Павел Грибов - Манфред

– Видел кого-нибудь в коридоре? – странным тоном спросил врач.

К чему этот вопрос? Андрей насторожился. Он призвал на помощь все актерское мастерство и спокойным голосом ответил:

– Нет, – и пожал плечами. – Кого я мог увидеть?

– Я тоже думаю – кого? – Доктор всплеснул руками. – Сегодня утром дежурная медсестра уволилась! Сказала, что ночью с ней разговаривало привидение и она больше не останется работать в больнице. – Доктор с шумом убрал ручку и стопку листов в ящик стола. Затем вместе с Андреем они вышли в коридор. – Надо меньше читать детективы, тогда нервы будут крепче и всякие привидения не будут мерещиться!

«Уже мерещатся», – с трудом сдержался Андрей. Доктор отдал ему бумаги со своей подписью и продолжил обход. Паренек бросил взгляд на ряд свободных стульев возле его кабинета. Он прошел к посту медсестер, где больные смотрели утренние новости по телевизору. Там он спросил про паренька по имени Артем, который сидел вместе с ним в очереди на прием к врачу. Медсестры лишь усмехнулись, сказав, что он здесь уже давно и заговаривает со всеми вновь прибывшими. Они не знали, куда он ушел, лишь предположили, что мог отправиться в палату. Оказалось, Артем лежал в соседней с Андреем палате.

Андрей отправился собирать вещи. Переодевшись и сложив в оставленную папой сумку пустую коробку из-под винограда и пару мелочей, паренек торопился покинуть больницу. По голосу медсестер он понял, что Артема здесь считают скорее пациентом психиатрического отделения, чем травматологического. Быстро собрав вещи и получив все необходимые документы, он отправился к лифтам. На пару минут Андрей задержался возле палаты Артема. Может быть, зайти и попрощаться? Они виделись всего раз, и слышать повторение его слов Андрей хотел меньше всего. Перевесив сумку с вещами на другое плечо, он отправился к лифтам. По дороге он набрал телефон отца и сказал, что едет домой. Намечался праздничный завтрак, отчего проснулся нешуточный аппетит.

На улице стояло теплое августовское воскресенье. Паренек глубоко вдохнул, словно там, за дверью был совсем другой воздух. Спустившись по ступеням, он быстрым шагом стал подниматься в горку, направляясь к автобусной остановке. Движение на дорогах плотное, утренние пробки еще в силе. Андрей шел, думая о скорой поездке на дачу. Там следовало навести порядок, и хорошо бы еще раз заглянуть в то самое зеркало.

Автобус как раз подъехал, когда паренек подошел к остановке. Пропустив билет через автомат, он прошел в салон. У местных жителей этот маршрут мало популярен, несмотря на час пик, в автобусе есть свободные места. «Тем лучше», – подумал Андрей, занимая первое попавшееся место. Как только опоздавший пассажир зашел в салон, автобус плавно отправился в путь, заурчав мотором. Поездка заняла немного времени, большую часть которого автобус стоял в ожидании зеленого сигнала светофора.

Паренек вышел у метро и сразу попал в традиционную для этого времени толчею. Здесь, в подземке, час пик заканчивался, но народ еще плотно стоял на платформе, ожидая прибытия поезда. Как только из тоннеля показались шесть ярких огоньков, толпа как по команде сделала шаг назад, отойдя за белую линию. Поезд остановился, двери открылись, и масса людей повалила на платформу. Вагон на мгновение опустел. Механический голос уже объявлял следующую станцию, и ожидавшие пассажиры торопились заполнить вагон. Проезжая по тоннелю подземки, Андрей в очередной раз убедился в меткости выражения «как сельди в бочке». Трудно придумать иное сравнение про московское метро. Когда поезд остановился на станции «Маяковская», он с радостью вышел на Триумфальную площадь и пешком отправился домой.

Он шел мимо Театра Сатиры, по привычке рассматривая гостиницу «Пекин» на другой стороне улицы. Родной дом в пяти минутах ходьбы. Здесь все знакомо – вот магазин, куда обычно ходит за хлебом и сладкими булками. Обычно одну, с кремом, он успевал съесть еще до возвращения. Наконец он свернул на Малую Бронную и сразу увидел свой дом. Балкон его квартиры как раз выходил в сторону Патриаршего пруда. От его поверхности отражался солнечный свет, рассыпаясь бликами по соседним домам. Деревья шелестели листвой, а лавочки были заняты многочисленными прохожими. Сегодня воскресенье, и отдыхающих особенно много. Детвора шумела на площадке, спускаясь с горок и копаясь в песочнице. Андрей усмехнулся про себя, вспомнив, как давным-давно, в детстве, он и Витька копались в этой песочнице. По привычке дождавшись зеленого сигнала светофора, Андрей перешел дорогу, после чего, миновав угловой дом, открыл дверь знакомого подъезда. Распечатанная на принтере бумага с текстом «Уважаемые жильцы, закрывайте дверь подъезда! На улице зима!» в конце августа могла вызывать только улыбку. Удивительно, как консьерж за полгода так и не снял ее. Может быть, решил оставить на следующий год?

Мама специально приехала к возвращению Андрея из больницы. На пороге отчего дома нос уловил любимый запах теплых пирогов. Паренек настолько хорошо разбирался в них, что по запаху определял начинку. Сколько он хочет пирожков? Все! На меньшее не согласен. Теплые, только что из духовки, они лежали горкой на блюде, источая манящий аромат. Андрей вдохнул поглубже – еще салат и десерт. Увы, времени в обрез, он не мог надолго присоединиться к родителям, пившим чай. При виде торопящегося сына мама быстро поставила тарелку и принялась смотреть на чудеса поглощения еды. Через пять минут завтрак был съеден, чай выпит, а тарелка с пирожками пуста. Папа, углубившийся в свои мысли, сделал за это время ровно один глоток.

Позавтракав, Андрей отправился в свою комнату, где быстро собрал вещи и переоделся. Родителям не нравилась идея сына вновь ехать на дачу. Мама напомнила про больную голову, при этом посматривая на часы. Ее ждала работа. Папа лишь поддакнул маме, как и во время завтрака, продолжал оставаться в своих мыслях. Наконец в дверь квартиры позвонил Витька и, попрощавшись, Андрей с другом выскочил из квартиры.

Проехав одну станцию на метро, они добрались до Белорусского вокзала, где сели на электричку. Поезд выехал из Москвы, а значит, скоро будет их станция «Жаворонки». Витька время от времени посматривал на друга, погрузившегося в мысли. Он редко вот так неотрывно смотрел в окно, подперев голову рукой. Может быть, голова болит? Или думает?

– Вчера звонила Катя, спрашивала, как ты себя чувствуешь.

– Катя? Что ты ей сказал? – Андрей очнулся от размышлений.

– Ничего особенного. Ты здорово напугал нас.

– Почему? – удивился Андрей.

– Не знаю, – пожал плечами Витька. – Может, ты нравишься ей?

Андрей хмыкнул в ответ. Он не любил, когда затрагивалась его личная жизнь. С лучшим другом на эту тему еще можно поговорить, но если в разговоре до нее добирались родители, то Андрей всеми силами старался закончить беседу, превращавшуюся в нотации и череду советов.