Алёна Алина - Перст судьбы

«Светка сидела на лужайке, подставив лицо солнцу и вытянув длинные ноги. Ромашки и васильки, закрученные в венок, переплелись с волосами растрёпанными ветром.

– Нравлюсь? – она приоткрыла глаза, зная, что я наблюдаю.

Я лежал, из-под полуопущенных век, рассматривая открывающийся вид. Кудряшки соломенных волос почти касались травы. Тени от ресниц на щеках, легкий румянец, пухленькие розовые губки, длинная шея и шикарная грудь, выглядывающая из глубокого выреза платья. Она развернулась и улеглась, подперев голову рукой, её грудь теперь была еще ближе и игриво заманивала, тонкая талия, крутой изгиб бедер. Я глубоко вдохнул и закрыл глаза.

– Нравишься.

Она усмехнулась, сорвала травинку и начала водить ею по моей груди.

«Что она со мной делала, казалось, чуть ли веревки не вила».

Светка, такая, с виду доступная, не давала до себя дотрагиваться. Они встречались уже полгода, и все, что было допустимо в их отношениях это поцелуи и легкие объятья. В день Святого Валентина он набрался храбрости и попытался пойти в атаку, но получил пощечину и она, потом месяц не разрешала себя даже целовать. Он периодически хотел завязать с этими отношениями, как ему казалось бесперспективными в определенном плане, но каждый раз, когда готов был решительно поставить точку, что-то его останавливало. Она была такой беспомощной, со своими девичьими проблемами, что в эти моменты, становилось ее, просто жаль, и он отступал. Ужасная пытка продолжалась. Однажды, когда терпеть больше не было сил, он, находясь в компании, напился и переспал с однокурсницей, но это было не то. Совесть и злость за свою слабость выедала в душе черные дыры, несколько недель он не находил себе места, разрываемый желанием покаяться перед Светкой или все-таки промолчать и выбросить из головы эту дурь. Разум взял свое. И Светка ничего не узнала. Но, с тех пор, он начал относиться к ней с большим уважением. Один раз, когда однокурсник пытался намекнуть, что блондиночка не такая уж и недотрога, какую из себя строит, накопившаяся злость дала выход, у Егора с трудом получилось остановиться, что бы ни убить наглеца. Тогда, через неделю этот парень пришел извиняться и каялся, что специально соврал. Егор, не нашел ничего удивительного в том, что парнишка ему завидует. Высокий, атлетически сложенный, студент последнего курса, отличник, любимчик профессора, красавец с голубыми глазами. Девочки нервно хихикали, стоило ему обратить внимание в их сторону, парни молча выражали уважение. Учеба ему давалась легко, не было проекта, в котором он не мог разобраться и вывести на высокий уровень. Парню прочили большое будущее. Профессор уже тогда, рекомендовал его, как перспективного специалиста, в несколько НИИ.

Сегодня, лежа в высокой траве, под ярким солнцем, где-то в богом забытой деревушке, он таял от невесомых прикосновений. Её тело было настолько близко, что бросило в жар.

Я сграбастал ее, подмял под себя, она тихо засмеялась и уперлась в грудь кулачками. Губы были мягкими и податливыми. Пахло молодой травой и влажной землей.

– Выходи за меня!

Она немного отстранилась, замерла, взгляд черных глаз пронизывал, выворачивая душу наизнанку, и произнесла:

– Да.

Одно короткое слово и мир встал с ног на голову. Я больше не смог от нее оторваться, она не отталкивала, наоборот вцепилась мне в волосы и прижала к себе еще сильнее. Все закончилось быстро, стоило только начать, и сдерживаться больше не было сил. Осознание победы и понимание того, что я, наконец, получил то, чего добивался полгода, нахлынуло с последними судорогами, сотрясающими тело. Вместе с этим пришло разочарование и стыд за свою несдержанность. Девушка лежала тихо, закрыв глаза, на губах играла легкая улыбка. Я зарылся лицом в ее волосы, щеки пылали:

– Прости, я так долго ждал, что не смог сдержаться. Ты сводишь меня с ума.

Она отстранилась, поцеловала в губы, и обняла:

– У нас еще будет много ночей. Первый раз ничего не значит. Пошли купаться.

Ледяная вода подействовала на разгоряченное тело как катализатор».

Не человеческая ярость, бушевавшая внутри и уже почти превратившая душу в нечто черное, начала отступать. Сила, заставляющая двигаться вперед, выплеснулась и растворилась в небе, оставив после себя сонную усталость. Голова раскалывалась от боли, что-то липкое и теплое потекло за шиворот. Ноги и руки задеревенели, в груди, наконец, стало легко, первый же полноценный вдох отозвался острой болью, в глазах опять потемнело. Ветер поднимал в воздух хлопья снега, кажется, специально засыпая глаза, мешая видеть окружающие предметы. Темное расплывчатое пятно подлетело поближе и приняло форму человеческого лица. Крошечная женщина, с большими испуганными глазами, дрожащая, вся в снегу, пыталась, что-то сказать, но расслышать он был не в состоянии.

Хриплое дыхание говорило о том, что он жив. «Помоги», – голос бабули я слышала так четко, как будто она стояла рядом со мной. Страх и адреналин придали мне сил, что бы сдвинуть неподъемное бревно придавившее тело незнакомца. Тем временем человек начал приходить в себя, потрогал голову, застонал, огляделся.

– Вы ранены?

Увидев меня, он отшатнулся, и опрокинулся обратно в снег.

– Где я? – он, то щурился, то моргал, пытаясь сфокусировать взгляд.

Такого поворота я не ожидала.

– В «Марьиной слободке».

Человек попытался сесть, со второй попытки ему это удалось.

Сбивающие с ног порывы ветра, завязывали в завирухи летящий снег. Метель разыгралась не на шутку, о том, что бы добраться до машины, нечего было и думать, оставаться на разоренном пепелище не имело смысла.

– Нужно где-то укрыться, буря поднимается.

В голове промелькнул образ охотничьего домика.

– Идти сможете? – я протянула ему руку и помогла подняться. Мужчина пошатнулся, но на ногах удержался, несколько минут он просто смотрел по сторонам, пытаясь прийти в себя, потом сделал неуверенный шаг.

Солнечная поляна и улыбающаяся Светка, бессознательный бред из прошлого, превратились вдруг в снежный ураган. «Нужно выбираться». Говорить было больно, во рту ощущался солоноватый привкус. Глубокий снег мешал переставлять ноги, налившиеся свинцом, и они постоянно, за что-то цеплялись. Я падал, но темное расплывчатое пятно, казалось обладающее не человеческой силой, хватало за шиворот, поднимало и настойчиво тащило вперед. Это длилось бесконечно. Не знаю, насколько бы еще меня хватило, но резкая боль в плече нарушила эту монотонную борьбу. Это был косяк двери, того самого охотничьего домика.

В лесу мело не так сильно как на открытом пространстве, но приходилось пробираться по непроходимому бурелому, мы падали, поднимались и брели дальше практически не разбирая дороги, надеясь на то, что идем в правильном направлении. Силы были на исходе, когда прямо перед нами показалась изгородь.