Дмитрий Кузин - Самолет на озеро Мервин. «Зона-51». Книга вторая

Сначала, по словам жены Томаса Синтии, он думал, что это какая-то ошибка. Послужной список у него был на зависть, в отчете после очередной проверки его назвали «одним из наиболее ценных служащих» Госдепартамента, «давно заслужившим» повышение. Но теперь, когда его формально «отчислили», не так-то просто было добиться отмены приговора, а Томасу, человеку самолюбивому, еще и нестерпима была сама роль просителя. Он начал помаленьку собирать свои вещи, чтобы освободить кабинет, и прикидывал, где в его возрасте возможно найти работу.

Но перед тем как уйти, ему нужно было закончить в Госдепартаменте одно дело. 25 июля 1969 года Томас допечатал служебную записку на трех страницах и одну страницу сопроводительного письма, адресованного главному своему начальнику, госсекретарю при президенте Никсоне Уильяму Роджерсу. Коллеги могли бы сказать Томасу, что ему, чиновнику средней руки, неуместно обращаться напрямую к главе Госдепартамента, однако у Томаса были основания полагать, что только так он сумеет привлечь внимание. Таким способом он не пытался сохранить свою работу – для этого, как он сказал близким, было уже слишком поздно. Служебная записка стала последней попыткой разгадать величайшую – за исключением загадки его увольнения – и давно томившую Томаса тайну, связанную с его карьерой. Роджерс был в Госдепартаменте человеком новым, он пришел всего за шесть месяцев до этого письма, вместе со всей командой Никсона. Томас понадеялся, что Роджерс захочет разобраться в действиях профессиональных дипломатов из Госдепартамента: те вот уже почти четыре года отмахивались от поразительной истории, которую Томас пытался им рассказать.

На каждой странице служебной записки Томас напечатал и подчеркнул слово «КОНФИДЕНЦИАЛЬНО». «Уважаемый господин секретарь, – так он начал, – завершая свою работу в Госдепартаменте, я хотел бы указать на дело, как мне кажется, заслуживающее вашего внимания».

У служебной записки имелся заголовок: «Тема: Расследование деятельности Ли Харви Освальда в Мексике».

До сих пор родные Томаса и исследователи дела Кеннеди придерживаются точки зрения о том, что гибель дипломата была связана с этим его делом. Но какие же тайны хранил в себе мексиканский вояж убийцы Президента? Казалось бы, в 1963-64 годах комиссия Уоррена от и до проанализировала все острые углы, связанные с его пребыванием в Мехико. Ан нет. Темных пятен в этой истории было еще предостаточно. Первое было связано с возможной попыткой Освальда бежать в Мексику после далласских событий.

Так, юрисконсульт комиссии Уоррена Дэвид Белин с самого начала своей работы в следственном органе предполагал, что Освальд после убийства планировал побег из страны. Однако, некоторые коллеги Белина предположили, что Освальд не держал в голове заранее продуманного маршрута бегства и был почти уверен, что его схватят или убьют. Это объясняет, почему он в то утро оставил Марине 170 долларов в бумажнике. Оставил он также и обручальное кольцо. Но Белин был уверен, что Освальд пытался спастись бегством, и ответ на вопрос, где он рассчитывал укрыться, следует искать в маленьком клочке бумажки, обнаруженном в его кармане, – в автобусном пересадочном талоне, выданном буквально через минуты после покушения. Этот пересадочный талон навел Белина на мысль, что Освальд, который часто ездил на автобусах и знал наизусть их расписание, собирался пересесть на другой автобус, направляющийся за город. «Я не сомневался, что у Освальда была конечная цель, – говорил Белин. – Наверняка он не зря сохранил пересадочный талон».

Белин полагал, что, вероятнее всего, Освальд собирался бежать в Мексику, а затем на Кубу. Либлер напомнил ему о показаниях одного из бывших сослуживцев Освальда по морской пехоте. Тот вспоминал, что Освальд как-то признался ему: если у него когда-нибудь возникнут проблемы с законом, он сбежит на Кубу через Мексику. И еще Белин обратил внимание на то обстоятельство, что после покушения Освальд на допросе беззастенчиво врал в далласской полиции, заявляя, что никогда не был в Мексике. «Не логично ли предположить, что вранье Освальда о том, что он никогда не был в Мексике, является сильной косвенной уликой, указывающей на кого-то в Мексике, кто в какой-то степени, прямо или опосредованно, был соучастником преступления? – размышлял Белин. – Но кто этот человек?»

Он полагал, что подобные вопросы следует связать с осенним посещением Освальдом кубинского посольства в Мексике, где Освальд почти наверняка встречался с кубинскими дипломатами и другими людьми, для которых администрация Кеннеди представляла смертельную угрозу. Белин предположил, что, будучи в Мексике, Освальд «переговорил с неким агентом Кастро или с человеком, симпатизирующим Кастро, о том, чтобы отомстить Кеннеди, и ему пообещали финансовую и прочую поддержку, если ему удастся» убить президента. Кто-то мог поджидать Освальда на границе, чтобы помочь ему, – вероятно, соучастник преступления. Конечно, это «всего лишь предположение», признавал Белин, но выглядело все это логично.

С помощью ФБР Белин проанализировал автобусные маршруты из Далласа, чтобы посмотреть, легко ли Освальду было добраться до Мексики. Разложив на письменном столе карты и расписания, он несколько дней изучал их и, казалось, вычислил вероятный маршрут Освальда – сделать это оказалось нетрудно. С пересадочным талоном Освальд мог добраться до остановки междугородных автобусов Greyhound: в тот день был один автобус, отправлявшийся из Далласа в пятнадцать минут четвертого и следовавший далее в техасский город Ларедо возле мексиканской границы. 2 2 Belin, David. Final Disclosure: The Full Truth About the Assassination of President Kennedy. New York: Charles Scribner’s Sons, 1988.

Почему в Мехико? Кто или что ждало его там? Ответы на эти вопросы пришли к Белину позже. Вернее, предположения у него, конечно, были сразу – причем, предположения, основанные на результатах работы комиссии Уоррена. Но вот железные доказательства его мотивации на побег именно в мексиканскую столицу появились в распоряжении адвоката 3 года спустя…