд.

Навесной замок на решётке был свёрнут, и я подошёл к будке охраны. Дверь была разворочена. Верхняя её часть почему-то отсутствовала, и алюминиевый профиль весь скрутился в месте разлома. Уцелевшая нижняя часть широко распахнулась, криво свисая с погнутого шарнира. Из профиля торчали осколки стекла. Под ногами их тоже было полно вперемешку с крошевом драной фанеры. Посреди будки валялся какой-то хлам, прикрытый грязной газетой.

«Да уж, уютная обстановка…»

Пройдя мимо, я заглянул в центральный коридор.

Далеко-далеко, в самом его конце сиял холодный отблеск дня, и вроде бы виднелась тёмная полоска земли, голубое небо над ней и серые кроны деревьев.

«Сквозной выход! Ну вот и чудно! Будет повод тут не задерживаться… Но зачем же тогда ворота? Не видно никаких боксов для техники… И всё нараспашку. Хватило бы и обычной двери! Хотя… Вестибюль-то огромен. Возможно, сюда заезжали по пропускам, выгружали какое-то оборудование, материалы, секретные документы… Кхм… Ну это уж меня понесло».

Я прошёлся взад-вперёд, всматриваясь в боковые проходы. Та же картина. Правда, добавились мелкие пятнышки света по бокам – открытые двери комнат. А вокруг – абсолютная тишина. Ни намёка на чьё-то присутствие: скажем, шарканья ног или приглушённого дыхания.

«Что ж, придётся звать остальных! Ничего, пройдём здание насквозь и вернёмся на улицу через дальний выход. И тут-то уж в кафе! Ну а впрочем… Бог с ним. В бар!»

С этой безмолвной тирадой я поплёлся обратно в комнату.

Вернувшись туда, первым делом я попробовал отпихнуть от окна опасную кучу досок, и вскоре мне удалось немного расчистить пол. Беззвучно крякнув, я бодро запрыгнул в проём, где был сразу встречен с расспросами.

– Ну, есть кто живой? – вальяжно протянула Ольга.

– А неживой? – весело (и, пожалуй, напрасно) Мария.

Я мотнул головой:

– Всё в порядке, залезайте!

Словно без умысла, из чисто альтруистских побуждений я подал руку Ильнуру, обхватил его ладонь в байкерском рукопожатии и поспешно втянул парня внутрь. И сразу же проворно спрыгнул вниз, скривив лицо в крайне услужливой мине – предложив помощь сначала Ольге.