Олег Михеев - Paint it black

– И что с того? Божимир умело заигрывает с мейнстримом и это только на пользу его картинам. Его фильмы не выглядят заумными или занудными. Он не лезет в дебри сам и не тащит туда зрителя.

– Патрик, ты точно не кинокритик? – съехидничала Катарина, – говоришь, как журнал цитируешь.

– Я в номере час готовился, чтобы перед тобой блеснуть.

– Какой же ты придурок! – рассмеялась Катарина.

Я собирался что-то ответить, но не успел. Мне помешал молодой человек, который очень неловко пытался скрыть недружелюбие ко мне и симпатию или даже нечто большее к Катарине. Игнорируя меня, он завел с ней разговор. Меня очень забавлял этот нелепый поклонник, я с трудом сдерживал смех. Что бы дать ему шанс, я встал с дивана и вышел на балкон. С балкона открывался прекрасный вид на город, как раз на старую его часть, что была по ту сторону реки.

На балконе я пробыл довольно долго, потягивая виски и любуясь ночным городом, который светился разноцветными огнями. Мне совсем не хотелось возвращаться в зал, наполненный людьми. Я просто наслаждался покоем и одиночеством.

Мне вспомнились города, в которых мне довелось побывать и многие из них были уникальны. Они имели свои лицо и душу и это касалось не только известных всему миру вроде Лондона, Праги, Амстердама, но и затерянных провинций. Вот и сейчас я смотрел на город, а город смотрел на меня. Я почти физически ощущал его пристальный взгляд.

Задумавшись, я не заметил, как Катарина нашла меня. Я сначала почувствовал ее ладонь, которую она положила мне на плече, а потом ее грудь коснулась моей руки. Меня словно обожгло, все мое тело пронзило тысячами игл, лишив возможности пошевелиться. Я безумно хотел ее, прямо здесь на этом балконе. Ее красота и сексуальность ломали все мои заслоны, что удерживали первобытные инстинкты. Я собрался с силами, чтобы не выдать себя и попытался пошутить.

– Ты, что, бросила этого пылкого юношу ради меня?

Катарина рассмеялась, а когда мы встретились глазами, я понял, она почувствовала, что со мной творилось минуту назад. Она не хотела смутить меня, поэтому немного отстранилась и ответила.

– Да, этот юноша пылкий и милый, и очень утомительный, наверно он в отличие от тебя готовился не час, а целую неделю.

– Знаешь, я всегда смеялся над такими как он, – сказал я, – но не сейчас, мне жаль его и никогда не хотелось бы оказаться на его месте.

– Это что-то новое, – ответила Катарина, – не думала… А впрочем неважно, что я думала. Мне нравится стоять здесь с тобой, но сейчас кто-нибудь придет и все испортит.

Так и случилось. Нам снова помешали. На сей раз это был Божимир с каким-то представительным господином.

– Катарина душечка, я так и не знаком с твоим кавалером.

– Представляю, – сказала Катарина, – Патрик, это Божимир, человек, который снимает фильмы и меня в них, случается, что без одежды. Божимир, это Патрик, фанат твоих фильмов, хотя видел всего два и считает, что ты заигрываешь с мейнстримом.

Смеялись все включая представительного господина. После чего Катарина представила и его.

– Карл Боткин, не имеет отношения к одноименной болезни. Директор гимназии, которую я закончила. И прошу прощения, я пьяна и мне весело.

– Катарина, – сказал Божимир, – хочешь я похлопочу, чтобы в стендап тебя пристроить?

Было весело, хотя я не мог понять с чего Катарина так дурачится. Она не показалась мне пьяной, когда мы были одни. Наверно и ее задело что-то в момент нашей близости, и она тоже пыталась снять возникшее напряжение весельем и шутками. А может ей просто было весело, и я все нафантазировал. Катарина оказалась не из тех девушек, которых можно было быстро прочесть.

Божимир извинился, что крадет у меня Катарину и они пошли пообщаться с графиней. Я не стал задерживаться и покинул вечеринку.

Шепот.

Священник, на коленях молился перед Девой Марией.

Помилуй меня, Боже,

по великой милости Твоей,

и по множеству щедрот Твоих изгладь

беззакония мои.

Многократно омой меня от беззакония моего,

И от греха моего очисти меня.

Ибо беззакония мои я осознаю,

И грех мой всегда предо мной.

В полумраке от нескольких свечей подрагивали тени, кающегося человека. Он был не молод, уже за семьдесят. Большую часть жизни он был священником, и вера его была близка к фанатизму, особенно последние годы. Он еженощно молился по несколько часов, вымаливая прощение и ему было за что. События прошлого очень тяготили его и довели до бесконечных покаяний, которые так и не принесли облегчения.

Внезапно теней стало больше. Шаги незнакомца легким эхом отражались от сводов. Он неспеша шел меж скамей, глядя на молившегося.

– Старик, – сказал ночной гость, – думаешь Господь простит тебя? Меня не простил.

– Спасибо, Господи, что услышал меня. – прошептал священник.

Он поднялся с колен. Казалось, он избавился от тяжелой ноши, давившей его последние годы. Настал тот блаженный момент избавления, который он так истово просил у Господа.

– Я ждал, сын мой, я верил, что ты придешь.

– Какой я тебе сын, ты сломал мою жизнь и смеешь называть меня сыном?

Лицо незнакомца было переполнено гневом и презрением. Он долгие годы ждал этой минуты, когда встретится с этим жалким стариком.

– Клянусь на библии я не ведал что творю, только несколько лет как я прозрел и понял, что сотворил.

– И что ты сделал? Пошел молиться своему Богу, спасать свою шкуру?

– Я бы сам, сын … – священник запнулся, – но это грех, великий грех.

– Замолчи и идем со мной.

Незнакомец достал из дорожной сумки веревку с уже заготовленной на ней петлей. Он ловко перекинул веревку через кованную тягу в арке.

– Полезай в петлю.

Священник спокойно, даже с достоинством и облегчением просунул голову в петлю и начал молиться. Незнакомец стал натягивать веревку потихоньку отрывая священника от пола. Он поднял его совсем немного, сантиметров на тридцать и привязал свой конец веревки к ближайшему крепежу для подсвечника на стене. Священник молился до последнего, пока не начал хрипеть и судорожно дергаться. Вскоре он затих. Незнакомец нашел небольшую скамейку и поставил ее перед слегка покачивающемся телом. Взобравшись на скамейку, он поравнялся с лицом покойного и достал нож. Тени на стене казалось сошлись в крепких объятиях.

После вчерашнего насыщенного дня и вечеринки, с которой я ушел далеко за полночь, я с трудом поднялся в восемь утра и заставил себя пойти в бассейн. Поплавав минут двадцать, я почувствовал себя лучше и понял, что голоден. Когда я собирался покинуть бассейн, столкнулся с Катариной.

– Привет, не ожидал тебя здесь увидеть.

Катарина усмехнулась.

– Патрик, ты думаешь, вот это все – он хлопнула себя ладонями по бедрам, провела рукой по животу, – само по себе? Как бы не так.