Станислав Миллер - Обреченный защищать

В туалете не было ни души. Я запер за собой дверь, сорвал с себя пиджак и рубашку. Нерешительно застыл перед гладким, оттертым до блеска зеркалом.

Черная точка сразу же попала в поле зрения. Нет, было бы неправильно называть ее точкой дальше: размеры ощутимо увеличились, теперь почернение больше напоминало пятно, размером с ноготь.

Что бы это ни было, оно росло.

– Какого черта со мной происходит? – вырвалось у меня.

Надежда на простое объяснение происходящего (это родинка, просто родинка) таяла быстрее, чем кусок льда в коктейле. Пятно по-прежнему не причиняло мне болезненных ощущений, но я приходил в ужас от того, что оно расползалось по телу, тихо захватывало его. На мгновение мне показалось, будто оно увеличивается прямо на моих глазах.

Я сполоснул лицо холодной водой. Натянул рубашку и пиджак, старательно отводя взгляд от пятна. Глубоко вдохнул.

Спокойно. Сама по себе эта проблема не исчезнет, но во всем можно разобраться. Хватит накручивать себя. Ничто не мешает мне встретиться с Кургиным и все обсудить. Его невиновность, мои ошибки, «изменения» на коже.

У меня так и не вышло полностью взять себя в руки. Однако я решил, что позднее мне в этом помогут двести-триста грамм коньяка. Алкоголь не решает проблем, но хотя бы позволяет о них забыть.

Я вернулся к кабинету с показным спокойствием на лице. Пригласил Кропоткина и его супругу войти, но в ответ он лишь кашлянул, привлекая внимание.

– Понимаете, мы уже помирились, – его мясистое лицо налилось багряным цветом. – Поговорили, пока ждали вас. Подумали, что не все так плохо и мы готовы попробовать жить вместе дальше.

– Что ж, мои поздравления. Искренне желаю, чтобы мои услуги вам больше не понадобились.

– Да уж, второй раздел имущества мое сердце не переживет, – Кропоткин взял супругу под руку. – Всего доброго!

Они поспешно устремились к выходу. Жена Кропоткина пару раз смерила меня подозрительным взглядом, но сегодня был не тот день, чтобы я уделял этому хоть малейшее внимание.

Наступило время обеда. Дина убежала в ближайшую столовую, а у меня появилось время позвонить дочери и, самое главное, я был в нормальном состоянии, чтобы это сделать. Алиса ответила после первого же гудка.

– Господи, пап! До тебя сложнее дозвониться, чем до президента!

Потому, что я был пьян или с похмелья. Мне не было оправданий, но говорить правду было стыдно.

– Прости, целая прорва дел навалилась, – я не слишком ждал, что она поверит в это. – Рад тебя слышать. Как там, в Москве?

– Наверное, неплохо, только я уже не в Москве. Вернулась домой пару дней назад. На самолет билетов не было, поэтому пришлось ехать на поезде. А ты знаешь, что я этого терпеть не могу! Слишком медленно, кто-то постоянно носится в туалет и грохочет дверью, кто-то жрет вареные яйца с запахом, вызывающим тошноту. В соседнем купе везли рыжую обезьяну, которая…

– Подожди, – прервал я поток речи, – ты в городе?

– Ага, остановилась у мамы с ее новым хахалем. То есть с новым мужчиной… Короче, как ни назови, а все равно получается странно. Но он нормальный. Не такой, как ты, конечно, но неплохой, – она выдохнула. – Ох, дурацкий мой язык. Не стоило затрагивать эту тему.

– Все нормально. Мы с твоей мамой – взрослые разведенные люди. Каждый имеет право на личную жизнь.

Меня не удивило, что Кристина уже успела с кем-то съехаться. Она всегда привлекала внимание мужчин; с годами это качество если и потускнело, то ненамного. Вопрос в другом – когда именно начались ее новые отношения? После развода или задолго до этого? Брак не ломается в один день, трещины в нем возникают постепенно. Счастливчики успевают их вовремя обнаружить и все исправить, а мне удалось застать лишь дымящиеся руины.

В любом случае, с дочерью я это обсуждать не собирался.

– Так почему ты вернулась так рано? Середина сентября, учеба должна быть в самом разгаре. Тебя отчислили из института?

– Мог бы придумать другую причину! Неужели считаешь меня дурочкой? – ее обида была притворной, это проскальзывало в голосе.

– Нет, конечно, нет. Просто ты все время увлекаешься не тем, чем нужно. Перескакиваешь с одного на другое, не успевая ничего закончить. Иногда ты напоминаешь мне белку, которая пытается достать все орехи разом.

– Белка по имени Алиса? Круто, пап. Тебе стоит писать детские книжки.

Мы расхохотались. Как в старые добрые времена.

– Но ты, как обычно, прав. Я действительно приехала не просто так, – ее голос вдруг стал серьезным. – Мне очень нужно встретиться с тобой и кое-что обсудить. Кое-что важное.

– Срочно? – встревожился я. – Можешь говорить прямо сейчас, я помогу, чем смогу.

– Нет, по телефону не хочу. Особой срочности нет, да я и не думаю, что можно уже что-то изменить, но обсудить все равно хотелось бы. Как насчет выходных?

Алиса так и не назвала причину, но я решил больше не давить. Когда придет время, она все расскажет сама.

– Хорошо, в субботу я планировал поработать, но воскресенье – весь твой.

– Отлично! Я позвоню тебе ближе к делу и договоримся о времени, – она заметно повеселела.

– Договорились. И еще, Алиса…

– Да?

– Будет здорово наконец-то увидеться вживую, – признался я. – Мы уже давно так не общались.

– Мы же видели друг друга по «Вайберу»! Современные технологии, пап.

– Это совсем другое. По «Вайберу» обнять друг друга нельзя.

– Ха, ну здесь с тобой не поспоришь, – согласилась Алиса. – Буду ждать выходных. Увидимся!

– Пока.

Иногда жизнь течет медленно, становится почти пустой, и людям нет до тебя никого дела. А порою проблемы обрушиваются разом, словно нечистоты из прорванной трубы. Утром была Девушка-из-Бара, затем Кургин. Теперь Алиса. Что же у нее произошло?

Остаток рабочего дня был на редкость непродуктивным. Я провел пару встреч по наследству и кредитным задолженностям. Дал консультации, не особенно вникая в суть проблем. Поручил Динаре составить проекты претензий.

Она, к слову, так и не успела найти материалы по делу Кургина, пообещав сделать это завтра. Что ж, завтра, так завтра.

По пути домой я заглянул в алкомаркет, где приобрел две бутылки пятилетнего «Арцруни». Едва переступив порог квартиры, я тут же открыл одну из них и пригубил. Приятное тепло разлилось от горла к желудку, а оттуда – по всему телу. В отличие от утра, сегодняшний вечер обещал быть спокойным и мягким.

Говорят, что коньяк хорошо подходит к дичи, но я приговорил бутылку, не успев приступить к ужину. Помню, как потом сидел на диване с рюмкой в руке, бессмысленно уставившись в телевизор. Ведущий новостей рассказывал о самоубийце, перерезавшему себе горло осколком стекла, но меня это не волновало. Проблемы отступали на задний план, уступая место всепоглощающему блаженству.