Келли Линк - Лучшее за год. Мистика, магический реализм, фэнтези (2003)

Если мужчины западают кто на ножки, кто на попки, то наверняка должны быть женщины, которые западают на руки, и Лидия, наверное, одна из них.

— Давно хочу тебя спросить, но все как-то не получалось, — подняв глаза, говорит Эван. — Ты не против? — Он словно делает паузу в ожидании, что Майк ответит «против», уйдет из комнаты, заткнет себе уши или выкинет какой-нибудь другой номер. — До того как я к вам переехал, Лидия поинтересовалась твоим мнением?

— Да я теперь и не помню точно. — Как давно они встречаются в общей комнате? Пять-шесть месяцев, наверное. Сейчас жара и духота, а когда Эван переехал, был холод и дождь. — Скорее всего, она просто поставила меня в известность, и все к стене под самой крышей: осы и их гнездо. Почему они всегда устраивают себе жилище на самом видном месте, в нескольких! футах от дверей, где и не хочешь, а все равно их заметишь? Нет, чтобы выбрать укромный уголок, например, прилепили бы свое гнездо на стене, выходящей к соседям, и все жили бы себе преспокойненько — и кто ходит, и кто жужжит. Так ведь нет, обязательно нужно гнездиться там, где весь рой обречен.

Теперь ему придется идти покупать какой-нибудь баллончик, плюющийся химической гадостью, и поливать их этим ядом. Вся крошечная цивилизация ос будет истреблена только потому, что они понятия не имеют о компромиссе. Такая работенка скорее подошла бы Эвану, другой на его месте счел бы ее просто своим долгом. Но нет, Эван не убивает насекомых. Точно так, как не выбивает ковров. Пока светит солнце, Эван вообще ничего полезного не делает.

Майк заходит в дом, нарочно громко хлопнув москитной дверной рамой, чтобы Эван наверняка его услышал. Самый большой кошмар для Майка — вернуться однажды домой и застать Эвана за тем, как он играет сам с собой. Лучше быть осой в гнезде в день уничтожения, чем пережить подобное потрясение. Нет, правда, после такого шока ничего другого не останется, как уйти из дома, а если в чем Майк и уверен, то в том, что других домов у него нет.

Он даже не уверен, делают ли такое парни в возрасте Эвана, но безопаснее предположить, что вероятность все-таки существует. Эвану сорок или сорок один, где-то так. Поэтому, с одной стороны, ха-ха, зачем бы им это делать, если у них есть женщины — у Эвана, к примеру, есть Лидия. Но с другой — трудно вообразить, что однажды проснешься и поймешь: к прежним привычкам возврата нет.

Бросив рюкзак на кухне и вынув из холодильника бутылку с соком гуавы, Майк не спеша отправляется в общую комнату, хотя ему всегда казалось, что ее следует называть как-то иначе, придумать запасное имя для тех домов, где ничего «общего» нет. Он идет на звук музыки — это Эван слушает музыкальный центр, как делает всегда во время простоя. Джаз, вечный джаз. Если бы этот тип задумал убить Майка, все, что ему бы потребовалось, — врубить рэп или металл, когда Майк возвращается из школы. Раз — и готово, мгновенный разрыв сердца.

Но на это рассчитывать не приходится, Эван должен погрузиться в джаз, словно пакетик с чаем в стакан кипятка, прежде чем отправляться на окраину города, в какой-то клуб, где он играет почти все вечера. При чем тут разрывание бумаги, Майк понятия не имеет, но Эван просто сидит на краешке кресла и рвет дела. — Через несколько секунд он почувствовал потребность добавить: — Хотя она не стервозничала или другое чего.

На лице Эвана появляется нечто вроде улыбки, но он дарит ее ровненькой полоске бумаги, над которой сейчас трудится.

— Да, конечно… в чем-чем, а в стервозности ее не обвинишь. Нужно иметь доброе сердце, чтобы, как она, принимать участие во всех бродягах.

Майк не собирается с этим спорить и заранее предвидит следующий вопрос: Эвана интересует, каков был бы приговор, если бы Лидия предоставила Майку шанс сказать: «Нет, оставь этого парня, где нашла, пусть себе играет в своем джаз-клубе». Майку хотелось бы честно ответить на его вопрос: «Валяй, Лидия, приведи в дом еще двоих или троих. Кто знает, вдруг они составят бригаду по разрыванию бумаги». Но нельзя так говорить, когда знаешь, что жить под этой крышей у тебя не больше прав, чем у Эвана.

Если честно, отношения Майка с последним парнем Лидии с самого начала отличались беззлобной терпимостью, словно в доме поселился не Эван, а малосимпатичная дворняга. Приласкать такую не хочется, а она в свою очередь не стремится тебя укусить, поэтому большую часть времени они друг друга просто не замечают.

Сейчас он кайфует от музыки, и для большинства обычных людей это приятные минуты, но то, как это делает Эван, дает основания для беспокойства: его восхищение на четверть состоит из неугасаемого негодования, которое то и дело прорывается наружу. Труба выводит сложнейшие пассажи, которые выливаются в одну-единственную ноту, и она тянется невероятно долго, а Эван тащится от нее, и сразу видно, как ему хотелось бы играть в ту далекую, прокуренную, пьяную и рисковую эпоху, вместо того чтобы отправляться каждый вечер в клуб и наигрывать что-то для фона, который едва слышен из-за позвякивания бокалов. Майк как-то раз случайно услышал, что Эван жаловался по этому поводу Лидии.

Эван кивает на музыкальный центр.

— Иной раз послушаешь игру Майлза [7] Майлз Дьюи Дэпис-младший (1926–1991) — джазовый музыкант, трубач, композитор, создатель собственного стиля. Выпустил множество альбомов. и понимаешь, что хотя он и находится с публикой в одном зале, на самом деле они в совсем разных местах. Ничего удивительного, что иногда он поворачивался спиной к зрителям и играя, вот как сейчас. — Эван хмуро улыбается и отрывает очередную полоску. — Пианисту такого роскошного фокуса не проделать.

— Пожалуй, тебе следовало бы поменять инструмент на аккордеон.

С виду может показаться, что Эван не понял шутки; больше того, что он всерьез подумал над этим предложением несколько секунд, а затем отверг его, но только из-за хлопотности.

— А тебе следовало бы уйти из школы, — говорит ему Эван. — Брось учебу и узнай, что такое настоящие приключения, пока не поздно.

— На какие шиши?

— С этого и начинаются приключения, я так думаю.

Еще бы он так не думал. Легко ему предлагать такое, не труднее, чем Майку мечтать о том, как он и Чарис отправятся бродить по свету, но это только мечты, не больше. А если Майк такой тупой, что не видит разницы между мечтами и реальностью, что ж, тогда Эвану повезет: он получит и Лидию, и ее дом в полное распоряжение.

Надо отдать Эвану должное, он умеет быть дружелюбным, когда захочет.

— Хотя с другой стороны, — говорит Майк больше для того, чтобы позлить Эвана, заставить его задуматься над перспективой пользоваться гелем для душа из одной бутылки еще долгие годы, — кто сказал, что уже не слишком поздно?