Василий Боярков - Возвращение ростовского потрошителя

– Без проблем! – воскликнул беззастенчивый юноша, озаряясь счастливой улыбкой. – Меня это, без сомнений, не напряжет, тем более что мне все равно необходимо срочно в станицу Кривянская. Кстати, а чего ты не хочешь обойти эту лесопосадку по улице Вокзальной?

«Ага, «блин»?.. Она все одно примыкает вплотную к лесистому парку, и, как не старайся, все равно придется держаться «опасной» зоны; в общем, что ни говори, а зловещее место всегда будет рядом и уж лучше пройти его напрямую, чем обходить по еще более длинному кругу», – подумала Шалуева про себя, вслух же ответила:

– Я уже, кажется, сказала, что ничего не боюсь, просто у меня очень тяжелые вещи – вот мне и приспичило встать здесь немного постоять отдохнуть, чтобы набраться сил и следовать дальше. Так ты мне поможешь или так и позволишь хрупкой и слабой девушке тащить все это единолично?

– Пошли, – с готовностью согласился Игумнов, перехватывая у «состоявшейся» спутницы тяжелую сумку с ручкой, и притом на колесиках.

Рюкзак, содержащий самые необходимые вещи, и дамскую сумочку, с аксессуарами и косметикой, блондинка, обладавшая изумрудными глазками, оставила при себе, справедливо посчитав, что они ее если и обременят, то отнюдь не так уж и сильно (она одиннадцать лет таскала этот ранец, полностью набитый учебниками, что вразрез не шло с «девичьими тряпками», набитыми под завязку в эту минуту). Распределив обязанности и переносимые вещи, парочка, состоящая из ослепительной красотки и неказистого умственно отсталого шкета, двинулась в путь по асфальтированной тропинке. Они шли, вспоминая школьные годы, где, как оказалось, Петя еще в девятом классе испытывал к Даше нечто, похожее даже на теплые чувства, говоря простыми словами, неразделенную юношескую любовь. Шалуева от столь неожиданного признания испытала приятную негу: она была девушкой красивой, отлично знала себе цену, но при этом, оставаясь вполне нормальной, всякий раз умилялась, когда ей напрямую говорили о том, что она обладает всеми необходимыми качествами, дающими способность нравится лицам противоположного пола, причем не только красавцам, но и парням с не очень приятной наружностью.

Так, непринужденно беседуя, они прошли почти половину аллеи и приблизились к детской площадке, возле которой неподалеку располагались в том числе и игровые залы, к этому моменту уже, конечно, закрытые. Зеленоглазая блондинка шла впереди; Петр, «нагруженный» ее огромнейшей сумкой, плелся чуть сзади, немного поодаль, отстав шагов эдак на четыре, на пять.

– Послушай, Игумнов, – промолвила Даша, объятая счастливым воспоминанием детства, – а ты помнишь, как мы «химичку» тогда разыграли?..

Однако ответ на ее вопрос не последовал, а раздался неприятный, хлюпающий звук раздираемой плоти и ломающихся костей. В тот же момент спину вновь перетрусившей девушки сковало холодом ужаса и побежали предательские мурашки, счетом доходившие до миллиона, а может, и много больше. Тем не менее она смогла найти в себе силы обернуться назад, чтобы лично убедиться в том, что случилось. Что же такого увидела «бедная» Дарья? В голову сопровождавшего ее юноши, прямо возле правого уха, был воткнут огромный кухонный нож с длинным, острозаточенным лезвием, широким у основания, а рядом стоял тот самый мужчина, получивший в свое время прозвище Ростовского потрошителя. Из-под больших квадратных очков ненавистью «горели» безжалостные глаза, дающие полное основание полагать, что пощады от него не дождешься и вымолить ее не получиться. Он уже не выковыривал жертве глаза, а наносил, один за одним, удары в голову, превращая ее во что-то невообразимо уродливое. Может показаться странным, но на этот раз Шалуева осталась в полном сознании, единственное, что с ней случилось, так это слегка закружилась восхитительная головка. «Ну его, на «хер», со всеми вещами! – подумала она про себя и бросилась бежать в сторону городского вокзала. – Хорошо еще, что сообразила обуть кроссовки, а не, скажем, высокие туфли».

Между тем сзади нее происходила ужаснейшая картина: измочалив лицо Пети и превратив его в одно сплошное кровавое месиво, где жидкость бурого цвета перемешалась с мозгами и костным остатком как крупным, так и более мелким, Ростовское чудовище – и такое прозвище закрепилось за этим мужчиной – повалило безвольное тело на землю и начало, пока оно еще трепыхалось в предсмертных судорогах, методично тиранить его ножом; вводя его в тело и оставляя ненадолго внутри, он делал возвратно-поступательные движения, имитируя половое сношение. Как только ранка расширялась, маньяк перемещал свое оружие в другое отверстие. Так продолжалось минут десять, может чуть больше, при этом Ростовский потрошитель действовал так аккуратно, что совсем не испачкался кровью. Закончилось все тем, что он извлек свой половой орган и разрешился обильной эякуляцией. Именно это и было основной целью безжалостного насильника (по сути, он был импотентом и не мог вступать в нормальные половые акты, получая наслаждение и возбуждаясь, только при виде чужих жутких страданий и несоразмерных людям мучений), у Даши же появилась возможность набрать скорость и увеличить между собой и потенциальной опасностью расстояние, практически приблизившись к зданию станции.

Слышался уже шум подходившего поезда, своим гудком возвещавшим о своем приближении. Блондинка с изумрудными глазками дрожала от страха, готовая вот-вот лишиться сознания; но все же она стойко держалась, успокаивая себя тем, что человеко-монстр за ней пока вроде бы как и не гонится. «Может, он все же решил оставить меня в покое?» – думала перетрусившая до ужаса девушка, не зная об основной цели безудержного маньяка, а именно убийства людей для своей сексуальной удовлетворенности и кровавого наслаждения. Как бы там ни было, у нее появилось время, необходимое для того, чтобы успокоиться, все обдумать и хоть как-то восстановить душевные силы. Однако последнее получалось довольно плохо: нервная дрожь безжалостно колотила тело, зубы безостановочно выбивали дробь, кожа сжалась то ли от холода, то ли от страха – что было более вероятнее – ноги готовы были вот-вот подкоситься, как будто на них и не было вовсе прекрасных коленок.

Шалуева постоянно оглядывалась по сторонам – больше в сторону лесопосадки – мысленно подгоняя локомотив, чтобы уже скорее оказаться в вагоне и избавить себя от потустороннего, мистического преследования, жалости от которого, без сомнения, не дождешься. Вместе с тем поезд, словно специально, ехал не торопясь, замедляя свой ход перед станцией. В это же самое мгновение на краю лесопарковой зоны заблестели стекляшки больших очков, однозначно собой вещающие, что воскрешенный маньяк-убийца стремится в погоню. В этот момент наконец-то к перрону подошел долгожданный состав – поезд был проходящий и на остановку он отводил время не более двух минут – позволив молодой красотке запрыгнуть в вагон, а проводницам плотно закрыть входные двери, не позволяя безбилетным пассажирам просачиваться внутрь салонного помещения. Пока новоявленная путница показывала проводнику имеющиеся у нее на проезд документы, к вагону подбежал странный мужчина, своим внешним видом и выражением на лице больше склонный быть похожим на зверя, нежели на людское создание. Дарья, еще оставаясь в тамбуре, случайно выглянула в окошко и едва не поперхнулась от страха: она увидела перекошенное злобой лицо, из-под очков горящее «остекленевшими» глазами, гневными и чудовищными, не знающими человеческой жалости.