Александр Блэйн - Он был богом. Зарождение

– Успокойся, – ответила Карина ещё сонным, хриплым голосом. Хоть и говорила она уверенно, но в том же взгляде читались совсем противоречивые мысли.

И тем не менее она, держа себя в руках, грациозно накинула рубашку, что покрыла её оголённые бедра, и отправилась на кухню. Истинный же её настрой можно было уловить лишь по пальцам, слегка постукивающим своё ещё непокрытое бедро. И Марк тут же успокоился. Стоило ей только промолвить эти слова, как они оказали на него гипнотический эффект, и что бы это ни были за слова, влияние на мужа они имели безукоризненное, хоть и сама она безумно была раздражена, но умение себя держать в руках не выдавало этого. Незнакомый человек в жизни бы не подумал, что что-то с ней не так.

Марк стоял и смотрел в окно, пытаясь абстрагироваться от этого шума, который всё сильнее отдавался глухим, длинным эхом в его ушах. В комнате было нереально это сделать, поэтому он последовал на кухню за Кариной. Карина же стояла у плиты и тонкими ломтиками нарезала рыбу на бутерброды. Здесь было лучше. Кипение чайника, звук стреляющего масла и болтовня за столом сыновей, что только что сами проснулись, немного его отвлекли, хотя и ремонт ещё не прекратился и был далёк от завершения. На кухне стоял лёгкий запах гари, хотя вытяжка и работала на всю мощность, но всё же Марк, ощущая горечь от неё в горле, решил открыть окно. Он повернул ручку вверх, и оно опустилось. В комнату вошёл свежий утренний воздух, а с улицы доносился рёв улиц. По сторонам стояли такие же два высоких здания. На крыше одного из них красовался целый деревянный сад, а на другом – молодой юноша, что стоял на краю здания. Он был один, вокруг никого. Стоял ли он просто, любуясь пейзажами, или намеревался прыгнуть, Марк не ведал, но дальше словно прикованный продолжал смотреть, что будет, хотя помощь оказать и стоило бы, ну или просто предупредить полицию, но человеческое любопытство, обычное любопытство брало верх. Марк замер, без лишних движений, он и дальше наблюдал за юношей. Это был красивый, статный молодой человек. Марку он сразу показался знакомым, словно где-то прежде его видел, знал его. Юноша ещё ближе ступил на край здания, поднял руки вверх.

– Стой, – закричал Марк, но тот не услышал.

Марк открыл окно, чтобы крикнуть громче, но за секунду сгустились огромные чёрные тучи, которые затянули всё небо и покрыли собой весь ЖК. Единственный раз такие тучи Марк мог наблюдать давно в детстве, когда они семьёй ездили в Таиланд, а там тогда пронеслась буря.

– Карина, – крикнул Марк своей жене, но никто не отозвался.

Он развернулся, но ни детей, ни жены в квартире не было. Бросаться на поиски их в доме или спасать парня – он растерялся, но побежал по комнатам, кроме ванной, которую он не смог открыть. Тучи сгущались.

– Карина, открой. Это не смешно.

– Поздно, – прозвучало за спиной Марка. Он повернулся.

Перед ним стоял тот же юноша.

– Себастьян? – удивлённо спросил он.

…

– Папа, проснись, – продолжал стучать Никита отца, а Марк и дальше спал, без малейшего желания просыпаться. Он видел сына, чувствовал его толчки, но вставать не хотелось вообще, как бы сильно тот ни стучал.

– Пап, серьёзно, вставай. Мама зовёт, – более взросло, или как он хотел казаться, будил Марка старший сын.

Хоть и разница в возрасте у детей всего лишь год, но здесь по сроку он обязан так говорить, а как уж ему это льстило – самоутвердиться за счёт младшего брата… Любил он его, конечно, безмерно. Это понятно, но вот такие братские моменты всегда имели место быть. Но и это не влияло на Марка, поэтому дети развернулись, и уже потом пришла Карина. Она входила уверенным, сильным шагом, по которому точно можно было прочесть, кто главный в семье. Открыла шторы, окна, и весь уличный хаос вместе с ярким утренним солнцем осветили вмиг комнату. Не помогло и одеяло с подушкой, которые тут же оказались на полу, спрятаться Марку ото всех и предаться сну.

– Встаёшь? – спросила Карина.

– Встаю, – злобно ответил Марк.

Его глаза ещё были пухлые, а волосы взъерошены, и тем не менее, как бы ни было это неприятно, но Карина прильнула к его губам в страстном поцелуе. Она любила его, безмерно и безвозмездно, искренне, со всеми вытекающими минусами и плюсами, которые уже годами настигают их семью.

…

Себастьяну сложно было вклиниться в рабочий процесс с учётом невероятной усталости и тянущей боли в висках, которая всё сильнее отдавалась при дневном свете. К счастью, она ещё не сильно о себе заявила, но если упустить этот момент, то вскоре ему станет сложно работать, поэтому он разместился на диване, свернувшись калачиком.

…

– Он у себя? – спросила Сабина, подойдя к Кате.

Это была молодая, стройная девушка, 25 лет, с пышными бёдрами, но не столь большой грудью, хотя именно такой размер и приходится большинству мужчин по вкусу: упругая, выпуклая, но не настолько велика, чтобы не знать, как с ней обходиться. Она не была и ростом слишком высокая, а это её формам придавало куда более привлекательный вид, что будоражило мужчин и заставляло её хотеть. Прямые чёрные волосы и выпрямленная осанка говорили о строгом, сдержанном характере, а широкий шаг, как она обычно шла, и глубокие зелёные глаза – о мечтательной, эмоциональной натуре. Скажем так, она в себя вмещала все стороны, столь необходимые Себастьяну в спутнице. Именно так он всегда себе представлял свою будущую жену: сильную, уверенную в себе женщину, которая могла дать прикурить любому мужчине.

– Да, проходите, – скромно ответила Катя.

…

Распахнулась дверь. Себастьян всё так же лежал, не шевелился. Пока он не уснул и, если бы никто не вошёл, то спустя пару минут точно бы спал. А спать Себастьяну нравилось, да и опасностей нет, если на работе уснёт. В случае чего Катя тут же бы оповестила. Для этого у них имелся козырь: она блокирует автоматически дверь, а ему звонит на телефон. Встать, конечно, придётся в охапкой, торопясь, с сонным, потерянным видом, но зато утверждать, что его поймали с поличным, не придётся. Глаза Себастьяна были закрыты, но их движения легко можно было проследить за веками.

– Ну, привет, – сказала Сабина. Она стояла над ним словно постамент, закрывая лучи света и отбрасывая тень на стену сзади.

– Привет, любовь моя, – ответил Себастьян, еле открыв глаза, но позу не сменил, не перевернулся и не поднялся ради неё, а всё так же безмятежно, словно ленивец, скомканный калачиком, продолжал лежать на диване.

Сабина же решила не церемониться, а просто отодвинула ноги Себастьяна, чем разозлила его, и села на диван рядом. Ему это претило. Он любил её, конечно, но желанный сон спустя тяжёлую ночь был сейчас намного важнее. Но после её страстного поцелуя, когда она прильнула к его губам, его злость и обида тут же растаяли, а её нежный, любвеобильный взгляд кошки, от которого он таял, разжёг в его душе искру, и сна словно не бывало.