Юлия Скоркина - На той стороне

Девочка пошла в соседнюю комнату и скрылась за висящими на пороге занавесками. Елисей последовал за ней.

Комната, в которой лежала ведьма, была погружена в сумрак. В углу на кровати лежала сухонькая старушка. Маленькую головку обтягивал чёрный платок, кожа на лице была тёмной и морщинистой. Елисей подошёл совсем рядом и остановился. Услышав шум, ведьма едва приоткрыла глаза.

– Пришёл-таки, – свистящим шёпотом произнесла она, – не побоялся.

Елисей молчал.

– Садись рядом, – прохрипела старуха, – да Марьяшку гони прочь из комнаты.

Гнать девочку не пришлось: услышав слова старухи, она сама покинула помещение. Елисей осторожно сел рядом.

– Нужен ты мне, – хрипела ведьма, – как воздух нужен. Юлить не буду. Много людей на свете, кому я жизнь испортила. Каждый из них на меня не раз проклятиями сыпал. Да участь ведьмы такая: не сильны людские проклятия для нас. Только копятся всю жизнь, да облаком тёмным над головой летают. А как ведьма помрёт, так это облако и обрушится на тех, кто с ней крови одной. Назови это карой небесной. Да только за грехи мои не одной мне расплачиваться.

Не за себя просить буду – за внучку. Сына я своего схоронила, одна она и осталась моей по крови. Не хочу, чтоб так было, чтоб она всю жизнь по моей вине мучилась. Марьяшка ведь единственная, кто меня любит по-настоящему, а не из-за страха.

Старуха вновь замолчала.

– А я чем помочь могу? – не понимая, спросил Елисей.

– Видение мне давеча было. Что знаешь ты ту, которая с Марьяшки печать ведьмовскую снять может.

– Здесь ошибка какая-то, – произнёс Елисей, смотря на ведьму. – Я бы и рад помочь, да неведомо мне то. И в мыслях нет памяти о знакомстве таком.

– Есть, – еле дыша, прохрипела старуха, – она тебя тем днём спасла, её браслет запястье твоё окольцовывает. Молю тебя, парень: спаси Марьяну, не дай судьбе наказать дитя невинное. Мой грех, мне с ним и помирать.

Елисей слушал старуху вполуха. Он не моргая смотрел на свою руку, рассматривая кожаный шнурок.

"Неужели и впрямь бабуля моя права была, и браслет этот – подарок Дарушки? – думал Елисей. – Знать, не привиделась мне она, когда на берегу в забытьи лежал".

Из раздумий вывел хрип лежащей рядом старухи.

– Как же я найду её, как объясню, с кого печать ведьмину снять нужно? – спросил Елисей ведьму.

– Навстречу к ней сердце выведет. А про Марьяну она сама узнает. Возьмёшь у Аглаи пелену, в которую внучку при рождении заворачивали, и отдашь ей. Пообещай, что исполнишь, – еле слышно произнесла старуха, схватив парня за руку.

– Обещаю, – сказал Елисей и сжал в ответ слабеющую ладонь ведьмы.

– Спасибо, – из последних сил выдохнула старуха и умерла. Ещё пару минут Елисей посидел с мёртвой ведьмой. Ему не было страшно: где-то внутри зарождался огонь мудрости, понимания происходящего вокруг. Он смотрел на морщинистое лицо старой ведьмы и думал о том, как важно, пусть и на смертном одре, понять, что нельзя перекладывать свой крест на других. Какую бы жизнь ты ни вёл, это должно остаться только твоей ответственностью.

Поднявшись с кровати, он вышел из комнаты. Аглая сидела за столом, сцепив руки перед собой. Костяшки пальцев побелели, было видно, что женщина очень напряжена.

– Она отошла, – тихо сказал Елисей. – Вы знали, зачем она меня звала?

Аглая кивнула головой, не поднимая глаз.

– Несите пелёнку, – попросил он.

Женщина взглянула на Елисея – её взгляд был полон благодарности. Больше всего на свете она боялась, что ни один человек не согласится исполнить просьбу умирающей ведьмы. И тогда её единственная дочь была бы обречена нести на себе крест, которого не выбирала. Аглая выходила замуж по большой любви, и Марьяшка была желанной дочерью. Никакие разговоры о ведьмином проклятии не могли испортить тех счастливых мгновений, когда они с мужем и дочерью жили вместе. Конечно, Аглая знала, что её возлюбленный – сын чёрной ведьмы. Но сама старуха никогда не лезла в их жизнь, мнения своего не навязывала. А то, что холодна была со снохой, так то ж через хату случалось! Издревле сноха со свекровкой в ладу жили редко. Потому и не слушала никого. После смерти мужа многое изменилось. Он был той связующей нитью, которая хоть как-то держала их общение. И без того злая старуха окончательно закрылась в себе. Днём из дома не выходила вовсе. В комнату свою только Марьяне позволяла войти. По правде сказать, малая не особо и спрашивала. Просто шлёпала своими босыми ножками по дощатому полу и, не страшась сумрака, в который почти всегда была погружена комната ведьмы, шла посмотреть, чем занимается старуха.

Аглая не знала, почему та не гнала её. Росла Марьяна, старела ведьма. Много малышка наслушалась от ребятни о проделках своей бабки. Только всё одно не открещивалась от неё. Возможно, за эту твёрдость ведьма и любила внучку. Видела, что та унаследовала характер её сына. Старуха поведала Аглае о печати ведьмы уже давно, напугав её до смерти тем, что ребёнок по своей крови будет расплачиваться за грехи рода. Аглая тогда сама в сердцах прокляла старуху – за проделки её, да за то, что обрекла внучку на такое. С того дня свекровь со снохой не обмолвились и словом.

– Она по-настоящему любила вашу дочь, – произнёс Елисей, забирая из рук женщины свёрнутую плёнку, – я думаю, она и вас любила. Аглая, я обещал вашей свекрови помочь и постараюсь это сделать.

– Спасибо, – тихо ответила женщина, смотря на Елисея глазами, полными слёз.

Во дворе парень столкнулся с Марьяной. Улыбнувшись ей, он махнул рукой в знак прощания.

Девочка махнула рукой в ответ. Елисей подумал о том, что улыбка сойдёт с её личика, когда мать расскажет ей о том, что её любимая бабушка умерла. С каждым днём проклятье ведьмы будет подтачивать её светлую душу, либо склоняя к тьме, либо забирая её собственную жизненную силу.

И он дал себе твёрдое слово сделать так, чтобы этого не случилось.

Всю дорогу домой Елисей размышлял о просьбе ведьмы. Яркой вспышкой стояло перед ним прошлое, тот день, когда его жизнь изменилась. Парень пытался вспомнить образ девушки, который увидел на минуту, приходя в себя, но тот тонкой нитью ускользал от него.

Дома он положил свёрток подальше от чужих глаз и рассказал бабе Нюре, зачем его вызывала старая ведьма.

– Жалко девочку, – задумчиво произнесла старушка, – но как же ты исполнишь обещанное?

– Не знаю, бабуль, – ответил Елисей, – но исполнить должен.

С того времени прошла почти неделя. Чем бы парень ни занимался, его не оставляли мысли об обещанном. Однажды он проснулся, когда солнце только показало свои первые лучи. Елисей открыл глаза и смотрел в потолок. Бабуля ещё спала, весь дом был погружён в тишину. Он осторожно, стараясь не шуметь, оделся и вышел из дома, прихватив пелёнку. Прохладный утренний воздух окончательно взбодрил его. Елисей чувствовал непреодолимое желание уйти в лес, его тянуло к ручью с такой силой, что он буквально бежал. Кожа на запястье под шнурком горела огнём.