Ганс Эверс - Избранные произведения в 2-х томах. Том II. Подменыш (роман). Духовидец (из воспоминаний графа фон О***)

– Для чего они? – спросил студент.

– Возьмём домой, – отвечал сокольничий. – На них будут учиться наши соколята. Им ничего, барин, не будет. На шею наденем кожаную муфту для защиты, а на клюв колпачок, чтобы защитить соколов. Так ни те, ни другие никому вреда не нанесут. А через две недели цапли с кольцом на ноге уже полетят обратно на своё становище класть яйца и выводить птенцов.

Собаки вспугнули старую большую цаплю, которая поднялась очень высоко. Графиня бросила на неё свою исландку, белоснежную Изу. Обе птицы забирали вверх, стараясь очутиться одна над другою. Иза была быстрее. Скоро она поднялась выше цапли и пропала в тёмных, низко нависших облаках. Но и цапля не уступала, хотя едва ли могла уже видеть своего врага. Она тоже подымалась все выше, держа шею вытянутой назад, а длинный клюв подняв прямо, как свечу, наверх. Из облаков сокол, хорошо нацелившись, падал на свою добычу.

– Вот! Вот! – кричала Эндри.

Словно молнией блеснула цапля своим острым, как копьё, клювом и ударила убийственным оружием – раз и два! – белую Изу.

Дикий крик огласил поляну:

– Иза!

– Бросьте ястреба!

Цапля полетела вниз, опустив клюв, встряхнулась, потащила мёртвого сокола на землю. Но, увидав нового врага, опять поднялась вверх. Гильда – за нею. Снова высоко в облаках исчезли обе птицы, затем упали вместе – и теперь уже спину старой цапли когтила победительница Гильда.

Помощники сокольничего бежали по лугу.

– Добейте цаплю! – крикнула им графиня. – Но тотчас же отменила своё приказание:

– Нет – дайте её сюда!

Ян посмотрел на неё. Она была бледна, как смерть, и сгибала хлыст, точно хотела его переломить, стянула с руки соколиную перчатку и бросила её на землю. Дыхание стало коротким, прерывистым. Вокруг неё все молчало. Не слышно, было ни единого слова.

Парни принесли ястреба и раненую цаплю. С другой стороны бежала собака с мёртвой Изой во рту.

Гендрик осмотрел цаплю.

– Шея немного порвана, – установил он, – но скоро заживёт. У неё уже два кольца. Три года тому назад её ударила Франсез, а год спустя – Фенга. Что с ней сделать? – спросил сокольничий.

– Возьмите её с собой, – приказала графиня с дрожью в голосе. – Присмотрите и отпустите на свободу, как только будет здорова. Я дам вам, Гендрик, золота. Сделайте ей золотое кольцо – она убила белую Изу!

– Дай мне Изу! – сказала Эндри охотнику. – Я похороню её в парке.

Графиня подняла руку.

– Нет, – заявила она твёрдым голосом, – соколиный обычай не таков. Соколу и соколиному охотнику принадлежит то, что падает на соколиной охоте. – И, обратись к помощнику сокольничего: – Получил уже ястреб свою награду? Отдай ему Изу.

Маттес взял Гильду на рукавицу и дал ей драгоценный прикорм. Коварно и зло смотрел жёлтый глаз ястреба. Гильда жадно схватила своей жёлтой лапой мёртвого сокола. Спереди растеребила шею до мяса и начала набивать свой зоб.

Таков был конец белой Изы.

* * *

Графиня свистнула своим бичом и сказала:

– Для меня достаточно на сегодня!

– Мы поедем с тобой, бабушка! – воскликнула Эндри.

– Нет, – возразила та. – Нет оснований из-за моего настроения прекращать охоту. Что за важность – белый сокол! Спустите других соколов! Гендрику нужно ещё перу цапель для его детской.

Она сделала общий поклон, повернула лошадь и ускакала галопом.

– Она никогда не забудет Изы! – сказал сокольничий.

Без графини охота клеилась плохо и скоро прекратилась.

* * *

Вернувшись домой, Эндри немедленно бросилась к бабушке. Она нашла её одну в глубокой задумчивости.

– Это из-за Изы? – спросила Эндри.

– Нет, – ответила бабушка.

Она взяла со стола письмо и передала его внучке:

– Здесь письмо, оно пришло для Яна. Передай ему и скажи, что я жду вас обоих к чаю, сейчас же.

Эндри взяла письмо. Как она хотела бы его порвать! Отнесла кузену. Он повертел его в руке и засунул в карман.

За чаем она сидела одна с бабушкой. Ян не пришёл.

– Позвать его? – спросила девушка.

Бабушка отрицательно покачала головой. Обе женщины сидели молча.

Графиня приказала накрыть ужин, как охотничье пиршество. Даже сама она украшала стол в своём бальном туалете. Эндри пришлось надеть своё выходное – первое! – платье: у неё был вид молодой дамы.

Они снова ждали. Графиня приказала подавать. Только после супа пришёл студент, явно взволнованный. Неловко и запинаясь, сочинил извинение. Бабушка сделала вид, что ничего не замечает. Она казалась весёлой. Говорила о соколиной охоте. Рассказывала анекдоты. Говорила о своём сыне, отце Эндри, страстном охотнике, носившем с собою ястреба даже в школу в Клёве. Но однажды с ясного неба на него упал ястреб и исклевал ему лицо так, что потребовался год лечения, чтобы спасти мальчику глаз.

Говорила одна только графиня. Она заметила, как внимателен становился Ян, когда ей удавалось уводить мысли в своё царство – в Войланд. Под конец она пустила в ход главный козырь: этим летом здесь будет охота с орлом!

Эндри подскочила. Ян, положив ножик и вилку, впился в неё глазами:

– Что ты говоришь, бабушка? С орлом?

– Да, с орлом! – подтвердила она. – Я получу его из Тироля от Волькенштайнеров на Роденэгге.

– Когда его привезут? – спросил студент.

– Через три, может быть, через две недели. С ним прибудет один из сокольничих, который проживёт с полгода в Лесном Доме, чтобы обучить Гендрика. Этот за всю свою жизнь не видал орла – теперь поучится на старости.

Посмотрев на Яна, она спросила как бы мимоходом:

– Две-три недели – можешь ты остаться на такое время?

– Конечно, останусь! – воскликнул студент.

Тогда она подозвала Клааса, дала ему ключ и велела принести соколиный кубок. Открыла кожаный футляр, вынула большой старый кубок, сделанный нюрнбергским серебряных дел мастером Венцелем Ямницером.

В кубок вошла бутылка шампанского целиком. Графиня подала его Эндри.

– За что ты хочешь пить? – спросила бабушка.

– За соколиную охоту! – ответила девушка.

Взяв у неё из рук кубок, графиня передала его Яну и приказала пить с той стороны, где прикасались губы Эндри.

– Кому твой тост?

Он пил за Войланд. Тогда она сама взяла охотничий кубок и высоко подняла его:

– Я пью за тебя и за Эндри, я пью за вас обоих!

Отпила.

– А ты, мой мальчик, должен опорожнить кубок! – смеялась она. – В нем не должно остаться ни капли. Ты ведь студент, ты с этим справишься. А если ещё хочешь – позови Клааса!

Она повернулась к Эндри.

– А ты займи-ка двоюродного братца. Подтянись немного – за ужином ты не сказала ни слова!

Их взгляды встретились. Эндри почувствовала: бабушка чего-то хочет от неё. Она не знала, чего именно, но чувствовала, что сделает это. Потому что бабушка хочет того, что и она сама хочет.