Оксана Велит - Добро пожаловать в Ад

© Оксана Велит, 2021

ISBN 978-5-0055-3899-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Я – Петров, – сказал Петров и повертел головой.

Он не помнил ни своего имени, ни возраста, ни того, как здесь оказался. Но это его почему-то не беспокоило.

Окружающий мир не вызывал у Петрова вопросов. Только легкое ощущение недостаточности. Как будто рядом было задумано что-то теплое и округлое, чтобы утыкаться всем телом, а он, вместо этого, все время утыкался в пустоту.

И еще вокруг были штучки. Много круглых маленьких штучек. Все они вертелись, как сумасшедшие. Как жужжащая тошнота, в которой единственным ориентиром где-то впереди вспыхивало и гасло расплывчатое пятно света.

Петров пошел на свет.

Первые шаги давались тяжело. Приходилось все внимание направлять в ноги и пристально думать каждый шаг. Но потом дело пошло быстрее. Петров даже развеселился от того, как хорошо у него получается. И штучки вокруг уже не жужжали и не кружились, а превратились в молочно—белый туман – такой плотный, что его можно было хватать руками.

Слева в дымчатой пустоте зазвенел смех. Петров представил женщину на берегу реки – она запрокидывает голову, открывает рот и смеется легко, без стеснения. Почти как Марта.

Откуда пришло это имя? Петров не знал. Но от него внутри вдруг стало щекотно.

Потом из глубины пришли другие слова и образы: тянущее, жуткое ожидание мамы, которая отошла на минуту, трепет первого свидания, стыд первой ночи с женщиной, слово «презумпция». Такое солоновато-горькое. Как глоток морской воды.

Постепенно туман рассеялся, и Петров увидел, что дорога упирается в металлические ворота. По обе стороны от них в бесконечность тянулся забор из бетонных блоков. Как будто кто—то провел серую черту между мирами.

Источником света, который вел Петрова сквозь туман, оказалась неоновая вывеска у ворот. Надпись на ней гласила:

Петров остановился в нерешительности. Потом пожал плечами: «Скажу, что мне только спросить».

Он занес было руку, чтобы постучать, но ворота сами со скрипом отворились, приглашая внутрь.

Петров глубоко вдохнул, как будто собирался нырнуть, и сделал шаг вперед.

На него обрушились звуки. Тут, внутри, пели птицы, шелестела листва и где-то совсем рядом квакали лягушки. Петров моргал и щурился, пытаясь приладить глаза к новой яркости. Но даже сквозь мешанину разноцветных пятен было понятно, что вся территория утопает в зелени.

Совсем не похоже на километры замершей земли, оставшиеся за воротами.

Будто из мешочка с буквами для игры в «Эрудит» Петров выудил из памяти слово «заповедник». Потом порылся еще в надежде отыскать собственное имя, но безрезультатно. Зато на самом дне нашел странную аббревиатуру «КПП».

Именно с этими буквами в раздробленной памяти Петрова ассоциировалась обитая красной вагонкой будка, которая стояла в нескольких метрах от ворот.

Петров подошел ближе и робко заглянул в окно. Внутри, забросив ноги на стол, дремал в кресле мужчина лет сорока. На груди у него лежала сложенная вдвое газета, в дальнем углу будки едва различимо гудел вентилятор.

Петров приободрился. Постучал в стекло. Охранник медленно открыл глаза и по-рыбьи уставился на Петрова. В этом взгляде не было ни удивления, ни интереса – только усталость.

– Еще один, – констатировал охранник и зевнул.

– Где я? – осторожно спросил Петров.

– В аду. Там же у входа все написано.

Охранник потянулся к ящику стола и, достав оттуда потрепанный гроссбух, открыл его на середине.

– Ладно. Давай по протоколу. Имя, фамилия?

Петров присмотрелся к пожелтевшей странице: верхнюю часть занимал список посетителей, а ниже кто-то играл в крестики-нолики. Крестики неизменно выигрывали.

– Петров, – сказал Петров, – Имени не помню.

– Бывает, – хмыкнул охранник, ничуть не удивившись, и вывел в пустой ячейке новую фамилию.

Петрову сделалось неуютно. Как будто его вдруг посчитали, хотя он ничего такого не заказывал.

Он спросил:

– А это зачем?

– Да низачем. Мне просто нравится делать списки.

С этими словами охранник выудил из кармана штанов флягу, отпил из нее, едва заметно поморщился и отпил снова. Петрову это совсем не понравилось. Он сказал:

– Я бы хотел поговорить с кем-нибудь, э-э-эммм… С кем-нибудь из менеджеров.

– Ха! Он хочет поговорить с кем-нибудь из менеджеров! Парень, я бы и сам хотел с кем-нибудь из них поговорить. Ты спроси любого – все хотят с поговорить с менеджерами. Да только менеджеры ни с кем не разговаривают.

– Слушайте, – Петров старался говорить как можно спокойнее, – Я заблудился и потерял память. Очнулся в паре километров отсюда. Нужно как-то сообщить об этом моей семье, дать объявление…

– Петров, твоя семья уже здесь. Зуб даю. Хочешь, я поищу их для тебя?

Охранник принялся листать гроссбух, водя пальцем по списку фамилий на каждой странице:

– Вы в своей семье все Петровы? Если да, то вот, смотри. Антонина Петрова, шестьдесят пять лет. Прибыла год назад. Сынок ее вроде бы зарезал. А перед тем два дня держал привязанной к батарее и кормил клубникой. Жуткая история… Не твоя ли, часом, родственница?

У Петрова заиграли желваки. Он чувствовал себя беспомощным перед этим красномордым дядькой с большой книгой. Беспомощным и нелепым. Как же несправедливо, что он вынужден стоять здесь и лепетать, как первоклассник!

Охранник будто прочел мысли Петрова и ухмыльнулся, демонстрируя золотые коронки:

– Парень, ты лицо-то сделай попроще. Мне на твою козью морду смотреть неинтересно.

– А вот это уже хамство!

– Ад – это вообще не зефирку кушать.

– Ладно, – Петров сдался. Охранник определенно был не в своем уме. – Тогда скажите хотя бы, куда мне тут идти?

– Я бы сказал, что это зависит от того, куда ты хочешь попасть, но мне, если честно, насрать. Сам сюда пришел, сам и разбирайся. Я вот себе будочку нашел и в ней остался. Но места здесь, сам видишь, мало. Только на меня одного и хватает.